Среди резервуаров как раз и находилась система жизнеобеспечения. Звездный Странник жил здесь, питаясь базовыми клетками и очищенной водой из цистерн. Ему не требовалось дополнительное пространство для передвижения; здесь не было ни зон отдыха, ни восстановительных комплексов, необходимых для людей в многолетнем перелете. Звездный Странник занимался лишь тем, что собирал информацию и следил за системами корабля. При необходимости он мог выделить плазмоядра и запустить их в резервуар, чтобы в состоянии невесомости вырастить мобайлов и направить их на устранение неполадки. После выполнения задания они бы использовались в качестве подкормки для базовых клеток. Один раз в столетие, по мере старения тела Звездного Странника, создавался новый иммобайл, сохраняющий его сознание. И все это располагалось в помещении в тридцать кубических метров. Такое жизненное пространство терялось в общем объеме около двадцати пяти миллионов кубометров, тем более что в результате аварийного приземления корабль довольно сильно пострадал.

Внутри технического отсека не было предусмотрено никакого освещения — еще одно обстоятельство в поддержку мифа о «необитаемости» корабля. Брэдли переключил сенсоры в режим инфракрасного спектра и стал пробираться по узкому проходу. Тоннель несколько раз разветвлялся, какие-то шахты уходили вертикально вверх, к центру корабля. Карабкаться по ним он не стал, а отыскал коридор, ведущий в носовую часть, и поспешил туда. Стены коридора были выполнены в виде решеток, и за ними просматривались основные механизмы, закрепленные на обычных рамах. Дрожь отдельных балок свидетельствовала о подготовке ядерного двигателя к пуску. Через пару минут корабль будет готов лететь в открытый космос.

Брэдли выбрался из коридора и начал протискиваться между резервуаром с дейтерием и какими-то турбонасосами величиной с автомобиль. Мыслемело-дия Звездного Странника по-прежнему отчетливо принималась его рецепторами даже в этом полностью металлическом и темном помещении.

— Помнишь меня? — спросил Брэдли.

В Институтской долине замерли все до единого мобайлы.

— Помнишь, не так ли? Я позаботился о том, чтобы ты не смог меня забыть.

Мыслемелодия изменилась; она обратилась с вопросом к каждому из мобай-

лов-людей, состоящих в подчинении Звездного Странника. Процессоры начали проверку с целью определения источника искаженных гармоник.

— Эй, да я же здесь, внутри, вместе с тобой.

Мелодия-запрос за пределами корабля стихла.

— Ты же не думал, что я пропущу этот момент, верно? Я хочу быть с тобой во время старта. Хочу быть уверен в нашей с тобой смерти.

Рост подозрений усиливал мыслемелодию, пока она не вызвала болезненный гул в ушах Брэдли.

— Бомбы, KAOS-помехи, биологические агенты. Я не помню, что именно находится на борту. Не помню, где именно и как долго я здесь. Возможно, я никогда и не уходил отсюда.

Наряду с какофонией мыслемелодии Брэдли слышал и топот ног мобайлов, карабкающихся где-то поблизости. Тысячи существ, получив команду, шныряли, словно крысы, стараясь отыскать любые следы его присутствия.

В непроницаемой темноте Брэдли ждал, пока мысли Звездного Странника метались между сомнением и яростью. Он ждал, а время уходило. Ядерные двигатели продолжали греться.

— Интересно, решишься ли ты стартовать? Искать безопасности в космосе, зная, что я там долго не протяну? Надеяться, что дублирующие системы справятся с последствиями диверсии? Или останешься? Неполадки можно устранить здесь, на поверхности. Но лидеры Содружества уже знает о твоем существовании. Они пришлют сюда свои суперкорабли. Их мщения тебе не пережить.

Мыслемелодия превратилась в яростный рев.

Брэдли посмотрел вниз. У самых его ног стоял мобайл. Подвижные сенсорные отростки повернулись вверх. Через мгновение чужак пришел в движение и устремился к Брэдли.

— Боюсь, уже слишком поздно.

Снаружи корабль окутала тьма.

Брэдли улыбнулся — его искренность благотворным бальзамом приглушила мыслемелодию.

— Ты так и не узнал нас. Только человек способен до конца понять другого человека. Остальные обитатели Галактики обречены недооценивать нас. Как недооценил и ты.

Наружные сенсоры на корпусе корабля показали бушующий над Высокой пустыней супершторм. Ураган поднялся над горами, а затем обрушился на Институтскую долину. Силовое поле вокруг «Марии Селесты» несколько секунд сдерживало его яростный натиск, испуская рубиновый свет, что привело к критической перегрузке генераторов. Волна песка и камней высотой в шестнадцать километров, несущаяся со скоростью пятьсот километров в час, захлестнула лишенный защиты корабль.

— Прощай, враг мой, — с удовлетворением произнес Брэдли.

Два фрегата, совершенно невидимые в космосе, зависли неподалеку друг от друга. В полутора миллионах километров от них потускневшим фонарем светилась Темная Крепость. Внезапно она полыхнула ослепительным бело-голубым светом, словно соперничая с Альфой Дайсона. Вспышка закончилась так же быстро, как и возникла.

— Похоже, что в ядре «бомбы-вспышки» имелось какое-то вещество, превратившееся в энергию, — сказал Марк.

— Выходит, что так, — согласился Оззи.

— Но я не вижу барьера.

— Марк, дай ему хотя бы несколько минут. А еще лучше подожди месяц. Мы натворили немало дел внутри Темной Крепости.

«Но решетчатые сферы на месте, — с молчаливым восхищением заметил Найджел. — Эта чертова конструкция выдержала два взрыва квантовой ракеты. Аномийцы понимали толк в строительстве».

«Никаких признаков квантовых искажений от „бомбы-вспышки“ не зарегистрировано, — доложил Отис. — Оззи, похоже, что ты ее уничтожил».

Они прождали пять часов, и только тогда плазма внутри решетчатых сфер начала охлаждаться и тускнеть. Затем свечение внезапно исчезло.

«Эй, вокруг наружной решетки появилась какая-то оболочка», — сказал Отис.

«Разве я тебе не говорил, что так и будет?» — воскликнул Найджел.

— Не-а, — ответил Оззи. — Это я так говорил.

— Здесь в космосе творится что-то странное, — сказал Марк. — Я ничего не понимаю.

— Я тоже, — признался Оззи. — А ты, Найдж?

«Не имею ни малейшего понятия».

Свет Альфы Дайсона постепенно исчез, вместе с ним затихла и какофония радиосигналов Утеса Утреннего Света.

«Миссия выполнена, — объявил Найджел. — Пора домой».

— Да ну, старик, это еще далеко не конец. Ничего подобного. Утес Утреннего Света еще жив, и он начнет все сначала в сотне новых звездных систем.

«Оззи, умоляю, ты все портишь».

— Но…

«Домой. Только по пути кое-куда заедем».

Виртуальное поле зрения Мортона создавало некоторую иллюзию света и пространства. Он нисколько не сомневался, что без этого рано или поздно поддастся соблазнительному пению сирены безумия, настойчиво звучавшему где-то в глубине его сознания. А пока многочасовое ожидание в скафандре без информации с внешних сенсоров все ближе и ближе подталкивало Мортона к приступу клаустрофобии. На самом деле одно ощущение все же смогло к нему пробиться: шум урагана, уменьшенный слоем земли до слабой вибрации. Таймер подсказывал, что буря, прежде чем затихнуть окончательно, бушевала три с половиной часа.

— Надо выбираться отсюда, — сказал он Алику.

— Полностью согласен, — ответил капитан разведки флота.

Они оба лежали в полной темноте, взявшись за руки, словно пара испуганных ребятишек. Это прикосновение помогало им общаться. Мортон не был уверен, что выдержал бы испытание без контакта с другим человеческим существом. Он почти не запомнил, о чем они разговаривали; вероятно, рассказывали друг другу старые истории о женщинах и мирах, где когда-то побывали. Все что угодно, лишь бы избавиться от ощущения полной изоляции и сознания того, что они похоронены заживо.

Выбора у них не было.

С того момента как шторм поглотил последние горные вершины, у них оставалось не больше пяти секунд. Алик направил в землю оба своих излучателя частиц, и через мгновение образовался небольшой дымящийся кратер.