Литмир - Электронная Библиотека

6  

— Меня зовут Диего Мендес; Диего Мендес из Сигуры, и в эти тяжелые времена, когда никто не осудил бы меня, если бы я покинул своего господина, я не стыжусь признаться, что являюсь верным слугой его превосходительства адмирала Христофора Колумба, ради него я готов пожертвовать всем, даже собственной жизнью, которой мне уже неоднократно доводилось рисковать, спасая жизнь моего сеньора.

Не считайте меня глупцом или слепцом, я признаю, ошибки его велики, но я уверен, что даже когда позабудут и королей (да продлит Господь им жизнь), а также тех интриганов, что злоумышляли против моего господина, когда даже праха от их памяти не останется, о доне Христофоре будут говорить с уважением и благоговением, ведь до скончания времен не затихнет эхо чудесных открытий, что он свершил за свою необыкновенную жизнь.

Тем не менее, несмотря на всю мою привязанность к вице-королю, я постараюсь как можно более правдиво и беспристрастно пересказать историю его четвертого и самого ужасного плавания, поскольку именно мне выпала горькая участь стать его летописцем, а также изложить причины, заставившие меня направиться к этим Богом забытым берегам Харагуа, которых я достиг в столь бедственном положении.

Итак, два года назад мы вышли из порта Кадиса. Ветер был попутный, и поначалу все шло как по маслу. Однако удача покинула нас с той самой минуты, когда мой сеньор решил взять курс на Эспаньолу, несмотря на то, что их величества категорически запретили ему приближаться к острову.

Его вновь подвела чрезмерная гордость, когда он отказался подчиняться приказу, пусть даже исходящему от их величеств. Увы, это один из главных недостатков моего сеньора, о чем я уже говорил, и Бог свидетель, как я всеми правдами и неправдами умолял его одуматься и отказаться от столь неразумного решения.

Да что там я — сами небеса предупреждали нас, предвещая близкую бурю, но он и на это не обратил внимания, по-прежнему держа курс на Эспаньолу. Адмирал решил бросить якорь у Санто-Доминго, чтобы показать всем своим врагам, что он по-прежнему командует королевской флотилией и остается вице-королем Индий.

Конечно, он изрядный тиран, но несомненно, великий мореход. Он сразу понял, что надвигающийся ураган в один миг уничтожит всю его славу, а потому велел искать убежища в Пуэрто-Эрмосо, где мы потом оставили нескольких заболевших товарищей, и откуда нам пришлось наблюдать гибель большой флотилии, которую Овандо отправил в море, не приняв во внимание мудрых предостережений моего сеньора Колумба.

Сколько людей напрасно погибло — и все лишь из-за его личных обид и политических амбиций!

После этого урагана по все еще бурному морю мы отправились к берегам Ямайки, где нас подхватило сильное течение и понесло к тому скоплению островов, которое было названо Садами Королевы [1]. На мой взгляд, это место и впрямь является истинным преддверием рая.

Затем мы продолжили путь, направившись на юго-запад, в сторону желанных Сипанго и Катая, но обнаружили лишь длинную береговую линию и попали под такой встречный ветер, что за семьдесят дней удалось пройти всего семьдесят лиг.

Три месяца нас носило по морю, сеньор, три долгих месяца! И клянусь вам, что за все те годы, что я провел в плаваниях, я не встречал подобной бури — разве что слышал от старых моряков, а они все склонны преувеличивать. Но никто из них никогда не видел подобного шторма, из которого наши корабли вышли истрепанными, с изорванными парусами, а люди были настолько измучены, что из ста сорока человек не нашлось и десятка, у которых хватило бы сил поднять парус.

Восемьдесят восемь дней нас носило по бурному серому морю; мы не видели ни солнца, ни звезд, и даже адмирал, у которого чувство направления, как у почтового голубя, не мог понять, где юг, где север. Просто чудо, что нам удавалось как-то держаться на плаву и не терять друг друга из вида, но при этом мы, конечно, не могли знать, где находимся и куда нас несут ветер и волны.

У нас не было священника, и мы исповедовались друг другу, часами молились и давали обеты совершить самые немыслимые паломничества к самым далеким святыням, если Всевышний поможет выбраться живыми из этого ада. Как же страдал мой сеньор, глядя на страдания своего несчастного сына Фернандо, которого он втянул в эту авантюру, а ведь мальчику еще не исполнилось и тринадцати лет.

Наконец, мы достигли мыса, который назвали Хвала Господу, ибо при виде его к нам вернулись покой и вера, мы словно восстали из могилы.

Но, как ни горько было видеть наших людей в таком состоянии, еще больнее было видеть наши корабли с парусами в лохмотьях, изорванным такелажем и с пробоинами в бортах, так что даже нашему адмиралу среди адмиралов стоило неимоверных усилий управлять этим сборищем дырявых корыт.

Мы искали убежище в том месте, которое местные называют Кариай. В первую очередь вылечили членов экипажа, чтобы они смогли позаботиться о корабле. Именно там я наконец понял, насколько судьба моего сеньора Колумба, вице-короля Индий и адмирала моря-океана, была великой и ничтожной одновременно. Несмотря на громкие титулы и бесспорное величие его личности и всё пережитое за нелёгкую жизнь, он носил потертый камзол, а лицо его осунулось от голода. Потерянный в самой далекой из неизведанных земель, он стоял во главе четырех прогнивших кусков дерева и сотни теней, готовых сдаться под жестким натиском крылатой армии тех берегов, кишащих комарами.

У него не было ничего — ни здесь, ни в Испании; не было даже кирпичной стены, в тени которой он мог бы преклонить голову, или крыши, под которой он мог бы спрятаться от дождя; у него не осталось ничего, кроме мечты, но одной этой мечты моего сеньора хватит на то, чтобы вызолотить все стены и крыши на этой планете.

Я никогда не мог отличить его грезы от реальности, поскольку, похоже, лишь он один мог понимать голых дикарей и их странное наречие, а по их словам, в десяти днях пути на запад есть место под названием Верагуа, где золота столько, как гальки в реке, из него даже делают столы и сундуки, а женщины часто сгибаются под весом золотых ожерелий, колец и серег.

Ему рассказали о какой-то стране, где люди носят одежду, живут в больших домах, плавают на кораблях с пушками и ездят на колесницах, запряженных лошадьми, добавив при этом, что, если он двинется дальше на запад, то через десять дней достигнет устья Ганга — как вам известно, самой важной и священной реки Индии.

Мой господин, сеньор Колумб, описывает в подробностях эти и многие другие чудеса в длинном письме, что он вручил мне, а я, в свою очередь, передал их величествам. Хотя, честно признаюсь, лично я видел только дюжину туземцев, разряженных в перья, будто собираются взлететь, они хрюкали как свиньи и выказывали куда больше интереса к нашим ржавым мечам, чем к фантастическим золотым доспехам, о коих беспрестанно рассказывали.

Но стоило только добиться достаточных объяснений для того, чтобы начать подумывать об организации экспедиции на «Твердую землю» для поисков этих неисчерпаемых золотых рудников, как снова разыгралась непогода, а поскольку убежище наше не было полностью безопасным, пришлось поднять якоря и отправиться в море на поиске более подходящей бухты.

До чего же тяжкая доля, плыть в этих широтах, господин! Мы снова отдались на волю капризного ветра, он носил нас то туда, то сюда, без направления и цели, волны были величиной с гору, и каждая грозила нас потопить, и так многие дни и недели. Ни на минуту не прекращался ливень, словно какой-то повар наверху решил нас напоить.

Трудно поверить, что столько несчастий выпало на долю невинных, но так оно и есть.

Не знаю, кто нас проклял и навлек на наши головы все эти беды, но моряки многие дни и месяцы пытались разгадать, что за тайные силы стоят за нашими злоключениями, и многие были уверены, что все дело в проклятом корабле, «Галисийке», он никогда не плыл по воле Господа и не подчинялся усилиям рулевого.

вернуться

1

Хардинес-де-ла-Рейна - архипелаг в Карибском море, неподалеку от Кубы.

21
{"b":"562637","o":1}