Максим приподнялся на локте, пытаясь получше ее рассмотреть, и сразу пожалел об этом. В темном пятне отчетливо обрисовались глаза и рот, раскрытый в беззвучном крике. Глаза на лице выпучивались из орбит, рот косило на правый бок. У него были человеческие черты, но при этом нечеловеческая гримаса боли, страха, гнева или чего-то еще делало рожу на потолке демонически-страшной.

Сердце кольнуло, Максим зажмурился. В ушах застучало от непрошенного страха. Он лежал, глубоко и часто дыша, медленно натягивая одеяло до подбородка, а потом и вовсе с головой под него забрался. Даже теперь он страшился открыть глаза. Минут пятнадцать панический приступ не отпускал его, и скрюченные пальцы рук не выпускали лихорадочно стискиваемое одеяло.

Потом, постепенно, он стал приходить в себя. Эти минуты, что он провел под одеялом, не оставили в голове его ни одной мысли. Потом начались вопросы. Что же это такое? Тень? Воображение? Остаток сна, каким-то образом вклинившийся в реальность? Но заставить себя вылезти из-под одеяла он не мог. Прошло не меньше получаса, прежде чем, сколько-нибудь успокоившись, он погрузился в сон.

Утром ночной морок отступил, оставив о себе лишь смутное неясное воспоминание. Жене о нем Максим решил не говорить.

После обеда жена села за бухгалтерию. Вот что она действительно любила, так это собирать все чеки и квитанции за покупки и записывать их в большую тетрадь расходов. Так, ей казалось, она лучше контролирует поток денежных средств, и всегда видит лишние траты, от которых можно было отказаться. Она порылась в сумочке, и извлекая из нее все чеки за прошедший день, вдруг воскликнула.

- Что такое? - всполошился Максим, рывком поднимая тело с дивана. - Укололась? Порезалась?

- Нет, - виновато пожала плечами она. - Но ты только посмотри.

На дне кармана покоилась, как ни в чем не бывало, дисконтная карта.

- И как ты вчера ее не заметила?

- Не знаю. Ее там не было. Я при тебе все карманы опустошала.

- Может она была в чек завернута, и ты ее просто не заметила?

- Да нет же. Карман был пуст. И чек этот нам дали после того, как мы все товары на кассе пробили. Ума не приложу, как это могло так получится.

У жены был поистине озадаченный вид. Максиму на мгновение стало ее жалко. В отличие от него она была до жути педантична и любила, чтобы все было на своем месте. В сумочке ее всегда был отменный порядок, и потеря такой мелочи, как ключей, ножниц или расчески для нее представлялись как настоящая трагедия.

- Ну ничего. Главное, что нашлась.

Максим неуклюже потрепал ее по плечу, потом, для большего эффекта обнял и поцеловал в висок. И вдруг в глазах все померкло. Перед мысленным взором возникла рожа, искаженная немым криком на темно-сером во мраке ночи потолке.

Максим вздрогнул, помотал головой, чтобы прогнать наваждение. На мгновение ему стало жутко, так что мышцы онемели. Но потом он решил взять себя в руки, крепче стиснул в объятиях жену, и промычал, обращаясь больше к себе, чем к ней.

- Больше никаких ночных походов по магазинам.</p>