Воины перевернули две ладьи что всю зиму пролежали на берегу и начали загружать припасы, а я пошел прощаться. Она стояла на берегу как ивушка, такая же одинокая и грустно обреченная.
- Езжай к отцу и матери - сказал я подойдя к Цветане со спины - вон воины у тебя есть, и дед Боян с десятком пойдет, от татей отобьетесь. А отцу скажи, что у нашего народа уже есть вождь и его зовут не Казмир, нечего ему под готскими вождями ходить. Мое предложение, что я Радко обсказал в силе, земля у меня хорошая, и ворогов там еще лет триста не будет.
Цветана повернула заплаканное лицо, не веря в услышанное.
- И ты так меня отпустишь, просто так? - спросила она.
- Отпущу, я не рабовладелец, а ты не моя рабыня, ты свободна. Если я тебе не люб, то иди к своему роду, неволить не буду.
Как солнце встало над головой все кони и имущество посольства были загружены и воины полезли на борт. Настроение было какое-то странное, что вообще происходит, девка убегает, так у меня их вон куча, и право первой брачной ночи пока действует, а вот эта уходит и как то муторно на душе. А может это уходит надежда. Надежда на то, что вот так в этом мире можно просто взять и раскрутиться, может это намек, что ничего просто так не бывает. Я вот взял и почти ограбил рода Бусса, сплавил им кучу для меня бесполезного железа именно в тот момент, когда нужно было просто отдать. Дать в знак дружбы, и в надежде на то, что смогут отбиться от ворогов и будут помнить добро, а я отобрал у родов всё серебро. Но ведь я все это добыл сам, так какого хрена я тут котят спасать должен, я же не Гринпис и не эта, не Мать Тереза? А еще непонятки с подчинением людишек буса какому то Казмиру, и могут прийти с Казмиром и воины семейства Цветаны, что бы воевать мои земли.
Когда все погрузились и ладьи оттолкнувшись от берега начали удалятся я увидел щиты на борту ладьи где сидели воины из охраны Цветаны, подошел к берегу, взял новый арбалет, взвел и наложил болт.
- Эй Четвертак - крикнул я.
- Что скажешь Чеслав - крикнул десятник охраны бывшей весты - забыл чего?
- Забыл, послание забыл передать вождям вашим - я поднял арбалет и всадил болт в умбон щита висевшего на борту.
Болт пробил железную насадку и надежно пригвоздил щит к борту ладьи.
- Передай это послание вождям и скажи, что Казмир не хозяин вашим родам, на этой земле уже есть один, двум медведям в одной берлоге не ужиться, а я и не медведь вовсе, я Белый волк - лютый зверь. Кто придет в мои земли с добром, того приму хлебом и вкусным медом, а остальным вот таких болтов в брюхо напихаю, мало не покажется - я повернулся и пошел прочь от берега, вспоминая голливудские фильмы и пафосных супергероев, толкающих перед смертью красывые речи.
Вот теперь точно всё, я показал врагу, что знаю его злые помыслы, а там пусть решают сами.
Глава третья. РУЯНЦЫ
Я забрал с собой десяток воинов из селения воеводы Орши, и отвез их в селение Бажены пусть сидят тут и ждут Гореслава.
Болотный островок я им конечно не показал, туда тропка ведет очень интересная, и кроме людей Бажены, меня, да деда-лешака, эту тропку никто в болотах не найдет. А на том острове стоит сруб в подвале которого зарыт бочонок золота с готландской биремы, так чисто для резерва. И пусть лежит, мало ли что.
А лешак опять пропал, вот же зараза, он как кот, как смета есть он появляется, а как нажрется то и пропадает куда то. Наверное опять пошел в священную рощу за дозой энергии. Кстати нужно подумать что за роща такая, никак Беловежская пуща, было бы неплохо там острог поставить.
А еще я заметил, что когда появляются эти два уродца, то их как бы никто не замечет. Ведун этот странный и шамаш. Приходят и стоят возле стен, я выхожу, разговариваю с ними, а вокруг меня ходят люди и как бы не замечают этих двоих. А недавно мне этот странный шаман снился и улыбался беззубым ртом, говоря о необходимости приведения всех людоволков под свою руку. Как будто это так просто. Чертовы песьеголовцы сваливают в свои чащобы с такой скоростью, что воевать с ними не реально. А как я вам их под свою руку приведу, если даже не ведаю, где стоят их селения.
Воинам я наказал всех людей, что придут на мою землю селить родами от Баженино до Витебска и наказать им добывать руду и уголь и пережигать руду в кричное железо.
Все добытое железо раз в месяц караванами отправлять в Полоцк, а от меня уже будут получать соль, рыбу, мед и другие необходимые товары.
Две сотни людей из рода Бажены и прибившихся к ней людишек с имуществом и скотом я потащил вначале в Витебск, а там перевез всех галерами на правый берег реки Дивной или Янтарной (Западной Двины), и повел всех к Полоцку.
Пока мы сидели и ждали окончания ледохода в Орше в Полоцке успели поставить два больших сруба, но этого было мало, однако наконец то началось то самое самоуправление, которого так хотели организовать в 21-м веке.
Ведь нельзя всем заниматься самому, люди сидят и ждут когда власть все за них сделает. Как то само собой образовалось, что у меня в одном городе собралось сразу несколько вождей и просто уважаемых людей, вот я позвал всех в гостевой дом, где раньше проживала Цветана и назвал эту избу Домом совета города и повелел совету заседать еженедельно для решения общих дел.
В совет города вошло почти два десятка человек. На первом же совещании я подтвердил полномочия старых моих руководителей, что управляли цехами и представил новых. Совет получал полную свободу по управлению внутренней жизнью города. Строительством домов внутри крепости, заготовкой продуктов питания для повседневной жизни, торговлей обычными товарами как внутри города, так и с родами песьеголовых и чудинов, что приходили почти каждый день.
А вот продажу оружия, даже самых простых ножей и наконечников для стрел я оставил в моем полном ведении.
То есть назначил ушлого торгаша Бронислава, что с использованием пальцев болтал на многих языках. Бронислава я заприметил давно и удивился, вот же человек, такой торговой хватки у меня нет.
Один раз пришли людишки с севера, я их определил как те самые люди, что зовутся Весь. Пришли и притащили кучу шкур, а мой торгаш давай им железо по сороковке продавать. То есть за один нож требует сорок шкурок то ли куниц.
Я тогда позвал Бронислава в сторонку и отчитал, мол что ты кровопийца с бедного дикаря так много шкур взял, за обычный то нож.
А он мне и говорит - те купцы, что тут раньше были тоже ножи в два раза дороже продавали, но там били ножи не из стали как наши, а из простого железа, тяжелые и клинок мягкий. А наш нож из чистой стали, и вепсы очень долго кланялись и благодарили его, когда так удачно обменяли свои шкурки.
После такого разъяснения я пытался и не влезать в местные отношения со своим мировоззрением, здесь все по другому, то что я считаю, неправильным, здесь обыденность.
Я наказал никому боевого оружия не продавать, мечи и сабли только с моего разрешения отправлять партиями в Оршу и Приморское, а там уже в чужие земли на продажу.
А вот ножи, наконечники копий и стрел продавать местным болотным людишкам только за доставленную руду или уголь. А то мне одно мясо и рыбу таскают, я и сам могу рыбу ловить вон у меня целая деревня рыбаков почти на берегу моря стоит.
Здебору, что командовал Полоцким ополчением или младшей дружиной я переподчинил почти всех женщин арбалетчиц. Они очень сильно обиделись. Я если честно не ожидал такого. Некоторые особи женского пола три дня ходили со слезами на глазах, как так князь воительниц в младшую дружину перевел. Но я решил вопрос просто. Я увидел двух пузатых арбалетчиц, построил весь отряд и прочитал лекцию про важность материнства и детства для общества. Всем женщинам арбалетчицам, что на сносях и после родов целый год, запрещаю ходить в походы, так и сказал, воевать можно только на стене когда придет ворог, а всё остальное время тренироваться и помогать в производстве самострелов и болтов. Все тетки восприняли мои объяснения с пониманием, особенно те, у кого не было видно пуза. Женская часть дружины, тут же во спряла духом, вообще то по логике получалось, что князь прав, зачем брюхатым в поход, пусть в селении сидят и к родам готовятся.
