Была всего лишь одна учительница, которая хорошо относилась к Пэну. Он рассказал мне о ней, когда мы тайно встретились после школы. Ей оказалась мисс Вэн Хутэн, которая преподавала английский язык. Она занималась с иностранными детьми и понимала, насколько умён Пэн. Когда я пришёл забрать Пэна с её урока, так как он был последним в нашем расписании, она вела себя тактично. Вэн Хутэн не видела ничего ужасного в том, что два мальчика могли побыть вместе. Остальные учителя сдали бы нас в полицию, как только узнали об этом. С момента Распада и принятия новой конституции, которые произошли ещё до того, как я родился, это было незаконно.

Мы собирались пойти вместе в мотель "Правда или последствия". Там не было полицейских камер в номерах, и именно поэтому комнаты были настолько дорогими, что на них уходили все мои карманные деньги. Но не существовало ничего, на что мне бы хотелось потратиться, кроме места, в котором я мог бы быть ближе к Пэну. Я постоянно переживал, что родители могли бы обо всём узнать. Они молниеносно натравили бы настоящих копов. Законы были очень строги. Члены семьи всегда выдавали полиции своих родственников, детей, мужей или жён.

Я уже заказал комнату в мотеле на этот вечер, потому что тренировку по борьбе отменили, так как тренер заболел. Я забронировал номер по телефону.

И в обеденный перерыв вышел на улицу, чтобы спрятаться за одним из мёртвых деревьев. За таким же мёртвым, как и все остальные деревья в этом городе. Охрана, постоянно патрулировавшая здание школы, не заметила бы меня. Конечно, даже это было рискованно. Телефоны запрещены на территории школы. У нас с Пэном не совпадало время обеденных перерывов, так что пока он даже не догадывался о том, что я собирался сделать. Я с нетерпением ждал, когда закончатся уроки, чтобы я смог рассказать ему.

Вернувшись в кафетерий, я надеялся найти хоть что-нибудь поесть. Подносы с едой были почти опустошены, голодные дети были не против есть эту гадость, так что я подошёл к паровым столам, находящимся перед невидимыми проекторами электронной еды. Сообщения прокручивались один за одним: "Попробуйте нашу жареную рыбу с новым соусом!", "Возьмите тушеное соевое удовольствие!", "Как насчёт синтетического яблочного пирога?"... Я прошёл мимо до автоматов с закусками. Шоколадный батончик стоил пятнадцать жетонов, но я уже потратил слишком много на номер в мотеле. Мне очень повезло, что мои родители не отслеживали, на что уходили мои карманные деньги, как это делали большинство мам и пап. Мотель списывал деньги с моей карты с пометкой "расходы", но суммы были достаточно большими, чтобы они вызвали вопросы и подозрения.

Позади я слышал, как некоторые мои друзья шептались: "Педик Эрик и его парень должны уйти жить в лес за границу, в тот самый безбожный штат, к остальным чудикам".

Я уже слышал подобные насмешки об этом месте раньше. Оно сразу за границей штата. И всегда поражался тому, что существуют штаты с другими законами, нежели наши. Это одна из причин, по которым произошёл Распад.

Я остался без обеда и вышел из кафетерия. Я был не против того, чтобы уйти голодным, ведь нахождение рядом с Пэном было гораздо важнее еды. Если мне повезёт, то отец Пэна предложит мне ужин, когда я подброшу его домой. Его папа готовил тайскую еду, и у него есть какие-то связи на чёрном рынке. Несмотря на бедность, он мог покупать овощи, а иногда даже курицу, свинину или свежую рыбу. Благодаря дому Пэна, я узнал про настоящую еду. То, что моя мама подавала на ужин из морозильной камеры, размороженное в микроволновой печи, даже рядом не стояло.

Тем не менее, голодание помогало мне сохранять деньги для часа или больше в мотеле с Пэном. Мне нет восемнадцати, так что я не могу легально снять номер, а Пэну всего лишь шестнадцать, но "Правда или последствия" игнорировали наш возраст ровно так же, как они игнорировали тот факт, что мы два парня, которые заказывали комнату всего на пару часов. Они не задавали вопросов. Конечно, они смотрели на номера наших паспортов, но не считывали их, а лишь забирали номер моей карты или телефона и списывали деньги.

К сожалению, несмотря на то, что всё это стоило очень дорого, (ведь владельцам мотеля приходилось откупаться от полиции и всех остальных, кто знал про эти нарушения), тут было очень грязно. Туалеты не мыли никакими средствами, а иногда они были даже засорены, то же самое можно было сказать и про ванные, так что лучше не заглядывать в уборные ни под каким предлогом. Кровати тоже были несвежие: мы даже видели на них насекомых. Грязь здесь была повсюду. Мы пользовались туалетами перед уходом из школы, они тоже были не слишком хороши, но точно лучше, чем в "Правде или последствиях", а душ мы принимали по приезду домой. Мы всегда быстро раздевались, заходя в комнату мотеля, но не потому что всё, зачем мы приходили — это побыть голыми вместе, ведь иногда мы просто разговаривали и обнимались. Таким образом наша одежда оставалась чистой. Мы не хотели, чтобы родители заметили что-нибудь странное на наших вещах и начали выяснять, откуда это появилось.

Когда мой урок закончился, я вышел из класса и остановился около кабинета мисс Вэн Хувэн. Пэн до сих пор был там, как обычно. Мы не хотели встречаться в школьном коридоре и уходить из школы вместе, потому что другие дети заметили бы нас и сразу же пожаловались бы. К этому времени все ученики уже покинули классы, но если мы подождали бы еще несколько минут, тратя драгоценное время, то мы смогли бы проскользнуть, ни с кем не встречаясь. Мы доверяли мисс Вэн Хутэн, так как знали, что она не сдала бы нас.

Она была единственным учителем без полицейского значка.

Но камеры и микрофоны были повсюду.

Мы доверяли ей настолько, что я мог сидеть за партой прямо позади Пэна и трогать его за плечо. Именно так я обычно привлекал его внимание. Он обернулся и поймал мой взгляд. Мы противоположности. Он с тёмными глазами и смуглой кожей, серьёзным и спокойным лицом, а я — голубоглазый блондин со светлой кожей. Я смотрел на него так же серьёзно, как и он на меня.

Затем я положил на парту три пальца, изображая букву "М". Это был наш секретный код, означающий "сегодня в мотеле". Его глаза загорелись.

Пэн второклассник. Они с отцом приехали в Америку полтора года назад. Пэн очень быстро осваивал английский язык, но чтение — это уже другое дело, потому что в тайском языке алфавит совсем не похож на наш алфавит.

Мисс Вэн Хувэн тепло улыбнулась нам, обернулась посмотреть на дисплей электронных часов, расположенных наверху посередине стены, а затем развернулась обратно к нам.

— Ребята, я думаю, вы можете быть свободны. Остальные ученики уже ушли. Знаете, иногда они задают мне вопросы про вашу... дружбу, — сказала она обеспокоенно. — Я знаю, что ты, Эрик, просто хочешь помочь Пэну с чтением, но остальные... Они всякое говорят. Они могут нажаловаться на вас, и тогда вам придётся пройти допрос. Насколько я знаю, это очень неприятно. Вы должны отвечать им, но если вы не сможете доказать, что ваши слова — «правда...»

Она не закончила предложение, но, конечно, мисс Вэн Хувэн знала. Ей тоже следовало быть осторожной.

— Конечно, мисс, я вас понял, — улыбнулся я. — Я даже не догадывался, что уже так поздно!

Я встал и вышел из кабинета, пока Пэн спрашивал, нет ли ещё каких-либо домашних заданий для него. Ни в коем случае нельзя, чтобы кто-либо видел, как мы уходим в одно и то же время.

Для нас было бы лучше идти разными дорогами, а потом встречасться в мотеле, но семья Пэна была слишком бедной, чтобы позволила себе покупку мотоцикла, а "Правда или последствия" находилось довольно далеко. Он знал, где мы встречались, мой мотоцикл был припаркован через дорогу от церкви на Хартбрейк-Хилл.

* * *

В старшей школе 4 года обучения. Пэн пришёл в школу в начале прошлого учебного года. Мы встретились, потому что встречались взглядами, где бы нам ни приходилось столкнуться в переполненных коридорах. В прошлом году у нас совпадало время обеда, а Пэн всегда сидел за столиком в одиночестве. Учителя были уверены, что это случается со всем новыми детьми. Они не доверяли никому из новичков. Особенно если те были иностранцами.