— Если это все… — торопливо произносит Шерлок, отталкивается от двери и пытается проскользнуть мимо Лестрейда. Но инспектор так не думает и снова хватает его за руку.

— Я еще не закончил, — говорит он. — Это мило, да, хотя странновато и совершенно абсурдно. А еще это самая потрясающе дурацкая идея, какую я когда-либо…

Но Шерлок считает, что тема исчерпана. У него нет ни малейшего желания и дальше торчать здесь и выслушивать оскорбления от человека, который обладает всего лишь половиной его интеллекта (ну ладно, возможно, тремя четвертями), так что он просто разворачивается и выходит, оставив Лестрейду призывать его «не строить из себя такого гребаного придурка».

Шерлок нагоняет Джона у выхода из Скотланд-Ярда. Тот болтает с дежурным, злое выражение с его лица исчезло, но по Джону видно, что ему до сих пор не по себе. Когда Шерлок подходит ближе, Джон поднимает на него взгляд и, еще пару минут поговорив с дежурным (разглядывающим его с откровенной тревогой), вслед за Шерлоком выходит на улицу.

Впрочем, о произошедшем разговоре Джон не вспоминает, и Шерлок тоже к нему не возвращается.

______________________________________________

От переводчика.

* Скорее всего, автором имеется в виду дело Стоквеллского Душителя 1988 года, а разночтение в датах — всего лишь опечатка.

Кеннет Эрскин, также известный как Стоквеллский Душитель, в возрасте 24 лет (январь, 1988 год) был приговорен к тюремному заключению за убийство семи мужчин и женщин в возрасте между 67 и 94 годами, которых он задушил в их собственных домах на юге Лондона. В настоящее время содержится в Бродмурской тюрьме.

** Для Джона: конфи из утиных ножек с салатом фризе, на гарнир – жареный картофель с тимьяном; для Шерлока: жареная дорада в бульоне буйабес и маринованные овощи по-ниццски.

*** Бранч (англ. brunch, образовано слиянием двух английских слов: breakfast и lunch, изначально сленг британских студентов) — в США и Европе прием пищи, объединяющий завтрак и ланч. Подаётся между 11 часами утра и 16 часами дня. Слово придумано Льюисом Кэрроллом.

http://ru.wikipedia.org/wiki/Бранч

========== Глава 3 ==========

Шерлока охватывает легкая истерика.

Он так привык, что все всегда идет по плану, все мысли выстроены по порядку, а каждое действие строго контролируется, что едва стоит закрутиться всему этому, как его не отпускает ощущение, будто он оказался не в своей тарелке и вообще совершенно не владеет ситуацией. Он же не собирался набрасываться на Джона, когда они сидели у Лестрейда, да и выбалтывать что-либо Лестрейду тоже не хотел и, тем не менее, сделал и то, и другое.

Да и дома ситуация не менее… напряженная. После их почти-ссоры у Лестрейда Джон становится тихим и задумчивым. Он теперь меньше дотрагивается до Шерлока, а случайные прикосновения и вовсе пропадают, но Шерлок замечает это только после их исчезновения. То, что Джон отдаляется от Шерлока, совершенно неприемлемо. Шерлок это исправит.

*

Джон сидит на диване и читает журнал. За последнее время он еще ни разу не выглядел таким расслабленным. Шерлок плюхается рядом, кладет голову Джону на колени. Сперва Джон напрягается, и на мгновение Шерлоку кажется, что его могут оттолкнуть — но вот Джон подвигается, позволяя ему устроиться удобнее, кладет руку Шерлоку на плечо и принимается рассеянно перебирать его волосы.

Шерлок умеет подстраиваться под ситуацию, но целиком отказываться от своих планов просто ненавидит. Конечно, при необходимости — а возникает она обычно, когда в расследование закрадываются ошибки, — приходится так поступать, и это всегда злит Шерлока. Отказ от плана свидетельствует о его несостоятельности, доказывает, что он упустил что-то важное. Но ситуация с Джоном вырывается из-под контроля, и если Джон начнет отдаляться от него… что ж, такой выход совершенно неприемлем.

Джон, проворчав что-то себе под нос, переворачивает страницу и задевает коротко подстриженными ногтями ухо Шерлока. Шерлок вздрагивает. У них не было секса уже шесть дней, и это — пусть и не неслыханное, но вполне ощутимое изменение в их привычках. Шерлок переворачивается, прижимается лицом к животу Джона, глубоко вдыхает. От неожиданного давления Джон подпрыгивает, а затем, всего лишь сдержанно фыркнув, смеется. Он зарывается пальцами в волосы Шерлока у скулы, всматривается в него поверх журнала.

Кажется, Джон на минуту забывает, что зол на Шерлока, и Шерлок с готовностью этим пользуется.

Он рывком приподнимается ровно настолько, чтобы поцеловать Джона. Тот роняет журнал на подлокотник и отвечает на поцелуй, склоняется ближе, проталкивает язык внутрь. Шерлок тянется еще дальше, пока кое-как не усаживается Джону на колени, обнимает его одной рукой за плечи и с жадностью целует. Господи, как же он по такому соскучился. А ведь он, слишком занятый всю последнюю неделю своими мыслями, даже не замечал этого. Вкус Джона на языке, тепло Джона, его вес под ним, уверенные пальцы на шее и затылке Шерлока — его наиболее чувствительных местах — едва ощутимо царапающие кожу.

Джон что-то неразборчиво бормочет насчет того, что Шерлок его сейчас раздавит, но ничего не предпринимает, чтобы оттолкнуть его — на самом деле он не дает ему даже пошевелиться — так что Шерлок не обращает на слова никакого внимания. Он думает, что, возможно, лучше всего будет сделать это сейчас. Пока они, обнявшись и тесно прижавшись друг к другу, сидят на диване, пока он может сказать все, уткнувшись в Джона, пока он способен заставить Джона почувствовать, как много тот для него значит.

Они только-только начинают входить во вкус, пальцы Шерлока скользят по пуговицам на рубашке Джона, как у того звонит телефон.

— К черту, — напрямую заявляет Шерлок, ловко справляется с тремя верхними пуговицами и приникает в поцелуе к ключице Джона. Он чувствует, как под его правым бедром вибрирует телефон Джона, слышит настойчивую мелодию. Несмотря на то, что рингтон звучит глухо, он все равно кажется неприятно резким.

Джон стонет, его губы соскальзывают с виска Шерлока.

— Твою мать! Извини, я должен ответить, — произносит он. — Это может быть по работе.

Дыхание Джона немного тяжелее, чем обычно, щеки раскраснелись, и все, чего хочется детективу, — хорошенько толкнуть Джона так, чтобы тот лег, и просто целовать, пока они оба не кончат. Шерлок протестующе фырчит и даже не думает прерываться. Он продолжает прокладывать вниз по груди Джона дорожку из поцелуев, поигрывает языком с его соском.

— Алло? — пауза. — О, привет, Майк. Как дела?

Шерлок закатывает глаза и, наклонившись, снова целует Джона в шею. Он не сомневается, что он гораздо интереснее Майка Стемфорда. Джон раздраженно фыркает и отталкивает его, но, даже разозлившись, улыбается с такой любовью, что Шерлок решает не обижаться.

Но когда Джон восклицает:

— Вот черт, ты прав, я совсем забыл, — и начинает подниматься с дивана, а затем, едва Шерлок протестующе фыркает, и вовсе делает ему рукой знак замолчать, тот ничего не может поделать с охватывающим его раздражением. Джон подходит к столу и, повторяя вслед за Майком, принимается царапать на клочке бумаги адрес.

— Не переживай, я буду примерно через полчаса, — отвечает Джон и вешает трубку. Шерлок хмурится. Слова Джона ему ни капли не нравятся.

— Куда-то собираешься? — спрашивает он, стараясь, чтобы вопрос прозвучал максимально ровно.

— Да, в Лондон приезжают несколько парней, с которыми мы вместе учились в Бартсе. Майк организовал нам сегодня встречу. Немного посидим, пропустим пару стаканчиков. Майк говорил мне две недели назад, но я совершенно забыл, — отвечает Джон, похлопывая себя по карманам в поисках ключей и даже не глядя на Шерлока.

— В спальне в комоде.

— Оу, спасибо, — Джон выходит за ними. — Ты же не сердишься? Не сказать, чтобы я туда рвался, правда, но я пообещал Майку, что пойду. А еще мне кажется, будет здорово повидать…

Голос Джона постепенно затихает в коридоре, и Шерлок изо всех сил старается справиться с досадой. То, что ему не нужно или он не хочет дружить с кем-то кроме Джона, вовсе не значит, что с Джоном дела обстоят точно так же. Шерлок прекрасно знает, что Джону необходимы друзья, что он получает удовольствие, выходя из дома и занимаясь такими вещами, которые Шерлоку абсолютно не интересны.