— Не плачьте, миссис Хадсон. — Джон обнимал её нежно и бережно. — Теперь всё будет хорошо.

Он гладил хрупкие плечи, а сам с внезапно нахлынувшей болью осматривался по сторонам. Вчера, ошеломленный и от радости плохо соображающий, он так остро не чувствовал ностальгии по прошлой жизни. Жизни здесь, в этой квартире.

Конечно, он приходил сюда после гибели Шерлока, с трудом выдерживая те два неизменных часа, которые раз в месяц мужественно посвящал миссис Хадсон. Они добросовестно и зачастую бездарно отыгрывали роли бывшей домовладелицы и бывшего квартиранта, а потом прощались с плохо скрываемым облегчением. И так до следующего посещения, которого оба с нетерпением ждали, и которым каждый по-своему тяготились.

Два раза Джон приводил на Бейкер-стрит жену, и это почему-то давалось ему особенно тяжело.

Но несмотря на боль, именно здесь сердце Джона начинало биться ровнее, и именно здесь успокаивалась его душа.

После Бейкер-стрит Место всегда казалось ему особенно чужим и странным.

Теперь всё было иначе. Теперь на Бейкер-стрит снова жил Шерлок. Осознание того, что сегодня он, Джон Ватсон, пришел сюда в гости, неприятно теснило грудь. Хотелось встряхнуться, отгоняя тягостное наваждение.

Он дома. Разве нет?

Всё было настолько родным! Каждая мелочь, каждая царапина на перилах лестницы…

— Где Шерлок?

— Я давно уже здесь, — раздался сверху негромкий голос, но Джон вздрогнул всем телом. — Жду, когда вам надоест тискать друг друга.

Все трое дружно заулыбались. Миссис Хадсон отстранилась от Джона, вытирая ладошкой мокрые щеки, и обернулась в сторону Шерлока.

— Я понимаю, как много всего вам нужно вспомнить и обсудить. Но сначала ужин. — Женщина снова взглянула на Джона. — Я обещала Мэри тебя накормить.

Впервые она была с ним на «ты».

Джон бросил на Шерлока быстрый, смущенный взгляд и переспросил: — Мэри?

— Она позвонила мне днем и попросила о тебе позаботиться. Когда ты её приведешь?

На несколько секунд в прихожей повисло молчание. Миссис Хадсон суетливо поправила волосы.

— Гм… Через двадцать минут жду вас к столу.

Она поспешила к себе, а Джон, словно вырвавшись из долгого плена, порывисто шагнул в сторону лестницы.

Он старался не оглядываться по сторонам. Вчера это было ещё возможно, но сегодня до мелочей знакомые вещи закружились вокруг Джона вихрем воспоминаний.

То, что вчера навевало грусть, сегодня душило болью. Где-то там, наверху, была небольшая спальня, наверняка ещё сохранившая едва уловимый запах — его запах; окно, вид из которого не изменился, как не изменилось на этой улице ничего.

Вот наверх Джон точно не пойдет ни за что на свете, это он твердо решил. Но легче не стало. Наоборот, эта игра в прятки с самим собой придала охватившей его тоске дополнительную остроту. Шерлок тоже выглядел растерянным и не мог подобрать нужных слов.

Наконец он сказал: — Джон… Это нормально.

— Что нормально, Шерлок?

— То, что мы сейчас чувствуем. Наша гостиная… Эта гостиная…

— Не надо, Шерлок, — перебил его Джон. — Давай называть вещи своими именами: нам до чертиков странно. Во всяком случае, мне.

— Да.

— Но это пройдет. Правда?

Джон на мгновение замер, будто ждал, что сейчас Шерлок, как обычно, отыщет нужное решение, даст правильный ответ, укажет верное направление, и всё окажется не таким отчаянно трудным.

Но Шерлок молчал.

Звонок телефона прозвучал как взрыв.

Джон выхватил сотовый из кармана и нажал на кнопку, нечаянно сбросив вызов.

— Черт… Это Мэри. Прости, Шерлок, я перезвоню. Мэри? Привет… Случайно… Да, перепутал кнопки… Я уже до… уже на Бейкер-стрит… Конечно, миссис Хадсон нас… меня… В общем, не беспокойся, я не останусь голодным… Что? Нет, не очень… Все нормально, Мэри. Говорю же, я совсем не устал… Не знаю… Но лучше не жди, ложись без меня… Ну, как хочешь… Пока… Пока!

Шерлок заметно нервничал.

— Джон, может быть…

— Прекрати, — улыбнулся Джон. — И не будь таким трогательно смущенным, иначе я снова полезу к тебе обниматься.

— В моей жизни случались вещи и пострашнее.

Напряжение заметно ослабло. Они рассмеялись, уже открыто глядя друг на друга и с видимым удовольствием рассматривая знакомые черты.

— Я постарел? — спросил Джон.

— Да. Немного. Прости меня. — Губы Шерлока дрогнули.

Впервые Джона пронзила мысль, как нелегко было всё это время самому Шерлоку. Собственная боль казалась такой всеобъемлющей, что о чувствах Шерлока он не подумал ни разу. А сейчас вдруг очень ясно представил, каково ему было быть мертвым для близких и дорогих людей, не зная при этом, насколько долго они будут помнить о нем. Да и будут ли…

Господи, сколько всего предстояло узнать и понять! Сколько им обоим понадобится мужества, чтобы выдержать новое испытание — испытание жизнью. Но Джон был готов на всё, лишь бы иметь возможность видеть и слышать Шерлока, знать, что он есть.

Почему-то сегодня не хотелось ничего выяснять. Этот вечер был нужен ему таким — привычным. Гостиная, камин и Шерлок. Как будто не было пропасти, в которую он уже готов был броситься следом за ним.

— Прости, — повторил Шерлок.

— Если тебе так это нужно — хорошо, простил. Но я никогда даже не думал в чем-то тебя обвинять. Всё это время я винил лишь себя. Шерлок! Всё! Не хочу говорить об этом сегодня. Ты не против, если мы спустимся к миссис Хадсон? Я целый день ничего не ел.

— Я тоже, — рассмеялся Шерлок.

— А как же «плюшки для Шерлока Холмса»? — удивился Джон.

— Берег для тебя. Для нас.

За столом все трое болтали без перерыва.

— Мальчики, поговорите потом. Ешьте, ради бога! — время от времени возмущалась миссис Хадсон, тут же задавая одному из них очередной вопрос.

Джон откровенно любовался Шерлоком, таким неожиданно новым и помолодевшим.

— Миссис Хадсон, вы только на него посмотрите: настоящий жених! — улыбался он удивленно и радостно. — И, кстати, я впервые вижу на тебе джемпер. Ты решил изменить своим драгоценным костюмам? Или это своего рода комплимент моим свитерам?

Он отметил это ещё вчера. Тонкий кашемировый джемпер исключительно Шерлоку шел, подчеркивая стройность возмужавшего тела.

— Комплимент, — серьезно ответил Шерлок.

Они дружно рассмеялись, а миссис Хадсон заплакала.

Это был самый прекрасный ужин за время их совместного проживания, и его не испортили даже внезапные слёзы.

Время бежало незаметно, за окном уже вовсю хозяйничал ранний осенний вечер.

Шерлок первым поднялся из-за стола.

— Спасибо, дорогая миссис Хадсон, ужин был превосходным. А кофе, — он посмотрел на Джона, — мы выпьем у себя… там…

Шерлок запнулся, но Джон решительно и твердо продолжил: — У себя в гостиной. Я ещё не разучился пользоваться нашей кофеваркой.

Миссис Хадсон тяжело вздохнула и опустила глаза. — Да-да, конечно.

В кухне они долго молчали.

Джон готовил кофе, ловко передвигаясь привычным маршрутом: кухонная тумба, в правом углу которой обнаружился (он коротко взглянул на Шерлока) пакет свежих зерен, графин с отфильтрованной водой на разделочном столике, старая кофеварка, его и Шерлока любимые кружки на верхней полке шкафчика для посуды.

— Джон, — нарушил Шерлок напряженную тишину. — Отвыкать будет трудно.

— Я знаю. — Джон заправил кофеварку и сел за стол напротив него. — Но если хорошенько подумать, отвыкать рано или поздно все равно бы пришлось.

— Почему? — удивленно посмотрел Шерлок.

Джон тепло улыбнулся. — Меня называли убежденным холостяком. Ты помнишь? Но я никогда им не был, Шерлок. Всё закономерно, как видишь. Но… Да, это трудно. Очень.

«Невыносимо», — добавил он про себя.

— Джон. — Казалось, Шерлок был по-настоящему потрясён. — Я никогда об этом не думал…

— Почему-то меня это не удивляет, — продолжал улыбаться Джон. — Кофе готов.

Он разлил кофе по кружкам и неожиданно затосковал. Собственная улыбка вдруг показалась глупой и неуместной.