Доктор Давидоу встал из-за своего стола.

– Боюсь, что вы ошибаетесь, Маркус. Речь идет именно о том, чтобы судиться с нами. Я знаю Гэри Леонардо и знаю, как он работает. Если вы подадите иск против Хоумстеда, «Начало Семьи» автоматически станет соответчиком. А закончиться это может вообще персональным иском против меня.

– Нет, никогда! – воскликнула Кристина. – Вы же не сделали ничего дурного!

Доктор Давидоу, как будто не слыша, подошел к двери и открыл ее.

– Уверен, что мне стоит немедленно связаться со своим адвокатом по врачебным ошибкам. Простите, ребята, но наш разговор окончен.

– Что ж, пусть будет так. – Маркус направился к двери быстрым шагом.

– Маркус! Нет! – Кристина вскочила на ноги оглушенная. Она только что потеряла Мишель и не хотела потерять и доктора Давидоу. Остановившись на пороге, она обратилась к доктору: – Мы не будем подавать против вас иск, доктор Давидоу.

– Простите, Кристина, мне жаль. – Доктор посторонился, чтобы дать пройти Кристине, и хотел было помахать ей на прощание, но передумал и опустил руку.

– Доктор Давидоу, пожалуйста! Не беспокойтесь! Я с ним поговорю.

– Это в ваших же интересах, Кристина. И я не думаю, что вам с Маркусом стоит возвращаться сюда.

Кристина пробежала через приемную за Маркусом, ловя на себе удивленные взгляды. – Персонал, скорее всего, понял, что что-то не так, потому что обычно Кристина обязательно вежливо прощалась со всеми. Молодые супруги, ожидающие приема, оторвались от своих смартфонов, но быстро опустили глаза: для клиники «Начало Семьи» расстроенные пары были вовсе не редкостью, так же как сердитые, и даже в слезах, но Кристина знала, что никто даже не догадывается о том, что происходит на самом деле. Она бежала за Маркусом до самого выхода, где он придержал ей дверь, потому что был все-таки очень хорошо воспитан и манеры его никуда не девались даже тогда, когда он был в ярости.

– Моя машина ближе, чем твоя, – бросил Маркус, захлопывая дверь, – поедем на моей, а я потом пригоню твою.

– Хорошо. – Кристина едва взглянула на него, проходя через дверь, которая вела в прохладный, стеклянный вестибюль в восточном крыле больницы Pilgrim Point General, построенном только в прошлом году. По просторному холлу сновали посетители, кто-то нес шарики и другие подарки, кто-то ковылял в ходунках, кого-то везли в инвалидной коляске. Кристина и Маркус прошли мимо регистратуры и пошли к выходу. Она не могла дождаться, когда же они останутся наконец наедине, чтобы она могла высказать ему все, что думает.

– Что за черт?! – прошипела она. – Ты о чем вообще думаешь?

– Я хотел бы задать этот вопрос тебе. О чем ТЫ думаешь? – Маркус недовольно покосился в ее сторону, пока они проходили через автоматические двери. Они вышли на улицу – воздух был теплый и влажный.

Мимо них шла пара, которую Кристина видела в клинике, поэтому оба замолчали. Солнце окрасилось в медный цвет, оно плавало в легких июньских облаках, и во внутреннем дворике было полно народу, болтающего, курящего, праздно шатающегося. За двориком находилась парковка «Начала Семьи», и Маркус с Кристиной направились в ту сторону. Обычно они ходили за руку – но не сегодня. Кристина даже не заметила вонючее облако сигаретного дыма, через которое прошла – беременность очень обострила ее обоняние, но сейчас она была слишком сердита, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

– Маркус, ты просто спятил! Я так злюсь на тебя, что даже не знаю, с чего начать! – Кристина не повышала голоса, потому что она никогда не кричала – даже когда они ссорились. У них было два правила: не кричать и не обзываться. Вот почему если она когда-нибудь и называла Маркуса ослиной задницей или придурком – то только мысленно.

– Вот как? Это почему же? – Маркус шел быстрым шагом, не следя, успевает ли она за ним. – Потому что я пытаюсь добиться ответа на наш вопрос? Ответа, знать который мы имеем полное право? Потому что я стараюсь сделать так, как будет лучше для нас?

– Да как же это может быть лучше для нас, если ты только что восстановил против нас тех, кто был нашими друзьями – или кому были друзьями мы?!

– Они нам не друзья, милая. Они профессионалы, которых мы наняли.

– Нет, они больше, чем просто профессионалы. По крайней мере доктор Давидоу. Как и Мишель. – Кристина почувствовала, как у нее защемило в груди при воспоминании об изменившемся выражении лица доктора Давидоу.

– Нет, они не друзья. – Маркус решительно шагал по парковке по направлению к своей машине. – Если бы они были нашими друзьями – они бы сказали нам то, что мы должны знать. Если бы они были нашими друзьями – они бы поделились с нами информацией, которая по праву наша.

– Но они ничего не знают! Знает только Хоумстед!

– Значит, они должны были ее добыть. Должны были бы горы свернуть, чтобы ее добыть. Потому что именно так поступают друзья. – Маркус покачал головой. – Лорен – это друг. Потому что Лорен на их месте взяла бы телефон и начала звонить в Хоумстед. Потому что Лорен устроила бы им веселую жизнь: она пикетировала бы их здание, не ушла бы оттуда, пока они не сказали бы правду. Так ведут себя друзья. А они ведут себя не как друзья – значит, они не друзья!

– Доктор Давидоу пытался узнать информацию. – Кристина заметила «Ауди» Маркуса в двух машинах впереди. Он занял отличное место. Он всегда занимал самые лучшие места. Это частенько выводило ее из себя – а сегодня она готова была просто убить за это.

– Не так уж усердно он старался это сделать. И я собираюсь заставить его стараться лучше, – глаза Маркуса сверкнули, в них читалась едва сдерживаемая ярость.

– Я не буду подавать на него в суд, Маркус.

– А почему нет? Ты что, не хочешь узнать, кто такой этот наш донор?

– Конечно хочу, но не такой ценой. Боже мой, он практически выгнал нас из своего кабинета! Ты оскорбил его, Маркус! Ты сделал ему очень больно!

– Это он сделал мне больно! Сделал больно нам. Делает больно моей семье.

– Это ОН сделал нас семьей, – не выдержала Кристина, в глубине души зная, что этого говорить нельзя.

– Благодарю за напоминание, – Маркус отвернулся, задрав подбородок и сжав челюсти.

– Маркус, ты же знаешь, я не это имела в виду, – Кристина вдруг почувствовала жуткую усталость и отчаяние, у нее не было ни малейшего желания и сил сейчас тешить его эго – слишком неправильно он себя вел. – Мы не смогли бы зачать ребенка без его помощи… И я очень благодарна ему за это. Мы обязаны ему.

– Мы ему заплатили. Вот и все, чем мы были ему обязаны. Ты же его слышала – это его клиника. Он – хозяин. Так что он делает все это ради денег.

– Нет, неправда.

Кристина знала, как искренне радуется доктор Давидоу, когда удается помочь супругам родить ребенка. Он сам ей об этом говорил, и она видела, как сияли при этом его глаза. Хотя, может быть, конечно, она переносила на него собственное отношение к работе – ведь ей было так тяжело сегодня, когда она выходила из здания школы в последний раз.

– О, прошу тебя. Давидоу имеет куда более серьезное влияние на Хоумстед, чем прикидывается. Он один из ведущих эндокринологов в стране. И если он перестанет посылать клиентов в Хоумстед – неизбежно пойдут разговоры.

– Ты не можешь знать это наверняка.

– Могу. Мне сказал Гэри – а это его епархия, он в этой области эксперт.

– Кто такой этот Гэри, кстати сказать?! Как ты его нашел, этого Гэри?

– Я спросил Брюса. Он знает всех топовых юристов в городе – и он мне помог. Гэри известен – ты же слышала Давидоу. – Маркус изогнул светлую бровь на новый манер. – Иногда нужно действовать жестко, милая. Мы подадим в суд на Давидоу для острастки, чтобы заставить Хоумстед пойти нам навстречу. Я очень рад, что у нас есть адвокат.

– Теперь у нас даже есть адвокат? – Кристина округлила глаза.

Они подошли к «Ауди» и остановились.

– Да, и он нам необходим. Ты знаешь, в чем твоя проблема? – Маркус открыл машину, держа брелок, словно пистолет, перед собой. – Ты хочешь всем нравиться. И ты всем нравишься! Ты хорошая. И благодаря этому ты – прекрасный учитель. Но это не начальная школа, это большой бизнес.