- Сначала,  -  сказал он, -  мне всё это быстро надоело . Я был молодой, горячий. Душа рвалась к подвигам во Христе и эти злосчастные  корзины представлялись лишь ненужным досадным препятствием. Я пошёл к своему старцу и рассказал ему об этом. Он меня утешил и ласково сказал: -   Вспомни о своих первых изделиях. Как грубы и некрасивы они были, но сколько счастья и гордости испытывал ты за них. Сейчас твои изделия прочны и красивы, но душа твоя пуста и равнодушна к ним. Изменился  лишь ты и твоё отношение к ним. Плети каждую корзину, как свой первый и мот быть самый последний ,  свой самый главный  в жизни предмет , выработай в себе уважение и ответственность к любой вещи , создаваемому тобою, также, как и к любому своему поступку. За всё сделанное тобою не должно быть стыдно или неудобно. Пройдёт время и через 20 лет кто-то скажет – человека уже нет, а корзина его всё ещё жива, вот делали люди!  Правда, -  улыбнулся старец, -  это лишь часть того, что я могу тебе сказать, остальное , не менее важное, ты поймёшь позже сам…

- И что же это? – заинтригованно спросил я.

- Постепенно начинаешь понимать, что труд важен и самоценен сам по себе.  Трудом ты выказываешь уважение к себе и окружающим. Однако, с годами вместо мальчишеского – вот каков я, приходит понимание, что всё это хвастовство  и жалкие  попытки  поддержать своё шатающееся самомнение , причём, самым важным для нас является как мы выглядим  при этом в глазах других со  стороны…  В общем,  суета сует и ничего более… И лишь позднее понимаешь, что  гораздо важнее  жить для других, а не для самого себя, а как ты при этом выглядишь,  по большому счёту, совершено не важно…  Одним словом, возлюби ближнего как самого себя.  Именно ближнего, а не себя в нём… Всё , Гавриил, очень просто… Люби других , только без самопринуждения,  искренне  и пусть у тебя не болит голова, любят они тебя или нет, это уж их забота, за это с них спросится, а чтобы тебе было легче , постарайся найти  в каждом человеке что-то хорошее, привлекающее тебя. Нет совсем уж безнадёжных людей... И поверь, мало таких людей которые не любят, чтобы их любили. Мы позволяем всем это делать с большим удовольствием,  нам нравятся такие люди, ну, и наше отношение к ним , какими бы свиньями мы не были, всё  же  соответствующее… Пойми, хорошее отношение к всякому другому существу, необходимый  задаток, ведь ты его совершенно не знаешь и,  может быть,  даже в подмётки ему не годишься… Ладно, чего то  меня засосало в утренние нотации, прости уж великодушно убогого… Давай , Гавриил,  теперь посмотрим  на мою проблему… -  Фил сделал многозначительную паузу. – Возьми себе тоже омлет - всё равно никого нет  , я заплачу, и садись рядом…

Гаврила озадаченно посмотрел на Фила и неуверенно сказал:

- Нам нельзя, мы же на работе! Да и едим мы позднее…

Филя загадочно улыбнулся: -  Сейчас договорюсь насчёт тебя, а ты пока принеси ещё омлет. Кто тут у Вас администратор?

- Да, вот высокий такой рыжий  парень в очках. Вован. – пролепетал Гаврила.

Фил жизнерадостно ринулся к рыжему и они о чём-то оживлённо заговорили. На лице Вована появилось удивлённо-озадаченное выражение . Они с Филом ещё немного поговорили и через минуту Вова обречённо замахал руками, подзывая Гаврилу.

- Гавр, сделай один омлет и посиди, пожалуйста,  пять минут  с этим уважаемым посетителем. – Вова с постной миной посмотрел на Фила. – Приятного Вам аппетита!

- И Вам спасибо за понимание! – Филя был сама любезность.

Через пару минут Гаврила уже сидел рядом с Филей,  держа в руках коробочку с омлетом.

- Что Вы ему сказали? – на лице Гаврилы было написано неподдельное удивление. – Вован – гранит, за это его и держат.

- Ну, Гавриил, можешь выбирать из кучи вариантов. Например,  я ему сказал, что ты решил податься в монастырь и спрашиваешь у меня совета, но я считаю, что тебе ещё слишком рано и ты пока можешь спокойно работать в этом замечательном заведении, или что ты принёс мне холодный омлет и я требую жалобную книгу и хочу написать в общество защиты прав потребителей, но могу отказаться от всего этого если ты принесёшь  мне нормальный омлет, а сам съешь холодный… Устроит?  А вообще, какое это Гавриил имеет значение… Мы же сейчас другим заняты…

И так , Гавриил, вставай на моё место… Раннее утро. Ты , скажем так, несколько голодный и ещё не совсем проснувшийся приходишь в Ваше замечательное заведение. Садишься  за этот угловой столик у Ваших замечательных стёкол до пола. Днём здесь никто не задерживается. Место хуже нет – солнце печёт в полный рост и народ специально поближе проходит посмотреть на вид из окна, особенно дети. Но сейчас это самое лучшее время. Солнце только встаёт и этот громадный ярко-алый шар только  начинает расставаться с горизонтом просыпающейся Москвы. Замечательная картина. Посетителей ещё нет и это редкое одиночество позволяет чувствовать себя творением Божьим, отдельно стоящим от этого удивительного мира. Невозможно описать это чувство. Не знаю, многие говорят, что именно в такие моменты в глупую  голову приходят умные мысли . Не знаю, у меня их нет, но это удивительное состояние уютного одиночества неповторимо. ..

И вот , Гавриил, ты , как вестник замечательного, как я надеюсь, дня приносишь омлет. Маленькое солнышко этого дня в картонной коробке. И не так у важно, что всё , что есть в Вашем заведении круглой формы, а вот омлет почему-то вырезан квадратом, да ещё идеально приплюснут, словно CD-диск из коробки.  По большому счёту это не так уж и важно. Новый день приносишь ты, мой дорогой Гавриил. Ты самое важное  составляющее этого акта. Твоя понимающая улыбка и понимающее молчаливость с одной единственной фразой «Хорошего дня» будет той всеисчерпывающей точкой, даже восклицательным знаком в конце предложения «новый день наступил» и пониманием того, что он обязательно будет хорошим. И все эти несуразности квадратного омлета-солнца и даже его неразогретость  не будут иметь никакого значения…

Гаврила молча сидел, подпирая  голову рукой, на которой было татуировка «люби этот мир и меня в нём». Его глаза были несколько удивлённо расширены, на губах была еле заметная улыбка и ещё ему было по чему-то удивительно хорошо и спокойно…Они  ещё долго говорили о чём-то важном и не очень, но ведь мы все не знаем какое, может быть  одно единственное,  слово может изменить нашу судьбу и когда оно будет сказано.  А вокруг них, будто бы случайно, на разных столиках расположились другие сотрудники  и  уже не стесняясь слушали это удивительный разговор… Москва входила в новый день…

Глава 11. В которой Маня с Ваней наконец-таки добираются до Ваниного дома и в которой Маня повествует о трагической гибели своего друга кота Василия.

Всему на свете рано или поздно, но когда-нибудь приходит конец или, скажем так, наступает последняя  рекламная пауза в  нашем бесконечном и таинственном Пути… Вот и наши друзья, дорогой читатель, неумолимо приближались к  конечной цели своего путешествия – Ваниному дому…  Сложно себе представить, но вот едешь ты,  едешь, а тут бац!  Дорога упирается в монолитную стену,  на которой  кем-то очень добрым написано «КОНЕЦ ПУТИ».  Как конец, какой конец,  почему конец? Я ведь только,  только  разогнался… Так и жизнь наша , порою озадачивает внезапно возникшими тупиками, к которым мы с Вами, дорогой читатель ни капельки не готовы…  Планируешь, планируешь, а тут раз и  - человек предполагает, Господь располагает, впереди тупик и , слава Богу, если есть разворот в этом компактном тупичке и возможность продолжения движения…  А  порою думаешь, что  вот доделаю   всё это и  можно спокойно помирать, так ведь нет, оказывается на деле, что всё это сплошное кокетство пред собою и совсем ты не готов к этому  переходу в иное измерение и впереди планов громадьё…  Так что, наверное, Слава Богу, что есть где и кому там , наверху,  за нас решать, кому пора,  когда и куда … Ну, да это  так, отступление от текста, должны же и у нас с Вами, милейший читатель,  быть небольшие передышки…