Гарольд обернулся к Реджи, и теперь в его взгляде затеплился интерес.
— О чем ты?
— Твой отец… его ведь звали Филипп? — нервно спросил Реджи. Он не имел на это права. Имя его собственного отца было Итан, а даже в самых простых рабочих семьях имелись свои традиции.
Казалось, впервые за много недель на лице Гарольда заиграла искренняя улыбка.
— Да, Филипп. Зачем тебе?
Улыбнувшись другу, Реджи протянул руку и положил ее ему на предплечье.
— Если на этот раз Элли родит мне сына, я бы хотел назвать его Филиппом. Конечно, если ты не против.
Поначалу смех Гарольда был глухим и хриплым, но вскоре он ожил, наполняя трофейную комнату теплом, которое не ощущалось в ней уже не один месяц.
— Филипп. Филипп Стюарт. Ей-богу, Реджи, мне это нравится.
Почувствовав облегчение от того, что идея была так легко принята, Реджи откинулся на спинку и достал из нагрудного кармана пиджака две сигары.
— Тогда доставай бренди, Гарольд, выпьем за наследника Лэтэм-холла, — протянув одну Гарольду, предложил он.
~~~
Суббота, 27 октября 2012 года
— Туда. Быстрее, Джон, — окликнул Шерлок, и Джона немедленно окружила тьма, заставляя бросить на середине осмотр небольшого ящика для игрушек.
Думая, что стоит просто забрать чертов фонарь у Шерлока, то и дело перескакивавшего с одного предмета мебели к другому и не дававшего достаточно времени на поиски спрятанных бумаг или тайников, Джон поднялся. Он открыл рот и вдохнул воздух, ставший таким холодным, что легкие протестующе обожгло болью.
Шагнув в сторону, Шерлок направил фонарик вниз, на груду деревянных ящиков, но тут Джон заметил другой источник света — какую-то зеленую вспышку, похожую на туман или завихрение пыли. На человека.
Убийца, пронеслось в голове. Чувствуя, как плечо горит от холода, глубоко засевшими осколками впившегося в искалеченную плоть, Джон неловко вытащил пистолет.
— Шерлок! — предостерегающе выкрикнул он, стоило Шерлоку занести ногу для шага, который закрыл бы ему обзор. Слава богу, тот немедленно присел. Бело-голубой луч фонарика заплясал по чердаку, по покатой крыше заметались фантастические тени, но Джон все равно видел замершего в темноте мужчину, словно тот стоял под невидимым прожектором, слегка отливавшим зеленым.
На этом мужчине была старомодная шерстяная армейская форма, искусно сочетавшая в себе ткань оливкового цвета и коричневую кожу. На его плече и предплечье она приобретала какой-то ржавый оттенок, сливаясь с тенями, затопившими половину его лица и тем самым нарушавшими идеальную симметрию аккуратной темной бородки.
— О боже, — прошептал Джон, не сомневаясь, что сошел с ума, потому что он узнал это лицо. Гарольд Лэтэм.
Подняв левую руку и развернув ее ладонью от себя, Лэтэм потянулся к Шерлоку.
И тут, беря верх, включились боевые инстинкты. Напрягая мышцы, натягивая сухожилия, Джон прижал палец к спусковому крючку. Для первого выстрела требовалось давление в десять футофунтов[1], для всех последующих — в четыре с половиной. Его тело знало, как справиться с отдачей. С такого расстояния и при таком специфическом освещении он мог бы опустошить обойму, без труда всадив все пули с разбросом не больше ладони, даже несмотря на вызванную засевшим глубоко в костях холодом дрожь.
А потом Шерлок встал и обернулся, блокируя выстрел. Свет, как безумный, заметался вокруг него.
Не раздумывая, Джон бросил пистолет и, обеими руками вцепившись в Шерлока, закричал:
— Нет!
Мир разлетелся на части, сменился ночным кошмаром уходящего из-под ног дерева. Какое-то время Джон сражался с законами гравитации, удерживая Шерлока, пытаясь оттащить его от внезапно вспыхнувшего смертоносного света, хлынувшего из пустоты, которая еще мгновение назад была полом чердака.
Большой зал, пришло осознание, когда сквозь все разрастающуюся дыру донеслось эхо звонкого щелчка дерева о далекий мрамор. Тот самый большой зал, на мраморном полу которого уже погибло два человека, и Джон ни за что не допустит, чтобы к ним добавился третий — Шерлок.
Вложив в разворот все силы и ни капли не заботясь о том, что крошащееся дерево может затянуть его и убить, он дернул Шерлока, отталкивая его себе за спину. Мышцы протестующе взвыли, когда тот инстинктивно дернулся.
Мир головокружительно завертелся. Стоило Шерлоку оказаться достаточно далеко от дыры в полу, как Джон, несмотря на понимание, что ему следует отшатнуться, полетел вперед.
А потом что-то толкнуло его, позвоночник пронзил невозможный нестерпимый холод, впился в старый шрам на плече, и Джона с силой отбросило прочь. Он врезался в Шерлока, и они вместе рухнули на диван. Шерлок охнул от внезапной боли, а Джон коленом ударился о какую-то декоративную деревяшку — как раз, чтобы уменьшить скорость падения.
Они перелетели на спинку, на миг Шерлок оказался лежащим на Джоне, а потом их толкнуло еще раз, сбрасывая с подушек и снова переворачивая, и Джон едва успел подложить ладонь Шерлоку под голову, чтобы смягчить удар о коварный чердачный пол.
На мгновение Джон оказался лежащим на Шерлоке. Он не чувствовал боли ни в руке, ни в колене, ни в плече — не чувствовал ничего, кроме облегчения от того, что Шерлок в безопасности. Оба они тяжело дышали, хватая большими глотками воздух, из которого разом ушел болезненный холод.
А потом Джон вспомнил, что же он видел — что он не мог видеть — и перевернулся, высвобождаясь. Стараясь действовать мягко, он убрал ладонь из-под затылка Шерлока. Пистолет исчез, но он не был беспомощен.
Убийца наверняка замаскировался под Гарольда Лэтэма. Это было единственное рациональное объяснение. Ни о чем больше Джон не думал — ни о холоде, ни о толчке, отбросившем его на Шерлока, когда он должен был полететь спиной вперед навстречу собственной смерти, ни о том, что силуэт, возможно, протянул руку не затем, чтобы схватить Шерлока, а чтобы остановить его.
Однако кипевший в крови адреналин, казалось, просто растворился, оставив его дрожать и задыхаться. Джон хотел встать, хотел найти свой пистолет, найти убийцу, но в позвоночнике громко хрустнуло, и он оказался вынужден сесть рядом с Шерлоком. И тут разом вернулась боль. Он чувствовал, как наливается синяк прямо под коленом, ощущал боль в костяшках пальцев, там, где ударился ими об пол, оберегая голову Шерлока. Хотелось потереть плечо в попытке ослабить фантомную боль от пулевого ранения. Она вот уже много лет не напоминала о себе, а теперь, стоило им приехать в Лэтэм-холл, проснулась вновь. Но он не мог убрать руку с груди Шерлока, точно резкие, торопливые движения, с которыми вздымалась и опускалась в такт дыханию его грудная клетка, были единственным, что удерживало Джона в здравой памяти.
— Джон? — наконец произнес Шерлок. Накрыв его руку своей, он без всяких видимых трудностей сел, и Джон ощутил, как какая-то часть свернувшегося в груди в узел напряжения стала ослабевать. Позвоночник Шерлока явно не пострадал. Это было хорошо. Очень хорошо.
Он притянул Шерлока ближе, и мгновенное побуждение проверить, нет ли у того в волосах крови, превратилось в отчаянную потребность просто сжимать его в руках, убеждая себя, что друг жив, а не лежит, изломанный и окровавленный, на мраморном, похожем на шахматную доску полу.
Несмотря на свою нелюбовь к физическим контактам, Шерлок скользнул ладонями вдоль тела Джона.
— Как ты узнал? — тихо спросил он. Его дыхание невесомо коснулось уха, а живое тепло разогнало последние следы холода.
— Я… — начал Джон, но тут же замолчал, теперь сам спрашивая себя о том же: объяснить произошедшее так, чтобы не выглядеть при этом полным психом, было просто невозможно. Если мужчина, которого он видел, действительно существовал, значит, убийца замаскировался под давно умершего человека, но тогда он не стал бы помогать ему и Шерлоку — не стал бы пытаться предупредить Шерлока о прогнивших половицах и отталкивать Джона от дыры в полу.
Другое объяснение было гораздо хуже. Никакая сила на свете не могла заставить Джона сказать из всех людей именно Шерлоку Холмсу, что он подумал, будто видел призрака.
