Не верит Толстой повреждению, растлению человеческого рода и каждого человека в самом корне (Адама и Евы), во глубине существа, что человек сам по себе без помощи Божьей не может успеть ни в какой добродетели, что все усилия его в этом роде без помощи Божией -- тщетны, "без Мене, сказано, не можете творити ничегоже" (Иоанн. 15, 5) -- а верит вопреки истине и всегдашнему общему опыту, что человек сам может достигать совершенства, при помощи современной науки. Опасно, гибельно заблуждается Толстой и вводит в заблуждение юношество и вообще не утвердившееся в вере человечество, отводя его от Церкви, у которой истинный разум Божий, ибо сказано -- "мы ум Христов имамы" (I Кор. 2, 16), и навязывая ему свою ложь и называя ее истинным учением.
В сочинении Л. Толстого логическая ложь: ложно основание, ложны и следствия. Ложно предложение, будто вселенский символ веры есть ложный (от Духа Истины происшедший-то), что св. Троица не Троица, что Бог не может быть один в Троице, ложно предложение, что Сын Божий не воплотился и не был Спасителем человеческого рода: не воплощен, не крестился, не страдал, не умирал, не воскрес, не вознесся на небо, не придет судить, что не будет воскресения, второго пришествия; ложно, что нет третьего лица -- Духа Святого, что Церковь не истинна, а ложна и т. д. -- все эти предложения ложны и все выводы ложны; ложь, что догматы веры преподаются в таком возрасте, в котором дети не понимают ничего, что напрасно учить их будто бы бессмыслице, будто бы сказкам, или будто бы напрасно простой народ учить, ничего не понимающий или которому некогда этим заниматься; ложно предложение, что Библия -- сказка, Евангелие -- тоже, ложно предложение, что Бог, страшно и выговорить, сердится (гневается праведно -- другое дело), что Он несправедлив; ложны и посылки, будто не будет воздаяния, не будет вечной муки грешникам нераскаянным. Ложно и то положение, что Церковь и духовенство проповедуют ложь, нелепость. Вот Толстой, действительно, проповедует явную ложь и его слушать нельзя, ему верить, как злонамеренному лжецу, -- пагубно. Он -- преднамеренный, злонамеренный лжец и то, что он утверждает о предметах веры нашей, все ложно.
У Толстого в голове нет, ни альфы ни омеги, ни разумного личного Творца, ни твари, ни греха, ни добродетели, ни падения, ни восстания человеческого, ни Спасителя, ни спасаемых; никакой связи в мире и человеческом роде, ни исторической, ни логической, ни предметной, истинный -- во всем хаос. Он не признает священства, богооткровенного сказания о начале мира и человека и жизни человеческого рода до потопа и после потопа, не верит в сказание о потопе и жизни людей после потопа; не видит цели потопа, не признает нравственного закона и Законодателя и Судии человеческого рода и каждого человека в отдельности; все он отвергает, все считает за сказку: связь Ветхого Завета с Новым и премудрые, праведные и всеблагие судьбы Божие в человеческом роде -- приготовление людей к принятию обещанного Мессии-Спасителя через обетования, пророчества и преобразования, -- пришествие в мир обещанного Спасателя, Его бессемянное рождение от Духа Св. и Девы Марти, словом, отвергает Богочеловечество Христа и все догматы христианской веры. С таким невером, ослепившим себя добровольно, говорить серьезно ни о чем святом нельзя.
Кто же этот Толстой, которой диктаторски судит всех и сам себя ставит выше общего суда, приписывая себе как бы божескую непогрешимость! Кто этот дерзко посягающий своим судом на здравый, правый, чистый смысл всего избранного, умудренного Богом и чистою, высокою жизнью человечества и смеющийся над непреложными истинами, общедоказанными, животворными, твердыми, как неподвижная скала и как столп, твердо водруженный! Это -- человек, духовно нимало не воспитанный, пролетарий мысли и нравственной расшатанности от самой юности, как и сам он признается, человек совершенно несведущий в религиозных истинах, нигилист до мозга костей, не верующий ни в кого и ни во что, кроме себя самого, как русского графа, прославленного писателя; он утверждает, например, что Россия не должна воевать ни с кем и проливать чью-либо кровь, кроме того только случая, когда разбойники нападут на него, графа Толстого или на Ясную Поляну, -- тогда правительство должно защищать Поляну силою оружия и пролить солдатскую кровь, чтобы не пролилась графская кровь на Ясной Поляне, так как она всегда имела вид и свойство ясной, а не мрачной поляны. Как вы думаете, в здравом ли уме так рассуждающий граф по фамилии Толстой?! Вы не браните меня за эту иронию; я вовсе не хочу иронизировать, но слова его сами собою вызывают на то; я говорю только правду. Не потерял-ли только Толстой из виду законов здравого мышления?! По-видимому, так, Лев Николаевич! Вы шутите однако уж слишком над здравым общечеловеческим смыслом. Помилуйте, вы своей львиною лапою бьете по лицу и пап, и кардиналов, пасторов, священников, и все они, по вашему, обманщики, негодяи, а вы человек праведный, искренний, якобы правду говорящий всем духовным особам, правителям, начальству. Ну, если вы умный, а не сумасшедший, то ведь вас судить надо строжайше за это ругательство над лицами уважаемыми по сану (не ваше дело судить их за дела, вы не призваны к тому) -- вы публично смеетесь и думаете остаться безнаказанным! Нет, этого быть не может! Вы понесете строгое наказание -- вы соблазняете не единого только от малых, а все христианские народы, привыкшие по божественному праву смотреть с уважением на эти лица. Вам, по писанию, нужно бы повесить камень на шею и опустить с ним в глубину морскую, вам не должно быть места на земле.
Подумайте, сытый и беспечальный, богатый русский граф хочет у всех русских и даже у французов, итальянцев, немцев, австрийцев и даже англичан, вырвать веру в Спасителя грешных, имеющего глаголы живота вечного, во Врача всего немощного верующего человечества, в незаходимое Солнце правды, в Единственного Утешителя всех скорбящих верующих. -- Русский народ и все интеллигентное множество, да и все христианское человечество! Узнайте по плодам, преподнесенным вам от Льва Толстого каково его учение, каков этот учитель -- Сын геенны! Не смейтесь, граф и все толстовцы, над этим страшным словом, -- вы скоро насытитесь ею и погрузитесь в нее на всю (если не покаетесь) вечность: граф всех хочет вовлечь в нее, как сатана, всех лишить Того, Кто один может избавить от нее, как сказано: убойтесь Того, Кто по убиении может воврещи в дебрь огненную, ей, глаголю вам, Того убойтеся (Мф. 10, 28). И так, по плодам этого безбожника, этого ругателя всего христианского человечества, вы, узнаете, кто он. Это -- антихрист, -- это зверь, вышедший из бездны (Откр. 11, 7), с десятью рогами (Откр. 13, I), бодущий на все четыре стороны, на все страны света, чтобы, если можно, хоть некоторых ввести в нее с собою на всю вечность. Если бы хоть немного вкусил граф плодов Христовой веры, он никогда бы не стал так издеваться над нею и над нами, -- но он, как видно, ни на час не был истинным христианином и всегда был безбожником. Невольно даюсь я диву, как в России могла появиться эта змея, полная яда смертоносного, -- подивись небо, подивитесь все Ангелы Божие и все Святые человеки, как мог русский граф сделаться сосудом сатаны и принять в себя всю полноту его, все его отступничество от Бога, всю вражду его на Бога и на верующих в Бога.
Яснополянский еретик забыл или выпустил из вида закон причин и действий в мировых деяниях: кровь во Мне пребывает и Аз в нем. "Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день", говорит Господь (Иоан. 6, 54). Вот наша христианская, божественная философия и наше христианское, спасительное богословие. Вот наш ответ безбожнику, утратившему веру и здравый смысл, Льву Толстому, хулящему наши Божественные тайны."
Святой праведный Иоанн Кронштадтский и граф Л. Толстой были как будто два противоположных полюса: на одном - слава и святость Русской Церкви, на другом - отлучённый от Церкви еретик.
Один гигант добра и правды, другой - зла и лжи. Одного дал народ, вынес его на своих плечах и прославил как воплощение всего святого, всего чистого и великого; другой - это плод интеллигенции, той ее части, которая отрицает Бога, хулит Его имя, которая прославляет своего идола за то, что он бросил грязью в Святую Церковь.
