На сборы вещей времени не осталось. Да и сил, если быть откровенным, тоже. Он казался себе самому разобранным по частям, и собранным потом небрежно, тяп-ляп — части слушались плохо, привинченные к телу чьей-то нерадивой рукой. Угловатые, неловкие пальцы, едва справляющиеся со шлевкой ремня, негнущиеся колени, в которых похрустывает неподъемная тяжесть усталости, заплетающиеся ступни. Какие уж тут силы. Вечером. Всё только вечером.

Джон решил не поддаваться разрушительной панике - подойти к ситуации благоразумно и, по возможности, трезво. Ничего с Шерлоком не случится, если ещё одну ночь бывший сосед проведет в этих стенах. Потерпит.

Ещё одну ночь… Он огляделся недоуменно, в полном неверии – как? Что значит — одну? Неужели такое возможно? Только вчера, вот таким же туманным утром, они с Шерлоком неторопливо завтракали, посматривая друг на друга, а потом, возле мойки, куда Джон (а кто же ещё) аккуратно складывал чашки и ложки, вцепившись друг в друга, долго издевались над собственными ширинками, доводя их намеренно деликатными, но от этого ещё более чувственными поглаживаниями до критического состояния — у обоих всё выпирало, и насквозь промокло белье… В клинику пришлось лететь на такси, унося с собою тянущую сладость в промежности и отзвуки жаркого шепота.

Как со всем этим справляться, Джон не знал. Что ждет его завтра, не имел представления. Спускаясь по лестнице, он решил не доводить себя до душевных колик и просто пережить этот день. Как-нибудь. Думать о предполагаемом переезде, о чужом, безликом жилье, где не будет ничего, кроме этого самого ничего? О, нет, умоляю, не сейчас.

Но тем не менее к домовладелице он заглянул и тихо, чтобы не оповещать Шерлока о своем унижении, поскребся в закрытую дверь — вряд ли их ранняя пташка всё ещё спит, да и тостами из её квартиры аппетитно потягивало, а прервать ранний завтрак беда не из самых великих.

— Джон?

— Доброе утро, миссис Хадсон. Я на минутку.

— Что-то случилось?

— Да в общем-то нет… Всё в полном порядке. Эмм… Я вот о чем… Нет ли у вас на примете приятельницы или знакомой, у которой… эмм… найдется комната или квартира… ну, что-нибудь приличное и не особенно дорогое?

Джон так вспотел, будто глыбы ворочал.

— Что-что?! — Взгляд миссис Хадсон испуганно заметался — сначала на Джона, потом на потолок, потом снова на Джона, и цепко впился в его зрачки. — Ничего не могу понять… И это, по-вашему, в полном порядке? Какая квартира, Джон?! А Шерлок?

— Что — Шерлок? — Начинать очередной мучительный диалог было выше его физических и моральных сил, и Джон непростительно резко добавил: — Я очень спешу. Нет так нет.

— Подождите, — ухватила его за рукав миссис Хадсон, и Джон тут же пожалел о своей несдержанности — такой сильный испуг отражался в её глазах. — Джон… Боже мой… Как же так? У вас отношения, я сама слышала… О, — леди сконфузилась и опустила глаза, — простите… Я имела в виду — догадалась.

— Мало ли с кем у Шерлока отношения. Сами знаете…

Голос женщины задрожал. — О, нет. Боже, Джон, как вы можете сравнивать?

И Джон не выдержал — решил-таки задать разъедающий душу вопрос: — Вы сами не так давно говорили, как мило он относился к этому… Дэвиду. (Ненавижу это имя. Ненавижу всех Дэвидов. И себя ненавижу). Разве нет?

Миссис Хадсон всплеснула ладошками и снова воскликнула: — Как можно сравнивать, Джон?! Он любит вас. Он вами живет. А вы — Дэвид. Вы ещё Стивена вспомните… Ой!

Живет… Наивная женщина! Кого? Стивена?

— А кто это? — спросил Джон, и в тот же миг почувствовал себя дураком. К списку ненавистных имен приплюсовалось ещё одно. — Впрочем, мне всё равно. — Он мягко освободился из плена тоненьких пальчиков и повернул к дверям. — Простите, миссис Хадсон, но мне в самом деле пора. Я и без того задержался.

— Да-да, идите, — ответила женщина, и по рассеянности её тона Джон догадался, что она уже далеко. Скорее всего, у Шерлока. В их когда-то общей квартире.

Ладно.

Клиника встретила Джона привычными запахами и дежурной улыбкой Сары, с которой он снова столкнулся в дверях. Улыбка улетучилась моментально. — Джон, у тебя всё нормально? Ты не болен? — обеспокоенно спросила девушка, пристально всматриваясь в его черты — помятые, смазанные, испитые.

— Болен, — ответил Джон, невежливо проходя вперед и не оглядываясь.

Он и в самом деле был болен. Подстрелен. Подбит. Уничтожен.

Прием в клинике начался.

*

Пожалуй, впервые Джон рвался на Бейкер-стрит с таким нетерпением. Он всегда туда торопился — к теплу, к уюту и… к Шерлоку. Даже в те времена, когда их отношения были далекими от романтики, и ничто не предвещало столь трепетных перемен. Джон никогда не задумывался, почему гостиная без каких-либо претензий на роскошь и кухня с потертым линолеумом стали для него едва ли не центром всего мироздания. Что в этом особенного? Каждый нормальный человек вечерами спешит домой… Но сегодня надежда, жаркая, сияющая, непобедимая, страстно влекла его к знакомым дверям. За этот долгий, измочаливший душу день многое могло измениться — у Шерлока было время подумать. Подумать хотя бы о том, что Джон — не самый худший из вариантов, ведь он так сильно любит его. Так сильно, что в груди бушует несмолкаемый ураган. И горячо, и больно, и хочется в голос кричать.

Стоило ему ступить на порог, миссис Хадсон была тут как тут, по всем признакам, поджидая своего незадачливого постояльца.

— Добрый вечер, Джон, — сказала она. — Как дела?

— Великолепно.

Домовладелица грустно вздохнула, но на великолепии дел милого доктора внимание заострять не стала — как видно, была у неё задача поважнее его на редкость цветущего вида. — А я к вам… У меня к вам дело… — начала она, слегка запинаясь. — Относительно переезда… Если вы, конечно, не передумали.

И Джону захотелось вдруг отбросить недостойные хитрости, захотелось быть безгранично правдивым с этой встревоженной женщиной, пусть даже правда сделает его несчастным и жалким в её глазах. — Уверяю вас, миссис Хадсон, передумать не в моей компетенции. Решение принято Шерлоком. Шерлок больше не хочет видеть меня ни соседом, ни… другом. Шерлок предложил мне покинуть эту квартиру и сдохнуть где-нибудь в полном одиночестве и тоске. Я бы остался.

— О, Джон, — всхлипнула миссис Хадсон. – О, мой дорогой. — А потом недоуменно пожала плечами. — Мужчины так безнадежно глупы. — И добавила: — Впрочем, женщины тоже, — вспомнив, как видно, что-то своё, далекое и такое же неизбывно печальное. — В таком случае, — залепетала она, краснея и смущенно пряча глаза, — есть небольшая квартирка, очень хорошая, но, к сожалению, маленькая — две комнаты, душ… Всё, что надо.

— Мне в ней не танцевать, — горько заметил Джон, вспыхивая всем телом – уже?? (Он ничего не мог поделать с этим потоком горечи, которая вмиг засочилась из каждой поры его поверженного, изломанного страданием тела). — Откуда квартира, миссис Хадсон? Удивительная оперативность. Утром, насколько я помню, вы категорически отрицали возможность помочь мне с жильем.

— Ну… — замялась женщина, а потом строптиво дернула подбородком. — И я ничего не отрицала. Будьте ко мне справедливы. Была растеряна, огорчена - да, но потом подумала, позвонила, поговорила. Всегда найдется кто-то, о ком ты забыл и даже не вспоминал, а он вдруг… одним словом, какая разница, Джон? Есть квартира, весьма неплохая, хотя и далековато от центра и от… от вашей работы. Но рядом метро, большой магазин. Справитесь.

Странно. Очень странно. Но Джону было сейчас не до странностей — в эту самую минуту начиналась его новая жизнь. Спасибо добрейшей миссис Хадсон. Или… Он потрясенно вскинул глаза. Или не миссис Хадсон? Его буквально окатило ужасом понимания. Подкосились колени, пересохло во рту — Шерлок. Это он. Он. И квартира… господи, боже… квартира эта подобрана им давно — впрок. Потому что только и ждал удобного случая. Лгал, соблазнял, притворялся. И ждал… Не исключено, что им внесена полугодовая арендная плата. Почему нет? Надо же сделать отставному любовнику прощальный презент. В конце концов, Джон Ватсон старался, как мог. И член сосал от всего сердца, даже причмокивал…