Зажмурившись, Джон постарался сконцентрироваться, прочувствовать в себе то самое, совершенно не подающееся описаниям чувство принадлежности к омегам. Только, несмотря на безразличие к происходящему, расслабиться ему совсем не удавалось, впрочем, как и заново отыскать в себе надежно упрятанную и с детства нежеланную часть самого себя.
Минута предельной концентрации — и запахи стали ощущаться намного острее, теперь нос Джона буквально засвербило от запаха лимонного кондиционера для белья, что исходил от стопки чистых полотенец, не упоминая аромат цветочного мыла и различных ароматизированных добавок для ванн, что стояли на полке без упаковок. Все природные рецепторы без малейшего промедления взбесились.
Концентрированный шлейф феромонов, исходящий от Джона, заполонил пространство, призывая альф. Обуздать вырвавшуюся из-под контроля истинную омегу не представлялось теперь возможным. Вся его сущность раскрылась, умоляя, да что там, буквальное изнывая оказаться под контролем властного альфы. К чувствам и мыслям настоящего Джона, стали примешивать те совершенно звериные и полные похоти эмоции омеги.
— Пожалуйста… кто-нибудь, — голос Джона стал значительно мягче, нежнее и притягательнее, даже движения рук казались более плавными, а в отражение зеркала его голубые глаза вдруг замерцали теплым топазовым светом.
Что ж, в теории вторая течка для омег должна переноситься организмом лучше, но на деле все было совсем не так. Сейчас он был готов отдаться любому, лишь бы заглушить и заполнить эту зияющую пустоту внутри.
— Джон, — дверь лофта с грохотом открылась, где-то в глубине щелкнул выключатель, раздался топот шагов и, наконец, в проеме появилось взволнованное лицо Холмса.
Джон молча, совершенно спокойно сидел на полу и не спеша скользил взглядом по телу альфы.
— Как такое возможно? — голос Шерлока был неестественно уравновешенным.
— Не знаю, но я с самого начала был не против того, чтобы ты остался, ведь даже в первую нашу встречу ты произвел на меня впечатление альфы, который мог хорошенько оттрахать, а после уйти в закат так и ни разу не позвонив и не запомнив имени. И не то, чтобы я когда-то был против таких отношений, но… Это смешно, в твоем присутствии я всегда говорю странные вещи, о которых не стоило и упоминать. — Джон неестественно улыбнулся.
— Ты в сознании? То есть…
— Не утруждайся и не перегружай свой гениальный мозг. Во мне сейчас борются столько чувств, что, — Джон цокнул, - нет, я не стану тебя умолять, как в тот первый раз и спрашивать, как ты держишься. Мне не нужно знать, что ты чувствуешь, ровно, как и то, чем заняты твои мысли.
— Я не под транквилизаторами и нет, я едва сдерживаюсь, чтобы не набросится на тебя, — Шерлок в один миг преодолел разделявшее их расстояние и приблизился к лицу Джона, — у тебя есть последний шанс избавиться от меня, и я советую придумать на этот раз что-то правдоподобное. Если ты согласишься, то никакие засовы и никакие мольбы не удержат меня. — Холмс замер и осторожно провел большим пальцем по нижней губе Джона. — Я хочу тебя. Больше чем кого-либо когда-либо хотел, больше чем я кого-либо когда-либо захочу. Разве ты не это хотел услышать?
Джон сглотнул, перестав его слушать по окончанию третьей фразы. От одного прикосновения, уже сотни миллионов искорок прокатились по венам, заставляя тело омеги трепетать. Ощущение правильности происходящего, не шло ни в какое сравнение. Низ живота заныл, к члену прилила кровь и он уперся головкой в хлопковую ткань, а ягодицы судорожно сжались. Джон догадался, что еще немного и под ним будет лужа из прозрачной тягучей смазки, ведь предательское тело чувствовало идеально подходящего альфу и было готово, как и в тот первый раз, снова его принять. Собственно и сам Уотсон, чего уж врать, сейчас безумно хотел. Хотел именно Шерлока и никого другого.
— Так что? — низкий тембр Шерлока, возвращает Джона в реальность. — Посмотри на меня. — Теперь властный голос альфы, хлестнул подобно удару кнута. Джон поднял взгляд и посмотрел прямо на него. — Тебе действительно так тяжело сделать выбор?
Последняя фраза сломала последний барьер в сознании, прежде чем Джон вскинув руки, вцепился в плечи Шерлока, заставляя последнего навалится на себя, при этом впиваясь ему в губы в жадном поцелуе.
Шерлок, будучи в первую очередь влюбленным мужчиной, а потом уже альфой не смог и не стал сопротивляться, лишь подмял под себя омегу собственническим жестом, и довольно застонал. Совсем скоро инициатива в поцелуе была перехвачена Холмсом, который яростно сминал губы Уотсона, слегка покусывал, не на секунду не забывая пылко прижимать к себе.
— Я думаю… — Шерлок оборвал поцелуй, — нам лучше продолжить в кровати.
— Ты прав, — взгляд Джона вновь прояснился, — только боюсь, мои ноги превратились в желе и совершенно не готовы к таким подвигам.
— Можешь положиться на меня. — Шерлок по-мальчишески улыбнулся, а после обхватил Джона и одним ловким движением рук, подхватил и поднял с пола.
— Это слишком романтично даже для тебя, — нехотя признался Джон.
— Ты даже не представляешь, насколько я могу быть романтичным, — отозвался Шерлок голосом искусителя, развернулся на месте и осторожно направился к кровати.
Как только последняя ступень подиума закончилась, омега поймал себя на мысли, что в данный момент единственное, что волновало настоящего Джона, это только то, как побыстрее раздеть Шерлока и почувствовать его внутри.
Тем временем Шерлок уложил Джона на кровать, не думая отстраняться. Он ловко оседлал бедра Джона, ловя в воздухе его руки, стремившиеся избавить его от пиджака, и поцеловал сначала одну руку, а затем вторую не разрывая зрительного контакта. Джон слишком громко вздохнул, ведь в глазах его альфы был чистейший азарт.
— Знаешь, а я немного растерян, чего-чего, а нежности от альфы в момент течки непокрытой омеги, совсем не ожидал. Может пока не поздно мне следует поискать другого…
— Только посмей, я покалечу сначала его, а потом тебя, зато то, что в твоей голове появляются такие глупые мысли, — Шерлок подался вперёд и поцеловал сначала подбородок, затем уголок губ. Его ладони уже скользили по плечам Джона, рукам, прошлись по спине, и, наконец, одна ладонь замерла на пояснице, а вторая легла на живот. В этот самый момент сам Джон ощущал себя амебой, которой безумно хотелось прикоснуться, ощупать, собственными руками изучить каждый рельеф совершенного тела альфы, и одновременно раствориться в собственных чувствах, просто отдаваясь и подчиняясь. Внутренняя омега впервые не стремилась взять первенство, давая возможность самому Джону освоиться и их третий безумно неловкий поцелуй, инициатором которого стал он сам, лишь тому подтверждение.
— Слишком милый и слишком горячий, — Шерлок не спеша расстегнул пуговицы и снял, наконец, пиджак, соизволив остаться в тонкой белой рубашке, — я даже не могу припомнить, когда в последний раз столь длительно целовался по собственному желанию.
Джон поджал губу, борясь с желанием подробно выспросить про тех, кто имел счастье прикоснуться к этим божественным и совершенным губам, на которые он никак не может перестать пялиться.
— Сладкий, — Шерлок лег сверху, Джон тут же развел ноги как можно шире, позволяя любовнику удобней устроиться, — теперь у меня есть возможность, как можно более подробно изучить твое тело.
— Я не против, но… — Джон красноречиво показал взглядом на свою промежность, — с этим могут быть небольшие разногласия.
Шерлок понимающе кивнул, затем расстегнул пару верхних пуговиц, ловко стянул с себя рубашку, а потом без малейшей заминки распрощался с брюками и нижним бельем. Разум Джона в этот момент совершил перегрузку и немного завис, впечатывая в матрицу памяти, образ совершенно невероятно, идеального во всех смыслах — тела Шерлока Холмса.
Не теряя попусту времени, Шерлок мгновенно вернулся к роли любовника и избавил Джона от последнего предмета одежды.
Дальнейшая цепь событий плохо сохранилась в памяти Джона, ведь стоило только Шерлоку осторожно надавить на влажное колечко мышц, как Джон блаженно закрыл глаза, подавшись навстречу такому желанному давлению. Проникнув разом на всю длину, вскрик Джона прозвучал в унисон с глухим утробным рыком альфы, который инстинктивно потянулся вперед и оставил свою метку на левой косточке ключицы. Джон прогнулся под ним, с силой сжав пальцами простыню. Перед глазами его заплясали разноцветные круги, вызванные смесью боли, но она уступала тому удовольствию, судорогой простреливающей всё тело и растворяющейся где-то на кончиках пальцев. Джон метался, выгибался, прижимался сильнее, чтобы почувствовать Шерлока как можно глубже, инстинкты давно задвинули здравый смысл на затворки сознания.
