Подрулил ТУ-204. Свежеотремонтированный президент и одновременно кандидат в президенты бодро сбежав по трапу громко провозгласил: "Первую новость я сам вам скажу! В Чечне двух наших журналистов освободили!" Речь шла о захваченных боевиками корреспондентах ОРТ, получивших свободу благодаря вмешательству Бориса Березовского. (Вот тут не знаю правда или нет, но некоторые осведомленные люди рассказывают, что после Хасавюртовских соглашений подписанных при непосредственном участии генерала Александра Лебедя числившийся в то время серым кардиналом Борис Березовский, имея ввиду захват и освобождение заложников, якобы обронил фразу: "Какой бизнес испортил!".) Некоторые коллеги были со спутниковой связью и мы про это уже знали. Будущий главный редактор "Эха Москвы" Алексей Венедиктов с несчастным видом просил тех, кто будет поближе к "телу" что ни будь про освобожденных спросить.
Пара дежурных вопросов, Ельцин вместе с новоизбранным губернатором Петербурга Владимиром Яковлевым садится в одну машину, мы бежим к своим автомобилям. Иначе рискуем в кортеж не вписаться. С микроавтобусом Фольксваген "Часа Пик" так и происходит. (Через несколько месяцев прослушивая диктофонную запись, сделанную на лётном поле я с удивлением обнаружил, что кандидат в президенты России Борис Ельцин обещал в случае своей победы на сентябрь 1996 года референдум о захоронении главного трупа СССР и РФ - В.И. Ульянова (Ленина) !) Потом последовали плановая остановка у мемориала Победы и внеплановая на Московском проспекте. Подаренная с президентского плеча учительнице литературы квартира и встреча с представителями интеллигенции в Русском музее, президентский экспромт о дне рождения А.С. Пушкина как об общевыходном дне в России. И решение об учреждении телеканала "Культура". (Под него у ТРК "Петербург 5 канал" отобрали все метровые частоты за границей Ленобласти. Кроме того, долгое время "Культуру", которую делали в основном в Петербурге могли смотреть все, кроме жителей Северной или, если вам угодно, Культурной столицы). Моя коллега Лена Р. вообще проявила настоящий журналистский героизм. Пресс-служба мэрии, "прогнувшись" перед московскими коллегами, не выделила питерским журналистам ни одного пропуска, ни на один выходов Бориса Ельцина "в народ". Леночка сумела в очень плотной толпе пробиться "к телу" Самого и услышать снисходительное: "На меня это не действует", - в ответ на свой вопрос о том, что думает Борис Николаевич по поводу того, что коммунисты уже начали собирать подписи для проведения городского референдума за отзыв Яковлева с поста губернатора.
Потом был визит на Балтийский завод и концерт на Дворцовой площади. Вел его Дмитрий Нагиев. Помнится, что после того как он объявил уже действующего губернатора Владимира Яковлева и кандидата в президенты Бориса Ельцина первый так завопил название должности и ФИО своего патрона, что скорее всего очень многие как и я подумали: "Такой экспрессии у Анатолия Собчака не получилось бы". Но журналистика это не только творчество и иногда излишне свободный полёт мысли, но и технология и, подчас довольно жесткая, дисциплина. Так как материалы в наш "Час Пик" должны сдаваться около пяти вечера с концерта мастеров культуры пришлось уйти до его окончания, в то время как Эдита Пьеха пела про двух погибших летчиков спасших город; "огромное небо одно на двоих...".
Последний штрих президентского предвыборного визита. Отлёт. По существу сюда можно было уже и не ехать. Материал сдан, но газета еще не ушла в типографию. Тащусь в аэропорт "для очистки совести". Как говорят всегда присутствующие на подобных мероприятиях коры информационных агентств и телевизионщики: "вдруг он споткнется (и шею свернёт! (А.Л.), а мы этого не зафиксируем". Приезжаю. "Пулково " уже поднадоело. Коллеги из президентского пула федеральных изданий ворчат и жалуются, что такой красивый город в очередной раз удалось увидеть лишь мельком из иллюминатора самолета да из окошка автомобиля. То же самое было и в Осло, и в Нью-Йорке, и в Рейкьявике. А Грищенко когда-то учился в Ленинграде... Борт ╧1 в "боевой" готовности. Журналисты тоже. Дружными рядами за красной ленточкой, привязанной к двум столбикам. По команде представителя Федеральной службы охраны мы два раза приподнимаем столбики и перемещаем свою красную ленточку поближе к трапу. Метров на 25 наверное сместились. Потом к нам обращается кто-то из аэропортовских. Говорит: "Как только Ельцин пойдёт к трапу - уходите от сюда как можно быстрее. По регламенту включатся самолетные турбины, вас просто сдует". Наконец вот он Борис Николаевич. Снова почти дежурные вопросы. Только что не про погоду. Отвечая корреспондентке местного телевидения Борис Ельцин поворачивается ко мне боком. Перед моими глазами его шея. Хорошая такая здоровая, большая шея. Почти бычья. Только странного, болезненного серо-желто-зелён цвета с фиолетовым оттенком. Раньше я такой цвет кожи я видел только у покойников. Вот тебе бабушка и Юрьев день в виде аортокоронарного шунтирования. Хорошо же тебя подлечили, Борис Николаевич...
"Пока земля еще вертится..." или любительские рассуждения.
Прежде чем продолжить публикацию этих главок, набравшись, возможно излишней наглости и самонадеянности я попытаюсь использовать резервы пока еще оставшейся у меня смелости.
Обращаюсь к нашим масс-медиа магнатам, к нашим властителям душ и их "инженерам", и заодно к тем, кто воображает, что властвует "в этой стране" ((с) Е.Т. Гайдар).
Давно ли вы внимательно смотрели свои и чужие программы, передачи, фильмы и новости Большой звезды каналов Российского телевидения, давно ли вы читали популярные и не очень газеты?
Давно?
И до сих пор не опасаетесь САМОГО печального конца. Нашему "пиплу" ведь рано или поздно набьёт оскомину одно и тоже кушанье, какой бы привлекательной эта еда не представлялась в рекламных паузах и в продакт-плейсмент. Более того Лошажьий зад с любым хвостом, даже узнаваемый на улице, в прямом, кривом, всяком эфире и кабеле, снятый со всех возможных ракурсов, обработанный на нанобозонномкомпьютере даже с помощью лучших умов не станет античной Венерой, Исаакиевским собором, шедевром Модильяни. Боюсь, что не быть ему и среди многочисленно раскритикованных Донских рассказов.
И? Что дальше? Не состоявшийся "конец истории" уважаемого Фукуямы? Конец пост-пост-модернизма и люди проваливающиеся в спиртовые растворы, опиаты и кислоту? Некий скромно-великий поэт писал "СТРАШЕН РУССКИЙ БУНТ, БЕССМЫСЛЕННЫЙ И БЕСПОЩАДНЫЙ". Российский лучше не будет. Сколько можно пытаться купить то, что не продается? Рукописи еще как горят, но таинственное ОНО продается. И таковая сделка не будет совершена до тех пор, пока земля обращается вокруг солнца, пока на нашей до боли маленькой планете еще как то пытается выжить и развиваться биовид Homo Sapiens.
16.10.2016
Судьба Маневича хранила
Душное лето 1998 года. После почти бессонной ночи я еду в редакцию "Часа Пик" на работу. Маршрут простой. По Большой Морской, направо по Невскому до площади Восстания. У Аничкова моста ГАИшник, загоняет пока ещё не слишком оживленный транспортный поток на право, на набережную Фонтанки. Останавливаемся на углу Графского переулка и улицы Рубинштейна. Я рассчитываюсь и прошу меня подождать. Выхожу. На Невском с разбитыми стёклами "Вольво" из тех, что мэрия Санкт-Петербурга закупала к Конгрессу Европейского банка реконструкции и развития, а впереди нее две ГАЗели- грузовичка. В небольшой толпе не далеко от угла Невского и Рубинштейна шепоток: "Маневича убили". "Вольво" пуста, подхожу к одному из водителей грузовичков. Представляюсь, тот удивляется, как это до сих пор здесь нету кучи телекамер и изобилия моих коллег. Выяснилось, что "Вольво" уходя из зоны обстрела, толкнула одну ГАЗель, а та в свою очередь другую. Тут-то я и совершаю "роковую" ошибку. Вместо того чтобы звонить знакомому телеоператору иду пешком (!) в редакцию. Моя машина само собой давно уехала. По дороге встречаю редактора отдела экономики нашего "Часа Пик", вроде как, в то время, большую поклонницу реформ в стиле Гайдара и Чубайса. Сообщаю о случившемся. Она с сомнением смотрит на меня. Её сомнения моей полной адекватности понятны. Тем не менее, мы идём на место происшествия. Главная экономистка записывает одного из водителей на диктофон. Идём обратно.
