-- Нужно как можно скорее возвращаться в Феандигрог, -- сообщил Легол, неестественно для своей природы хмурясь. -- Войска арундинской империи наступают. Если не успеем предупредить наших, то для крепости эта битва станет настоящим испытанием.

Легол всегда говорил выразительно, изящно и долго с кучей различных оборотов и сравнений. Даже в чрезвычайной ситуации он хоть и старается говорить проще, опуская метафоры и обороты, но фразы от этого короче не становятся.

Крепость Феандигрог собрала основные силы для защиты эльфийского государства от арундинской империи. Какие расы входят в империю я не знаю, возможно, орки или еще кто не самый дружелюбный и не борец за чистоту экологии.

Необычный для леса шум заполонил все вокруг. Невидимые люди говорили на неизвестном мне языке, тыкали в меня то ли палкой, то ли еще чем, но Легол ничего не замечал. Он, как и пейзаж вокруг, медленно тускнел и становился все тише и тише, пока не замолчал совсем. Как убавить звук у телевизора и понизить яркость его экрана, так и все мои ощущения постепенно переставали понимать происходящее.

"Галлюцинация внутри коматозного сна" -- подумалось мне, когда тьма, холод и сырость знакомого подвала стали восприниматься достаточно ясно, чтобы я могла их осознать. Ослепляющий свет фонаря заставил резко отвернуться и от боли сожмурить глаза и сжаться. На уши давили звуки голосов, как шепот басом. Более-менее оклемавшись от действия внешнего раздражителя, я поняла, что со мной что-то не так.

При тусклом свете фонарной свечи можно осмотреть подвал хотя бы на расстоянии нескольких шагов. На моей груди лежали спутавшиеся жирные волосы, что не возможно по факту того, минимум, что я ношу каре. Еженедельно обстригаемые на руках ногти также имели непрезентабельный вид, как и я сама в целом.

Выделяющееся на фоне тьмы белое платье-плащ (по крайней мере, после стирки оно должно будет стать белым) знакомо мне не было, да и сам фасон больше бы подошел для домашнего халата в пол. Со всеми этими странностями вопрос назревал почему-то всего один: куда подевался Легол?

Мы только отужинали жареным кроликом и собирались отправиться в путь, в славную крепость Феандигрог, чтобы предупредить всех эльфов-воинов о приближении арундинского войска. Мы должны спасти эльфийскую страну!

Неизвестные люди с недоверием поглядывали на меня и подходить ближе не смели. Думаю, я казалась им странной: на вора не похожа, а на умалишенную -- весьма. Возвращаясь к моему внешнему виду: такое чувство, будто я провела в этом месте не пару часов, а пару недель, если не месяцев.

Этот погреб стал для меня персональным адом, позволившим привнести в мою жизнь не только Легола из плоти и крови, но и толику сумасшествия. Посмотреть на свою жизнь под другим углом я как-то до сих пор не успела.

Про нетребующиеся мне, а то и вовсе исчезнувшие голод и сон я не вспоминала, в отличие от ощущения холода, медленно погружающего меня в состояние, подобное анабиозу.

***

Казалось, будто я свихнулась. После пробуждения сон или галлюцинация никуда не делись, став еще реальнее. Только на этот раз я оказалась не в пыльном подвале, а во вполне обустроенной избушке и, предполагаю, она на курьих ножках.

По крайней мере, именно так я всегда представляла внутреннее убранство деревянного жилища бабы Яги: печка на треть избы, полочки, заставленные разной бурдой, самотканые ковры на полу, небольшой обеденный стол и несколько квадратных табуретов.

Но и все это добро, в отличие от того подвала, покрыто слоем пыли потолще -- здесь явно давно не прибирались. На полу много грязных следов обуви разного размера и водяных разводов. На лавке, приютившейся около выхода, лежала буханка хлеба, какое-то питье и, кажется, одежда.

Тишина и пыль угнетали, но никто не спешил появляться в избушке. Легол также не додумался навестить меня, хотя чего стоит ожидать от воображаемого друга? Узнай о нем родители -- принудили бы взять отпуск на месяц и отправиться куда-нибудь отдохнуть, а если Коля -- взревновал бы и взбесился.

На лавке также обнаружились какого-то допотопного вида ножницы, но достаточно острые. Они острые. Я ужаснулась, когда поняла, что уже в течение нескольких минут завороженно смотрю на эти самые ножницы с совершенно пустой головой и явным неосознанным намерением с этой самой головой попрощаться.

Из-за обуявшего меня страха, никакой внешний вид не играл роли: ни спутанные грязные волосы, отросшие за неизвестный промежуток времени, ни ногти, превратившиеся в когти с желто-коричневым налетом. А к запаху, вероятно, я уже привыкла, а потому не ощущаю его вовсе.

Шли минуты и часы, а я все также оставалась в полном одиночестве. Тишину не нарушало ничто. Даже я не могла произнести ни звука и передвигалась с трудом, пытаясь понять, как долго я пролежала в том подвале без движения.

Тогда был красивый сон, заботящийся обо мне Легол и вкусная жареная крольчатина, а здесь только одна комната, заваленная всяким хламом, пространство которой по большей мере отобрано гигантской курной печью, а потому при топке весь дым будет внутри. Даже трубу не додумались сделать!

Тщательнейшим образом исследуя убранство избушки, я подумала, что для меня еще не все потеряно. Ходить стало легче, видеть тоже. Не сразу, но в течение нескольких часов я снова смогла выстраивать логические цепочки, пускай и примитивные для начала.

После вспомнила основные правила математики, ограничивающиеся простейшими действиями над однозначными числами как сложение и вычитание. Как называются еще два простейших действия достать из памяти не получалось, но что получится, если взять семь раз по шесть чего-нибудь, например яблок или конфет, я знаю. Пятьдесят шесть.