В ушах Энн зазвучал предупреждающий мамин голос: «Она грязная… ты не знаешь, где она была… там внутри может быть что-нибудь гнилое… она может быть ядерной!»

Она выглядела как пустой ядерный контейнер.

«Что думаете?» - спросила Энн своих четырех воображаемых друзей.

К ее великому удивлению, ни один не откликнулся. Ей пришлось представить их отвечающие голоса. Мальчик сказал бы: «Открывай! Загляни! Ты никогда не простишь себе, если не посмотришь». Она представила, как остальные соглашаются, однако более осмотрительно, а Король добавляет: «Но будь осторожна!»

Возможно, это и есть разгадка тайны фермы Колдолесье – штука, которая привела всех тех людей к молодому Харрисону; штука, которую, как он думал, он так хорошо охраняет. Энн вскарабкалась по склону, засунула ладони в щель под крышкой контейнера и потянула. Крышка легко отскочила и начала подниматься уже самостоятельно, пока не встала вертикально над задней стенкой ящика.

Энн не ожидала, что это будет так просто. Ее оттолкнуло, и она, спотыкаясь, спустилась обратно на тропу. Снова посмотрев на открытый контейнер, она застыла, не в силах пошевелиться от чистого ужаса.

Оттуда поднимался труп.

Сначала появилась голова, только тем отличающаяся от черепа, что на ней имелись длинные спутанные пряди желто-белых волос и борода. Потом рука схватилась за край ящика – бело-желтая рука с громадными костяными шишками суставов и отвратительными ногтями в дюйм длиной. Энн тихонько заскулила, но по-прежнему не могла пошевелиться. А труп всё поднимался. Появилось тощее костлявое плечо. Дыхание свистом вырывалось из губ черепа. Труп выпрямился, разворачивая длинное-длинное тело, с ног до головы покрытое клочками белесых волос. «Абсолютно непристойно!» – подумала Энн, когда длинные, веретенообразные ноги воздвиглись перед ней, дрожа и теряя кусочки сгнившей одежды, обмотанной вокруг поясницы существа. Труп был очень слаб. На мгновение Энн почти пожалела его. И он был не совсем скелетом. Его покрывала кожа – даже на лице, которое, несмотря на это, чересчур походило на череп.

Лицо повернулось. Глаза – большие, запавшие и бледные под серо-желтой изгородью бровей – посмотрели прямо на Энн. Губы черепа пошевелились. Существо произнесло – прокаркало – слова на странном языке.

Оно увидело ее. Это уже слишком: оно говорило. Энн побежала. Она влетела за поворот, когда кроссовки заскользили под ней. Она упала на мох тропы, едва осознавая, как острый камень ударил ее по колену, вскочила в то же мгновение и понеслась так быстро, как только могла – прочь, вниз по тропе. Труп, который ходит, смотрит, говорит. Вампир в свинцовом ящике – радиоактивный вампир! Энн знала, что он преследует ее. Глупо держаться тропы! Она забралась наверх склона и побежала дальше – с треском и топотом по болотистому лишайнику, прыгая среди ежевики, продираясь сквозь скрипучие зеленые заросли, где сухие ветки хрустели и взрывались под ее ногами. Дыхание вырывалось с хрипом. Грудь болела. Ей было плохо. Дура. Она производила столько шума. Существо могло следовать за ней, просто прислушиваясь.

- Что мне делать? Что мне делать? – хныкала Энн на бегу.

Ноги отказывали. После стольких дней, проведенных в постели, она была почти так же слаба, как вампир. Левое колено дико болело. Прорываясь сквозь безжизненный коричневый шиповник, Энн бросила взгляд вниз и увидела ярко-красную кровь, стекающую по голени в носок. Кровь осталась и на ежевике. Существо могло выследить ее по запаху.

- Что мне делать?

Самое разумное было бы залезть на дерево.

- О, я не могу! – задохнулась Энн.

Существо снова закаркало – где-то неподалеку.