- Джон.

- Да?

- Я люблю тебя. Просто хочу, чтобы ты знал… Я…

- Я тоже тебя люблю, Шерлок. Что бы ни случилось…

- …и где бы мы с тобой ни оказались, - закончил Шерлок, улыбнувшись и прильнув к тонким губам с очередным нетерпеливым поцелуем.

Белоснежные длинные пальцы в два счета избавились от рубашки и футболки, оставив эту ненужную сейчас одежду лежать на изумрудной траве, и уже нарочито медленно прикасались к груди, часто вздымающейся и опускающейся от частого дыхания. Влажные, чуть покрасневшие губы целовали щеки, губы и подбородок, спускались к шее и постепенно перемещались к рельефным ключицам, одна из которых несла в себе особенную историю. Джон почти ничего не рассказывал о своем ранении, которое получил во время войны в Афганистане, и Шерлок, догадываясь о сути этой истории, лишь с невысказанной нежностью коснулся губами паутинки шрама, что имела свою почти зеркальную копию над лопаткой. На поцелуи доктор отозвался приглушенным стоном.

Внизу живота разгоралось настоящее неистовое пламя, а Шерлок, словно издеваясь, тянул время, лишь прикасаясь и целуя, но не переходя невидимую черту. С ним все было совершенно по-другому, не так, как с другими людьми, теми безликими серыми личностями, что были до него. А были ли они? Джон уже не был абсолютно уверен. Казалось, что не было и той жизни, которую он лишь иногда видел в своих снах. Казалось, что никогда и не существовало жизни без Шерлока Холмса.

Джон моргнул, выныривая из омута своих мыслей и замечая, что руки Шерлока уже беспрепятственно проскользнули к его джинсам, хватаясь за край и проводя пальцами по металлической бляшке ремня, и неожиданно замерли.

- Что-то не так? - осторожно спросил Джон, смотря в серые глаза, замутненные бессознательной пеленой.

- Извини. Анализирую, пытаюсь найти аналоги, чтобы продумать дальнейшую… - Холмс замолчал, виновато улыбнувшись. - Прости, я всего лишь хочу, чтобы тебе было хорошо.

- Шерлок, что бы ты ни делал, мне будет хорошо. Хотя бы потому, что я с тобой. А теперь, будь добр, заткнись и сними с меня эти джинсы.

Шерлок улыбнулся чуть шире, послушно стягивая темно-синюю джинсовую материю со стройных ног, на что доктор лишь вздохнул, отбрасывая ее куда-то в сторону. Пальцы осторожно коснулись шрама на плече, когда мягкие влажные губы прикоснулись к нежной коже шеи, а затем руки продолжили свое исследовательское странствие по бедрам.

- Иди сюда, - прошептал Холмс, посадив Джона себе на колени. - Мне так будет немного удобнее.

«Боксеры. Лишнее. Снять, немедленно снять», - стучало в голове детектива, словно отбойный молоток, пока его мягкий влажный язык выводил круги вокруг напряженных сосков, а пальцы одной руки расстегивали бляшку собственных брюк.

Немного вспотевшее тело Джона слабо блестело в свете растущей луны и мириад крошечных и ярких звезд, что падал на их почти обнаженные тела, и Шерлок заворожено смотрел на его шею, торс, руки и лицо, запоминая и сохраняя этот удивительный образ в своих Чертогах, помещая эти данные в самые потаенные уголки, сокрытые тысячами замков и паролей.

Руки Шерлока двинулись в сторону паха, попутно расстегивая брюки, а тело Джона пронзила сладостная истома вперемешку с предвкушением. Его пальцы запутались в темных непослушных волосах, а бедра уже почти бесконтрольно двигались в сторону Холмса, требуя большего, всего и сразу, чтобы утонуть в океане чувств или быть погребенным лавиной эмоций и ощущений, взрывающих тело тысячами ярких фейерверков. Оба с упоением целовались, а в их глазах плескалась страсть, почти животная, неудержимая и требующая немедленного выхода. Ладони Шерлока блуждали по плоскому животу, спускаясь вниз и проникая под тонкую и такую лишнюю материю, а затем пальцы медленно обхватили возбужденную плоть, чуть сдавливая и проводя до самого основания.

Брюки были брошены вслед за джинсами, пока с покрасневших губ срывались хриплые стоны. Джон что-то нашептывал, удобнее устраиваясь меж ног своего любовника, блуждая руками по его белой спине и оставляя на этом роскошном атласе свои метки в виде небольших царапин, сливающихся в хаотичный и замысловатый узор. Шерлок же полностью и всецело переключил внимание на Джона, грудь которого все еще часто вздымалась от прерывистого дыхания, а сапфировые глаза горели желанием и настоящей животной страстью. Шерлок, почти рыча и впиваясь зубами в чуть тронутую солнцем кожу, навис над доктором, продолжая кусать и целовать его шею, оставляя красные следы от губ и зубов, одна рука крепко сжимала бедро, а вторая медленно, а затем постепенно ускоряясь, двигалась по возбужденному члену. Джон лишь сильнее прижимался к Шерлоку, не оставляя между ними ни одного свободного миллиметра, двигал бедрами и кусал губы, заглушая свои гортанные стоны.

Несколько мгновений, и тело Джона выгнулось, подобно дуге, когда Шерлок медленно входил в него, придерживая за бедра. Сквозь вспышку боли, ничтожную по сравнению с обращением в зверя, Джон слышал успокаивающий шепот детектива, который входил в него все глубже, удерживал все сильнее и целовал губы все отчаяннее. Джон лишь приглушенно зашипел сквозь стиснутые зубы, чувствуя жгучую боль, а пальцы схватились за угловатые плечи, оставляя на белом шелке карминные полосы.

- Тише… потерпи, - в дымчатых глазах Шерлока читалось бесконечное беспокойство, но Ватсон лишь качнул головой и снова двинул бедрами, словно требуя большего. Ему было нужно все и сразу, целиком и полностью. Немедленно.

Шерлок замер, словно раздумывая над разумностью такого решения, а затем, вздохнув, полностью вошел в Джона, едва сдерживая животное рычание, рвущееся из груди. Джон вновь выгнулся, что-то крича и едва заметно смахивая влажную пелену с глаз, застилавшую обзор.

- Боже…

Стоны почти оглушали, уничтожали ночную тишину и могли бы привлечь чье-то внимание, если разведка Сообщества была где-то неподалеку от базы, но сейчас это было не важно. Все было совершенно не важно, все, кроме Шерлока и Джона, чьи тела сплелись, словно комок обнаженных нервов, чувствительных даже к легкому дуновению ветра, и создавали невообразимую игру контрастов. Словно кофе и молоко, черное и белое. Их крики и стоны пронизывали тишину, а губы жадно, страстно и требовательно ласкали кожу, губы, пальцы и все, что можно было поцеловать. Шерлок держал Джона за бедра, двигаясь все быстрее и быстрее, и с упоением заглядывал в темно-синие глаза, в которых плескалось бесконечное желание и любовь, которую невозможно выразить простыми словами.

- Ты - мой, - раздался шепот, который был заглушен криком Джона, что мелко дрожал всем телом, стонал и полностью утопал в сладостной неге ослепительно яркого оргазма. - Ты - мой… А я - твой. На веки вечные.

*****

Солнечный свет пробивался сквозь закрытые веки, а знакомый, до зубной боли, возглас: «А я вас по всему лагерю ищу!», безжалостно вырвал Джона из уютных объятий Морфея, заставляя открыть глаза и увидеть над собой улыбающуюся физиономию Уилла.

- Чего тебе? - сонно спросил Шерлок, даже не удосужившись открыть глаза или выпустить Джона из своих стальных объятий.

- У меня срочное сообщение с запада и одна любопытная новость.

- Не интересно. Пошел вон.

- Прости, не могу, - отозвался Шепард, улыбнувшись еще шире и скрестив руки на груди. - У меня приказ.

- Тогда я даю новый приказ - отправляйся в лагерь и займись подготовкой бойцов.

- Так точно, сэр! - военным тоном ответил Уилл, поправляя ворот своей кожаной куртки. - Ты уверен, что не хочешь узнать последнюю новость? Очень важную новость.

- Нет. Убирайся.

- Как хочешь. Тогда я передам мисс Адлер, что ты лежишь почти голый с Джоном на вершине одного из холмов.

Холмс едва слышно чертыхнулся, поднимаясь с травы и серьезным взглядом смотря на Шепарда.

- Она здесь? На базе?

- Да, только прибыла. Меня послали за тобой сразу же, как она появилась.

- Дай нам пару минут. Мне… нужно с ней поговорить.

- Так точно, жду вас двоих возле входа в комплекс, - Уилл слегка наклонил голову, прежде чем развернуться и уйти прочь, оставляя Шерлока и Джона наедине.