Время тянется тягуче и медленно, словно горячая карамель, вязкая и отвратительно клейкая. Шерлок забирается с ногами на кресло, обхватывает руками колени. Старается набраться терпения. Заставляет себя просто ждать.

Но как люди могут сидеть и просто ждать?!!

Он вскакивает, уносится в свою комнату, возвращается с телефоном. Останавливается перед камином, требовательно смотрит на свое отражение в зеркале, будто советуясь. Затем набирает сообщение.

«Немедленно приезжай. ШХ»

Перечитывает, стирает первое слово.

«Приезжай. ШХ»

Большой палец заторможенно двигается, снова внося изменения в текст.

«Пожалуйста, приезжай. ШХ»

Смешно...

Удалить.

Джон играл в то, что по-прежнему варит для Шерлока кофе? Что ж, теперь Шерлок играет в то, что по-прежнему пишет ему SMS.

*

Через полчаса он вновь стоит перед комнатой Джона.

Спальня друга притягивает Шерлока словно магнит, и он раз за разом поднимается наверх, подобно жене Синей Бороды, не в силах противиться искушению. Запертая дверь наводит на мысль об отмычках, полный набор до сих пор хранится в ящике письменного стола, но Холмс не решается ими воспользоваться.

Он мягко касается двери, проводит кончиками пальцев по шершавым проплешинам облупившейся краски, остро осознавая досадную бессмысленность собственных действий. Надо либо проникнуть внутрь, либо прекратить сюда приходить.

Но он не может ни того, ни другого...

*

Когда Джон, наконец, возвращается домой, Шерлок сидит в своем кресле, положив на колени ладони, словно примерный ученик, готовый к уроку.

– Привет, Ян... – спокойно произносит Джон, бросив на него короткий взгляд, и проходит на кухню. – Ты ужинал?

Шерлок отрицательно мотает головой, он не то что не ужинал, он даже не обедал, да и чашку кофе назвать завтраком можно только с натяжкой, но все это абсолютно неважно, а важно лишь то, что Джон снова рядом, и Шерлок может смотреть на него и слушать то, что он говорит.

– Для человека, изображающего Шерлока Холмса, ты удивительно немногословен, – улыбается Джон, но улыбка эта неправильная, она холодная и колкая, словно мелко раздробленный лед.

Друг выглядит уставшим, но Шерлок не ощущает сочувствия, он слишком счастлив оттого, что наступил вечер и что весь этот вечер Джон проведет с ним. Они ужинают в молчании, затем садятся в кресла напротив друг друга.

– Чем займемся сегодня? – любопытствует Джон.

– Расскажи мне еще... – просит Шерлок. – Расскажи мне о нем...

– Мы говорим о нем уже четвертый день... Может, стоит перейти к репетициям?

– Но я должен сначала понять... – ложь дается легко, потому что по большей части является правдой.

– Как ты учился его повадкам?

Джон уводит разговор в сторону, и Шерлок недовольно встряхивает кудрями.

– По видео, само собой.

Получается резко, слишком по-шерлоковски, и детектив тревожится, поймав в глазах друга всплеск удивления.

– Похоже?.. – тут же поспешно интересуется он. – У меня получилось похоже?

– Похоже… – после недолго молчания подтверждает Джон. – Даже очень похоже.

Но в его тоне нет одобрения, наоборот, он полон угрозы, незначительной, но вполне ощутимой.

– Ты сердишься… – робко упрекает «учителя» Шерлок.

– Да, извини… – без тени раскаяния соглашается Джон. – Но для меня это… – он снова улыбается мертвой улыбкой, – …как посягательство на святое.

– Разве он был святым? – голос Шерлока звучит еле слышно.

– Нет, не был… – Джон пожимает плечами. – Он был самым невыносимым засранцем на свете. Упрямой и самоуверенной задницей.

Честно сказать, это не совсем то, что Шерлок собирался услышать. Он слегка округляет глаза, впечатленный неожиданным «комплиментом», а Джон тем временем продолжает:

– Таким он казался большинству окружающих…

Ах, вот оно что…

– Но только не тебе… – понимающе подкидывает реплику Шерлок.

– Да, только не мне. Хотя нет. Иногда и мне тоже. Он был словно… – Джон отворачивается, морщит нос, усмехаясь пришедшему на ум сравнению, – …радиоприемник. Если не сумеешь настроиться на нужную волну – нестерпимый скрежет и визг, но если повезет – великолепная, чудесная музыка… Мне повезло.

*

По ночам Шерлок не спит. Лежит в постели, глядя в темноту, перебирая, маркируя, оценивая, анализируя, раскладывая по полочкам полученные за день впечатления.

Радиоприемник… Детектив улыбается. Надо же было такое придумать. Впрочем, Джон никогда не был находчив в метафорах, вспомнить хотя бы его записи в блоге. Улыбка стекает с губ, смытая воспоминаниями.

Думать о прошлом слишком мучительно. Но тогда зачем он снова и снова просит друга рассказывать о своих отношениях с ним? Шерлок возится на кровати, сердито сбивая одеяло и сталкивая на пол подушки.

Потому что моральный мазохизм – это точно не то, что должно отличать человека с его уровнем интеллекта.

Потому что, слушая Джона, он испытывает странную смесь боли и наслаждения.

И значительную роль в этом наслаждении играет то сияние, которое излучают глаза Джона, когда тот повествует о Шерлоке…

*

В этот раз он неожиданно засыпает под утро. Без подушки и одеяла, неудобно запрокинув кудрявую голову.

Просыпается через пару часов, совершенно замерзший и ведомый естественной надобностью. Со стоном сползает с кровати, почти на ощупь находит дверь в ванную, заходит и…

Абсолютно голый, спиной к нему там стоит Джон и протирает волосы полотенцем.

Шерлок замирает на мгновение, уставившись на друга, пока его сознание, словно фотографический аппарат, делает моментальные снимки, а затем стремительно пятится. Но прежде чем дверь подается под его напором, Джон спускает полотенце на плечи и оборачивается.

– Тут было не заперто, – бормочет Шерлок, усилием воли удерживая взгляд на лице Джона, и буквально выпадает из ванной.

В спальне он забирается на кровать, приваливается к изголовью и крепко обнимает колени. Чертоги его разума слегка переполнены, в них теснятся изображения Джона – обнаженного, влажного, капельки воды на порозовевшей коже спины, мягкий изгиб поясницы, округлые линии ягодиц, кожа на них чуть светлее, оказавшиеся неожиданно стройными бедра…

Осторожный стук в дверь со стороны коридора* заставляет Шерлока выпрямить ноги из боязни выдать себя любимой позой. Но так еще хуже. Он торопливо поднимает с пола подушку, прижимает к животу, надежно прикрывая пах.

– Можно? – Джон уже полностью одет, заглядывает в комнату, потом неуверенно шагает внутрь. – Мне пришлось воспользоваться этой ванной, наверху сломался кран горячей воды. Извини, я действительно забыл запереться…

– Ничего страш… – Шерлок искоса взглядывает на него и вновь замирает, потому что, ярко озаряемый падающим из коридора электрическим светом, Джон улыбается – по-нормальному, правильно, и в глазах у него весело пляшут смешинки. – Что?..

– Ты… так забавно смущаешься, Ян, – Джон внезапно облизывает губы, в разы увеличивая смятение Шерлока, и, словно опасаясь, что переступил какую-то грань, торопится пояснить: – Он никогда не смущался…

Джон уходит на работу, а Шерлок остается валяться в постели, с разбродом в мыслях, возбуждением в теле и четким ощущением, что он только что каким-то образом умудрился переиграть себя самого…

Во избежание недоразумений. Согласно планировке квартиры вход в ванную Шерлока возможен с двух сторон: из коридора между его спальней и кухней и непосредственно из спальни.

====== Часть пятая ======

– Ян, скажи: «Ты идиот!», – облокотившись на стол, Джон подпирает ладонью подбородок, в синих глазах улыбка и ожидание.

– Ты идиот… – сидя напротив него, бубнит Шерлок.

– Нет, не так. С большим презрением: «Ты идиот!»…

– Ты идиот! – повторяет детектив с требуемой интонацией.