Я и сейчас не понимаю отношения Сок Дэ ко мне. Я учился в новой школе уже три месяца, и, надо думать, ему уже давно донесли, что я под него подкапываюсь, но его отношение ко мне оставалось таким же, как в самом начале. Он не выражал никакой неприязни, не выказывал ни малейшего знака нетерпения. Терпение у него было действительно незаурядное, это нельзя было объяснить только нашей разницей в возрасте в два-три года. И если бы не странная сила, которая заставляла меня бороться, то на этой стадии нашего противостояния я наверняка уже встал бы перед ним на колени.

Но всё-таки терпение приносит плоды: мой день, наконец, настал. Видимо, это было в середине июня, потому что вдоль дороги в школу, за сточными канавами, вовсю цвели белые акации. Юн Пёнг Джо, сын хозяина химчистки, притащил в школу потрясающую вещь и показывал её ребятам в классе. Это была дорогая позолоченная зажигалка из тех, которые мы называли «кругляшками». Все, сгрудившись, передавали её из рук в руки.

Тут в дверях появился Сок Дэ и сразу оценил ситуацию. Он подошёл поближе, протянул руку и сказал:

— А ну-ка, дай посмотреть!

Ребята, которые до этого хохотали и громко восхищались, разом примолкли. Зажигалка оказалась в руках у старосты. Он рассматривал её некоторое время.

— И чьё это? — спросил он у Пёнг Джо безо всякого выражения в голосе.

— Моего отца, — ответил тот еле слышно.

Сок Дэ тоже стал говорить потише.

— Он тебе её подарил? — спросил он.

— Нет, я просто взял её, чтобы показать в школе.

— А кто ещё знает, что ты её взял?

— Только мой младший брат, больше никто.

На губах Сок Дэ промелькнула еле заметная усмешка. Он стал рассматривать зажигалку заново, с новым интересом.

— Да-а, ничего себе… — протянул он наконец, крепко зажав зажигалку в кулаке и испытующе глядя на Пёнг Джо.

Я внимательно наблюдал за Сок Дэ с самого начала и при этих его словах насторожился. Я знал, что, когда он говорит эту фразу, он имеет в виду нечто совсем другое. Когда Сок Дэ хотел получить что-нибудь из чужих вещей, его «Да-а, ничего себе…» означало просто «Дай сюда!». Обычно этой фразы бывало достаточно, чтобы вещь перешла из рук в руки, но иногда парень медлил, и тогда Сок Дэ говорил: «Ты мне не одолжишь?» Разумеется, это означало: «А ну, дай сюда, живо!» Никто не смог бы ему воспротивиться, вещь меняла хозяина без вариантов. Таков был секрет того, почему Сок Дэ никогда не «забирал» вещи, а всегда «получал» их. Я бы не мог тогда сформулировать, что передо мной — принуждение или сокрытие подлинных намерений, но я всегда понимал, что эти «подношения» бессовестны. Сегодня же я видел, что он обнаглел и действует почти в открытую.

Как и следовало ожидать, Пёнг Джо скорчил плаксивую физиономию, показывая, что, увы, от него ничего не зависит.

— Отдай, — сказал он довольно твёрдо. — Мне надо вернуть её на место, пока отец не вернулся домой.

— А куда твой отец уехал? — спокойно спросил Сок Дэ, словно не замечая протянутую к нему руку.

— В Сеул. Он завтра приедет.

— Поня-ятно… — протянул Сок Дэ, глядя на зажигалку.

Вдруг с ним что-то произошло: он кинул быстрый взгляд на меня. Я по-прежнему смотрел на него, ожидая, что он сделает непоправимую ошибку. От его взгляда я вздрогнул. Этот взгляд ясно говорил, что именно я был для него помехой. И в то же время в его глазах горел скрытый огонек гнева, от которого мне стало не по себе. Но всё это было только мгновение. С видом полного безразличия староста вернул зажигалку Пёнг Джо.

— Ну, тогда ладно… А то я думал, ты можешь мне её дать на время, — сказал он.

Мне было жаль, что Сок Дэ так легко вернул зажигалку. По тому, как он её поглаживал, по тому, как он не мог оторвать от неё глаз, было видно, что им двигала не просто жадность. Но он поборол свои чувства и взял себя в руки — так легко, что даже не верилось. Однако в конце концов оказалось, что и Сок Дэ не полный хозяин самому себе.

В этот день по пути домой из школы я заметил, что Пёнг Джо был совсем не такой, как утром. Когда шумная толпа валила к школьным воротам, он шёл ссутулившись, с озабоченным лицом, в нескольких шагах позади всех. Я сразу понял почему. Мы жили в одном и том же районе, и я мог бы пойти вместе с ним, но я решил следовать за ним на расстоянии. Я чувствовал, что Сок Дэ следит за нами откуда-нибудь из укромного места. Только когда все разошлись в разные стороны по пути к своим домам, оставив Пёнг Джо тяжело тащиться в одиночестве, я ускорил свои шаги и мигом его догнал:

— Привет, Пёнг Джо!

Он шёл очень медленно, весь погружённый в свои думы. Услышав меня, он вздрогнул, как разбуженный, и оглянулся.

— Скажи, Сок Дэ забрал у тебя зажигалку? — спросил я напрямик, отрезая ему пути к отступлению.

— Ну, не забрал… Я ему одолжил.

— Ты одолжил — значит, он забрал. А разве твой отец завтра не возвращается?

— Я скажу брату, чтоб он молчал.

— Так. Значит, получается, что ты украл у отца зажигалку и отдал её Сок Дэ. И что, отец ничего не скажет, если исчезнет такая вещь?

Лицо Пёнг Джо исказилось и потемнело ещё больше.

— Вот об этом я и думаю. Зажигалка — подарок отцу от моего дяди, который живёт в Японии.

Наконец-то! Пёнг Джо проболтался.

Он вздохнул совсем не по-детски и добавил:

— А что я мог поделать? Сок Дэ так хотел.

— Ты ему одолжил, да? Значит, ты можешь забрать её назад? — Я говорил с сарказмом, потому что меня возмущала его тупая покорность. Но бедняга был так погружён в свои несчастья, что даже не заметил иронии и принял мои слова за чистую монету.

— Назад он не отдаст.

— Ну и как же ты тогда называешь это «одолжить»? Значит, он просто отнял у тебя!

Пёнг Джо молчал.

— Ну, не будь же дураком — скажи учителю. Подумай, какую трёпку задаст тебе отец.

— Я не могу!

Пёнг Джо почти прокричал эти слова. Он мотал головой, всем своим видом показывая, что это совершенно невозможно. Я снова столкнулся с психологией своих одноклассников, которая была за пределами моего понимания.

— Ты что, так боишься Сок Дэ?

Я мог воздействовать на него по-разному и на этот раз решил задеть его самолюбие. Но всё это было без толку. Правда, в его глазах промелькнула обида, но ответил он совершенно твёрдо:

— Ты ничего не понимаешь и не лезь не в своё дело.

Но всё-таки я не зря это затеял. После моих слов Пёнг Джо шёл молча, намертво сжав губы, а я шёл за ним, продолжая его подкалывать. Теперь я точно знал, что Сок Дэ отнял у него зажигалку, а вовсе не взял на время. И это было то, что я искал: доказательство злоупотребления со стороны старосты.

Придя в школу на следующий день, я направился прямиком в учительскую. Спокойно, с чистой совестью я рассказал классному руководителю всю историю с Пёнг Джо и ещё кучу историй подобного рода, которым я был свидетелем или о которых слышал с тех пор, как перешёл в эту школу. В моих словах, несомненно, звучала проницательность сеульца, но реакция учителя была совершенно неожиданной:

— Да что ты такое говоришь? Ты соображаешь, что говоришь?

По его лицу я ясно видел, что вся моя затея была для него досадной неприятностью. Возмущённый, я стал перечислять все прочие злоупотребления Сок Дэ, в том числе и те, о которых только догадывался. Учителю совершенно не хотелось меня слушать, и это ясно прозвучало в его голосе, когда он наконец решил избавиться от меня.

— Ну хорошо, хорошо, — сказал он. — Ступай. Я разберусь с этим.

Я чувствовал, что на учителя полагаться нельзя, хотя в то же время с нетерпением ждал начала урока, раз он обещал разобраться. Но на перемене случилось событие, которое всё поменяло. Я увидел, как в заднюю дверь класса просунулся наш школьный курьер. Он поманил к себе Сок Дэ и стал что-то шептать ему на ухо. Этот парень окончил нашу школу года два назад и теперь служил здесь курьером. Как только я его увидел, я почувствовал, что дело плохо. Я вспомнил, что, когда я рассказывал о подвигах Сок Дэ учителю, этот парень стоял неподалеку и копировал что-то на мимеографе.