– Ну, это уже чересчур мило! – улыбнулась Кристина, чувствуя, как напрягся у нее за спиной Маркус. Она понимала, что ему нелегко сейчас, но он изо всех сил старался сохранять невозмутимое лицо.

Пэм обвела встревоженным взглядом Кристину и Маркуса:

– Аист ведь нормально, да? Я понимаю, сегодня не вечеринка в честь рождения ребенка, но… я не могла устоять.

– Ну разумеется, все в порядке, – ответила Кристина за них обоих.

Пэм с облегчением улыбнулась.

– Отлично! – Она обратилась к Маркусу: – Маркус, ну что, кого ты хочешь – мальчика или девочку?

– Я хочу «кадиллак», – пошутил Маркус, и все рассмеялись.

Лорен протянула Кристине нож.

– Кристина, окажешь нам честь?

– Подставляйте тарелки, ребята! – Кристина начала резать торт на кусочки.

– Может быть, кто-нибудь скажет тост? – предложила из толпы Мелисса. – Маркус, может быть, ты?

– Что ж, хорошо, конечно. Да, я скажу тост. – Маркус улыбался, его голубые глаза сияли, но Кристина знала, что он чувствует на самом деле.

– Давай, милый! – сказала она, чтобы его подбодрить. – Меня они уже достаточно слушали.

Лорен фыркнула:

– Да уж, это точно.

Все захихикали, держа тарелки и глядя на Маркуса в ожидании. Они не были близко знакомы с ним – меньше, чем с другими мужьями в этой компании, потому что он много путешествовал, и Кристина готова была поклясться, что он вызывает у них огромный интерес и любопытство. Лорен как-то пошутила, что муж Кристины – альфа-самец факультета: Маркус был инженером-строителем, владельцем собственной фирмы в Хартфорде и по сравнению с мужьями других учительниц, в массе своей тоже преподавателей, более успешным и обеспеченным человеком. Как известно, расхожая шутка гласит: прожиточный минимум можно получить, если сложить зарплаты двух учителей. Правда, Лорен перестала шутить по поводу альфа-самца, когда выяснилось, что Маркус совершенно бесплоден.

У него диагностировали азооспермию – если переводить это на нормальный язык, то это значит, что у него просто не было сперматозоидов. Это был шок – после того как они целый год безуспешно пытались зачать ребенка и гинеколог Кристины направил их к доктору Давидоу, специалисту по эндокринологии. Кристина, конечно, считала, что проблема в ней: ей тридцать три года, ее цикл никогда не был слишком регулярным, но обследование показало, что она совершенно здорова. Доктор Давидоу, тщательно подбирая слова, сообщил им, что мужское бесплодие – это «общая проблема пары» и что в этом нет «ничьей вины» – ни мужа, ни жены.

Но Маркус, конечно, воспринял диагноз как вызов своему эго, своей мужественности – впрочем, для них обоих стало полнейшей неожиданностью, что привлекательный, мужественный, породистый американец может быть совершенно бесплодным. Маркус занялся решением проблемы со свойственной ему решимостью: он поглощал в немыслимых количествах капусту, чтобы при помощи витамина А стимулировать выработку спермы, не употреблял алкоголь, не ездил на велосипеде, не носил тесных трусов и не пользовался джакузи – последнее не только потому, что это считается вредным для мужской силы, но и потому что у него это вызывало отвращение. Он даже прошел через процедуру TESA – унизительную и неприятную, во время которой доктор Давидоу пытался выудить прямо из его яичек хотя бы несколько живых сперматозоидов – но все безуспешно.

– Неужели я действительно совершенно пуст? – спрашивал Маркус, не в силах поверить в это.

Они ходили на терапию к Мишель Ле Гран, психологу, к которой их направили из клиники репродукции «Начало Семьи», и она убеждала их, что ключевым словом для них является слово «принятие». Кристине и Маркусу пришлось принять тот факт, что у них есть только один выбор: усыновление или использование донорской спермы. Кристина не возражала против усыновления, потому что в этом случае Маркус не чувствовал бы себя таким обделенным – Мишель объяснила им, что такое часто случается с мужчинами, которые не могут «оставить наследника». Но Маркус понимал, что Кристина хотела бы испытать опыт беременности, и на одном из сеансов он сказал, что хотел бы иметь «хотя бы наполовину нашего ребенка». Мишель считала, что это не лучший способ решения проблемы, но на самом деле он был лучшим. Как-то после очередного долгого сеанса и слез они сидели вечером за кухонным столом и ужинали китайской едой. Маркус посмотрел перед собой и опустил палочки:

– Я принял решение. Я думаю, нам нужен донор.

– Ты уверен? – Кристина постаралась скрыть свои чувства. На самом деле она именно этого и хотела, но не хотела давить на него.

– Да. Мы уже все испробовали.

Маркус положил палочки на стол, отодвинул тарелку и придвинул к себе стоящий на столе лэптоп.

– Давай-ка поищем нашему ребенку отца.

– Не отца – донора.

– Неважно. Давай сделаем это. Сделаем ребенка.

Они зарегистрировались на сайте доноров спермы, где были профили доноров онлайн, так что можно было выбирать донора самому. Поначалу оба – и Кристина, и Маркус – чувствовали себя неловко, как будто делали что-то непристойное или пришли в магазин для взрослых. Они хотели найти донора той же расы, фенотипа, физических данных, чтобы ребенок был похож на них обоих. Маркус был блондином с квадратным лицом, широкой грудью, тяжелыми костями и сильной челюстью – его родители были выходцами из Швеции. Кристина же была субтильной, чуть выше пяти футов, лицо у нее было овальное, косточки тоненькие, маленький вздернутый носик и длинные прямые, каштановые волосы: ее отец был ирландцем, а мать – итальянкой. Глаза у обоих были голубые – у него более круглые и глубоко посаженные, а у нее – уже, но широко расставленные. И оба могли гордиться своими зубами – никаких брекетов и пластинок, просто идеальная улыбка.

Кристина идею найти спонсора спермы онлайн вынашивала давно – задолго до того, как к этой идее пришел Маркус, поэтому она днями и ночами шерстила сайты типа Фейсбука в интернете в поисках подходящей кандидатуры. Она завела себе колонки «нравится» и «очень нравится», банки спермы ежедневно высылали ей обновления – «Новые доноры каждый день!», хотя, надо заметить, доноры-высокие блондины частенько оказывались «извините, временно недоступны, попробуйте в другой раз». Наконец Кристине удалось сузить круг поисков до трех кандидатур – точно так же она действовала, когда они покупали их первый дом.

Маркус выбрал донора 3319, и у Кристины он тоже был фаворитом. Донор 3319 жил в Хоумстед Бэнк, он предпочел остаться анонимом, но, как и другие доноры, разместил в своем профиле две свои фотографии: одну – детскую, вторую – взрослую. У донора 3319 были круглые голубые глаза, как у Маркуса, светлые волосы, правда, на тон темнее, чем у Маркуса, ближе к оттенку Кристины, и среднее телосложение – нечто среднее между ними обоими. Судя по сообщениям, он был доброжелательным и общительным, а еще он учился в медицинском колледже, что для Маркуса стало решающим аргументом. Кристину же покорило выражение его глаз – они были умными и демонстрировали явный интерес к окружающему миру.

Они позвонили доктору Давидоу, тот заказал образцы спермы донора 3319, и, когда у Кристины была овуляция, в клинике «Начало семьи» доктор провел процедуру искусственного оплодотворения, впрыснув содержимое пипетки прямо внутрь Кристины, которая в этот момент крепко держала за руку медсестру. К сожалению, Маркуса в этот момент вызвали по делам в Рейли, его не было в городе в момент зачатия его собственного ребенка – но ведь это была чистая формальность. Он вернулся домой к тому времени, когда надо было делать домашний тест на беременность, который они сделали, несмотря на все сомнения, и который оказался положительным, что и подтвердил в результате позже доктор. Кристина забеременела, а Маркусу предстояло стать отцом – факт, который он все еще не до конца уместил в своем сознании сейчас, когда стоял в окружении коллег своей жены в учительской, готовясь произнести тост.

– Итак, давайте все поднимем наши бокалы – или бумажные стаканчики или что там у вас. – Маркус взял стаканчик с диетической колой со стола и поднял его вверх: – За всех вас – за то, что вы были так добры к моей замечательной жене. Натмег Хилл – прекрасная школа, и она будет скучать по всем вам, я знаю точно.