— Это моя жизнь, — отмахнулся Джон, взяв другой рукой стаканчик с кофе.

— Нет, — категорически ответил Холмс, и на его лице появилась хорошо знакомая язвительная ухмылка, — ты прекрасно знаешь, что её часть по праву принадлежит мне. Я твой партнер, настоящий партнер, а не суррогат вроде Мориарти. — Джон искоса взглянул на него. — Твоя вторая половина, если тебе так угодно, поэтому не стоит удивляться тому, что я здесь и, несмотря на твои протесты и недовольство, никуда не собираюсь уходить.

— Решил поиграть в благородного джентльмена, Шерлок?

— Пока ты отсутствовал, я не раз задумывался над тем, почему мне никак не удавалось тебя забыть, а ведь я знал многих, кто мог превзойти тебя красотой, а также, безусловно, умом, но отчего-то я никогда не мог до конца насладиться их обществом и мои мысли всё равно возвращались к тебе. Так что боюсь это и есть судьба.

— Шерлок, неужели ты пытаешься добиться моего расположения? — насмешливо поинтересовался Джон.

— Мой девиз — „Nihil desperandum“.

— Я знаю латынь, поэтому твоё — “Никогда не отчаивайся”, в данном случае не сработает, — Джон нетерпеливо поднялся со стула и подошел к отделу регистрации. Медсестра так и не появилась. После чего обернулся назад. Лицо Шерлока не выражало ровным счетом ничего.

— Не будь столь категоричен, Джон. Ты по-прежнему единственный чьё общество я нахожу приемлемым для себя, и, думаю, теперь ты в праве об этом узнать.

— Зато я так не считаю, ведь я больше не омега, а значит никаких обязательств друг перед другом у нас нет и быть не может. Не хочу показаться бестактным, но ты прекрасно осведомлен о том, где здесь выход.

— Это не проблема и твои слова меня совершенно не ранят, поскольку ты мне действительно нравишься и ты вправе злиться на меня, да хоть на весь мир.

— Ты меня не слышал. Уходи, Шерлок!

— Меня подобной экспрессией совершенно не удивишь. Знай, что я влюбился в тебя ещё в тот момент, когда ты будучи разочарованным в день своего совершеннолетия врезался в меня, и так уж повелось, что с тех пор я желал обладать тобой.

— Стало быть, ты всё время был в меня влюблен, даже когда вел себя, как полный придурок? — недоверчиво уточнил Уотсон.

— Моё поведение действительно временами было ужасным, но я никогда не был способен на пылкое проявление чувств, увы, но даже открытое проявление эмоций мне по-прежнему недоступно.

— Я… я больше никогда не обзаведусь отношениями, — резко вставил Джон, мысленно готовясь в любой момент уйти и навсегда вычеркнуть из памяти этот разговор.

— Тебе чуть больше двадцати и ты не из тех, кто сможет прожить всю свою жизнь в одиночестве.

— Даже если ты прав, но что насчет того, что я ничего к тебе не испытываю, кроме разве что раздражения?

— Главное, что я хоть что-то в тебе вызываю, вот если бы я был тебе совершенно безразличен, то тебе было даже ни к чему испытывать раздражение.

— Тебе не кажется наш разговор слишком странным? Мы оба друг друга, кажется, не слышим.

— Напротив, я получаю истинное удовольствие от происходящего, — Шерлок улыбнулся, — в любом случае, ты должен знать о моём отношении к тебе. Вставать на одно колено перед тобой я не считаю сейчас уместным, но ты первый, перед кем я действительно хочу преклонить его.

— Звучит как предложение руки и сердца, — Джон издал нервный смешок.

— Это оно и есть, лучше сказать сейчас, пока на горизонте не появился страдающий Лестрейд, требующий немедленного утешения или ещё кто-то, способный заморочить твою светлую голову.

— У меня прострелено плечо, прошла ровно неделя с того дня, когда я раз и навсегда разорвал связывающие меня узы и сейчас ты мне предлагаешь вот так просто согласиться быть с тобой. Просто, чтобы тебе не было одиноко! Это же просто смешно и разве ты не из тех людей, что презирают отношения и само их существование?!

— Всё тобой перечисленное не является причиной для отказа, — Шерлок поднялся со стула, — нам дали кучу времени, прежде чем кто-нибудь из персонала больницы начнет действительно заниматься своими прямыми обязанностями, поэтому можешь кричать сколько угодно — я всё равно добьюсь ответа.

— Удивляюсь, как же быстро ты смог всё устроить, — Джон сократил разделяющее их расстояние до одного шага. — Мой ответ: “Нет”. Я не собираюсь принадлежать ни тебе, ни Лестрейду, ни кому-то другому.

— Моё предложение бессрочно, и я всегда могу подождать, — Шерлок склонился над ним, принюхиваясь, — ты даже не представляешь, насколько я от природы терпелив.

— Что ты делаешь? — Джон удержался от желания оттолкнуть Шерлока, когда тот вдруг дотронулся до места укуса.

Взгляд, которым одарил его Холмс, был странным и совершенно непонятным.

— Где и с кем ты был всё это время? Тебе ведь явно кто-то помогал. — Хриплый голос Шерлока заставил Джона мгновенно насторожиться.

— Не думаю, что это имеет значение, — кроткий взгляд, - нет, Шерлок, тебя это действительно не касается.

— И кто же сейчас тот альфа, что покорил твоё сердце?

— Совершенно идиотское предположение, — грубо ответил Джон, мысленно мирясь с тем, что, похоже, ему сегодня не суждено попасть на приём.

— Я неплохо разбираюсь в людях и этот запах. Ты пропитан им насквозь.

— Если тебя успокоит, рубашка что на мне, из его гардероба. Так получилось, что моя футболка оказалась совершенно не пригодной для носки после того как сквозь неё прошла пуля глейзера.

— Мориарти сам выстрелил в тебя? — без прежнего пыла спросил Холмс.

— Именно, — Джон сконфузился, — не то, чтобы я сильно расстроен, но мне не хочется говорить об этом, но могу облегчить задачу и сразу сказать, что пуля служила воспитательной мерой. И Мориарти был прав: мне действительно следует держаться подальше от тебя.

— Тебе нужно срочно идти к хирургу, — пробормотал Шерлок, оглядываясь по сторонам.

— А что я по-твоему здесь делаю? — голос полный сарказма, но на этот раз Шерлок его проигнорировал, достав из кармана пиджака мобильный.

***

Осмотр не выявил явных отклонений, да и хирург из Морана вышел отменный, вот, правда, рану пришлось всё равно распарывать. Края необходимо было срочно обработать, иначе воспалительный процесс был гарантирован.

Шерлок всё это время находился рядом с Джоном и внимательно слушал рекомендации врача. Порой, Джон ловил себя на мысли, что за такую вот заботу с его стороны не мудрено получить в нос.

И да, Джон Уотсон был всё еще на взводе, и боль ничуть не притупляла его восприятие, особенно, когда главный объект раздражения маячил у него за спиной.

— Я так и не пойму, что с тобой произошло, разве до твоего внезапного исчезновения мы не установили дружеские отношения? — Шерлок хмуро посмотрел на Джона.

— Не помню такого.

— Ты уходишь от ответа.

— Нам не о чем с тобой говорить, — устало произнес Джон. Мысль о том, чтобы позвонить Морану уже прочно засела в его сознании.

— Кажется, сегодня мы это уже проходили, ты вновь погонишь меня, я же скажу, что никуда от тебя не уйду, и всё опять пойдет по кругу.

— Как дела у Молли? — сдавшись, спросил Уотсон.

— Неплохо, но выписывать её никто не спешит, да и Лестрейда она видеть не хочет. Ничего не изменилось.

— Я думаю, ей твоё внимание и поддержка сейчас намного нужнее, чем мне. Обещаю, я никуда не исчезну.

— В жизни не куплюсь на подобную чушь.

— Стоило попытаться.

Минута молчания. Джон рассматривал рентгеновские снимки, а Шерлок его.

— Поскольку, скоро тебя отпустят, то просвети меня на счет того, чтобы ты хотел сегодня съесть за ужином?

— И не думай, что я продолжу жить под одной крышей с тобой, — снова ощетинился Джон.

— Нисколько даже в этом не сомневался, — не менее любезно парировал Шерлок.

— Что с тобой произошло за неделю? — Уотсон положил снимки обратно на стол. — Ты ведь сам на себя не похож. В последнюю нашу встречу ты был готов пожертвовать собой ради науки, и тебе не было совершенно никакого дела до меня.