— Об этом не беспокойтесь. Скорее ад замерзнет, чем какой-то ставленник Халгартов сможет меня перехитрить.
Маленький «Боинг-44044-СВВП1» приземлился в вихре охристого песка и ледяных гранул на площадке перед обсерваторией. Ураган стих сразу, как только винты самолета остановились, и второй пилот открыл люк. От резкого понижения давления у Ренне защелкало в ушах. Они находились на высоте пяти тысяч метров в западных отрогах Анд — чуть севернее Сандии, — в окружении острых заснеженных горных вершин, обступивших обсерваторию со всех сторон. Ренне мгновенно ощутила недостаток кислорода и сделала глубокий вдох. Однако это ничуть не помогло. Лейтенант поднялась с сиденья и поспешила на выход, на ходу застегивая куртку, надетую поверх толстого свитера. Снаружи свет оказался настолько ярким, что ей пришлось задержаться на верхушке трапа и надеть солнцезащитные очки. В предательски разреженном воздухе дыхание перед лицом превращалось в легкие белые облачка.
На земле Ренне ожидали два офицера из лимского отдела разведки флота, одетые в темно-зеленые куртки, больше напоминавшие скафандры, чем форменную одежду. Спустившись по пяти алюминиевым ступеням, Ренне начала задыхаться.
Один из встречающих шагнул ей навстречу и протянул руку:
— Лейтенант Кампаса, добро пожаловать на станцию «Антина». Меня зовут Фил Мандия. Я был в составе группы, следившей за Макфостером, когда он добирался сюда.
— Отлично, — прохрипела Ренне.
Его лица под широкой выпуклой маской она почти не видела. Сердце в груди колотилось так сильно, что лейтенант с трудом смогла медленно преодолеть дуть до корпусов обсерватории — ряда приземистых строений из темного пла-тика с окнами, похожими на иллюминаторы. Свет горел только в одной из сс с строек. Позади зданий на обширной каменистой площадке виднелись три “>.релки радиотелескопов; огромные белые диски держались на невероятно тонких металлических мачтах. На глазах Ренне один из них слегка повернулся с доль северного участка горизонта.
— Как ведет себя задержанный? — спросила лейтенант.
— Каффлин? Клянется, что действовал по договоренности с анонимным стентом и почти ничего не знает. И что самое неприятное, я ему верю.
— Мы все выясним, когда я доставлю его в Париж.
— Собираетесь считать его воспоминания?
— Да.
Неодобрительную гримасу Фила Мандия не смогла скрыть даже его защит-ная маска.
Под ногами Ренне захрустела ледяная корка, покрывавшая землю. Вокруг не было видно никаких растений, даже клочков травы. Лейтенанту приходилось: тупатъ с осторожностью: замерзший грунт бугрился от глубоких следов шин. Оставившие их далеко не новые механизмы желтого цвета были припаркованы з озле зданий и напоминали сомнительный гибрид трактора и снегоуборочной сашины. Рядом с ними стояли два новеньких темно-вишневых внедорожника — Хонда», сильно забрызганные коричневой грязью.
— Вы приехали на них? — спросила Ренне.
— Да. — Фил Мандия кивнул на единственную пустынную дорогу, вившуюся вниз от обсерватории. — Это был кошмар, а не поездка.
— Как же вам удалось остаться незамеченными при слежке за Макфостером?
— С трудом.
Ренне не смогла определить, шутил ли он или говорил серьезно.
Они добрались до главного корпуса обсерватории, вошли внутрь и вновь кунулись в тепло. На состояние Ренне тем не менее это никак не повлияло: ее: ердце по-прежнему старалось выскочить из груди. Она была вынуждена опуститься на стул в первом же кабинете — и встать с него ее не заставили бы никакие силы. Снимать куртку пришлось уже сидя, и это обычное действие иптило лейтенанта последних сил. Об обратном пути ей даже думать не хотелось, — возможно, остальным придется нести ее до самолета на руках.
— А на вас высота не действует? — поинтересовалась Ренне у Фила.
— К ней можно привыкнуть, хоть и не сразу, — признал он.
Лейтенант Кампаса начала понимать, с каким пренебрежением к ней относились сотрудники местного подразделения флота. Для них она была важной шишкой, прилетевшей установить причину провала операции и выискивающей з их действиях оплошности, чтобы свалить ответственность на оперативников. Все не так!» — хотела сказать она. Но это было бы равносильно признанию в собственной слабости, а офисные интриги были ей хорошо знакомы.
— Ладно, давайте начнем с директора, — вздохнула Ренне.
Дженнифер Сейтц прошла процедуру омоложения всего пять лет назад и была миниатюрной ухоженной женщиной с красивыми зелеными глазами и смуглой кожей. Одета она была в мешковатый светло-коричневый свитер — настолько длинный, что его можно было принять за платье, — и его подвернутые рукава свободно болтались на ее худощавых руках. Ренне решила, что свое одеяние Дженнифер позаимствовала у человека, значительно превосходившего ее ростом. Казалось, что визит представителя разведки флота в обсерваторию вызвал у ее директора не испуг или беспокойство, а сильнейшее раздражение. Впрочем высокомерно-презрительное выражение лица Дженнифер изрядно смягчала обманчиво юная улыбка. Фила Мандия, учтиво пригласившего ее в кабинет, женщина удостоила сердитым взглядом, но даже он казался безобидной гримаской, а не проявлением искреннего недовольства.
Ренне указала на окошко-иллюминатор и три больших радиотелескопа за ним.
— Который из них, — она помедлила, чтобы сделать вдох, — направлен на Марс?
— Ни одного, — ответила Дженнифер Сейтц. — Основные антенны предназначены для радиоастрономии далекого космоса, с Марса же сигнал поступает на один из вспомогательных приемников: это не самый сложный процесс.
— А мы уверены, что Каффлин передал Макфостеру информацию, полученную именно с Марса? — Ренне обернулась за поддержкой к Филу.
— В сетевой памяти обсерватории нет никаких следов этих данных, — сказал офицер. — После передачи копии Макфостеру Каффлин внедрил программу-червя, уничтожившую все записи.
— Должны же быть другие копии! — настаивала Ренне. — Как давно вы получаете информацию с Марса?
Уголок рта Дженнифер Сейтц непроизвольно дернулся.
— Около двадцати лет.
— Двадцать лет! Что же вы, черт возьми, с ней делаете?
— Мы собираем данные для научно-исследовательской ассоциации. Для нас это лишь незначительный контракт: его сумма составляет меньше одного процента от всего бюджета. Такой проект даже не требует человеческого участия — весь процесс осуществляет наш СИ. Сигналы поступают раз в месяц. Мы принимаем их и храним для передачи ассоциации. Заявленная длительность программы — тридцать лет. — Дженнифер Сейтц заметила удивление в глазах Ренне. — Вы считаете, что это очень долго? — продолжила директор. — Некоторые наблюдения ведутся на протяжении сотни лет, и это еще не предел.
— Ладно, давайте остановимся здесь поподробнее, — сказала Ренне. — Я даже не подозревала, что у Содружества есть какая-то аппаратура на Марсе. Откуда конкретно поступают сигналы?
— С удаленной научной станции в районе Аравийской Земли.
— И какой же наукой она там занимается?
— Полномасштабным дистанционным сбором планетарных данных: метеорологических, геологических — я бы сказала, аэрологических, — гелиофизиче-ских и радиационных. Список можно продолжить, я назвала лишь основные направления исследований, но их полный перечень зависит от набора имеюще-нося там оборудования: датчики разбросаны по всему Марсу, их показания собираются на станции Аравийской Земли и уже оттуда пересылаются нам. Со: путниками та же история. На полярной орбите их сейчас четыре штуки, хотя зсе давно уже пора заменить.
— Не думала, что кто-то все еще интересуется Марсом.
— На самом деле таких очень немного, — язвительно ответила Дженнифер Сейтц. — В конце концов, мы ведь говорим об астрономии. Даже после шумихи, поднятой Дадли Боузом, это направление не стало пользоваться высокой популярностью в Содружестве. В нашей Вселенной много планет, представляющих гораздо больший интерес для человечества, чем Марс. Тем не менее скромный комплект датчиков, работающих на Марсе в течение продолжительного времени, обеспечивает не меньший результат, чем краткосрочное, но интенсивное исследование. Строго говоря, данные, собираемые за долгий временной период, считаются более полными и достоверными. Удаленные станции работают по всей Солнечной системе: они по каплям собирают информацию и от-тылают ее нам и другим таким же обсерваториям. Небольшие отделы для изучения каждого из небесных тел имеются почти во всех крупных университетах и фондах Земли. Все эти организации, занимающиеся каталогизацией и анали-зом данных, вынуждены обходиться минимальными ресурсами. Используемые ими приборы по современным меркам стоят недорого, работают на солнечной пли геотермальной энергии и надежно служат по нескольку десятков лет. А получаемых ими сведений как раз хватает, чтобы обеспечить работой немногих: ставшихся на Земле планетологов.
