Твою мать.
Эрик снова смотрит на фигуру. И тут узнает эту припадающую на левую ногу походку. Кристина бегает так уже чуть больше недели. Из-за перелома.
Девчонка видела его.
Видела его самый главный страх.
========== Глава 6 ==========
В восемь утра тренировочный зал пустует. Маты лежат нетронутыми, боксерская груша даже едва не покачивается. Помещение черное и безжизненное. Когда Кристина толкает дверь, то ее скрип разносится совершенно неестественным звуком в этой четырехугольной комнате. Девушка морщится и аккуратно ступает в зал.
Кристина ожидает увидеть Эрика и морально готовится к той тонне черноты, что будет излучать его взгляд. Ядовитой. Прожигающей. Отдающей кислотой на языке. Девушке становится противно, и она нервно передергивает плечами.
Вчера Кристина видела то, что не должна была видеть. Она знает это. Знала, когда убегала из того злосчастного коридора, подальше от комнаты с мигающими мониторами. Только вот воспоминания не вытравляются бегом. Особенно такие яркие. Они будто душат, затягивают удавку на шее, впечатываются в подкорку головного мозга, откладываются на сетчатке глаза. Чтобы помнить.
И она помнит. Теперь Кристина всегда будет помнить эту картину. Видеть раскуроченное юное тельце, алую кровь, впитавшуюся в обивку дивана и ткань платья, кости грудной клетки и воняющие внутренности. Подсознание не дает почувствовать запах, но Кристина всем нутром представляет, как пахнет смерть. Смрадом и разложением.
Вчера вечером она прибегает в спальню и чуть ли не запирает дверь. Перепуганная до чертиков. До такой степени, что воздух встает комом в горле. Ее руки трясутся, пока она стягивает с себя мокрую, пропитанную потом страха одежду, переодевается в чистую и ложится в постель. Тогда девушка накрывается с головой. Как в детстве. Когда, кажется, что стоит только спрятаться ото всех под одеялом, и мир тебя не заметит. Ведь кровать — твоя крепость, твоя вотчина, твой самый надежный дом. Это так глупо, что Кристина с остервенением сдергивает одеяло со своего лица. Наэлектризованные волосы тут же взвиваются вверх. Ведьма. Наверное, сейчас она так выглядит. Лежит и слушает, как в груди гулко бьется сердце, прислушивается к каждому шагу за дверью, шороху.
Девушка думает, что она — параноик, когда дверь скрипит и на пороге появляется фигура. Кристина замирает под одеялом, прижавшись щекой к подушке так сильно, словно может с ней слиться. Но это всего лишь Трис, вернувшаяся под утро. Кристина не сдерживает тихого фырканья. Вот дура. Это всего лишь подруга, а она ее боится. Ну не убьет же ее Эрик в самом деле. Ведь не убьет? Сомнения, посеянные этой мыслью, не дают Кристине заснуть. Она переворачивается на другой бок и смотрит, как подруга воровато стягивает с себя одежду и ложится в постель.
— Трис! — Как можно тише зовет Кристина. Фигура на соседней кровати замирает, поворачивает голову и всматривается в темноту. А потом видимо расслабляется — девушка замечает, как у ее подруги опускаются плечи.
— Ты почему не спишь? — Трис встает со своей постели и на цыпочках подходит к Кристине, садится перед ней на корточки и ставит свои локти на постель брюнетки. Та ворочается и подпирает голову рукой, чтобы лучше видеть лицо подруги.
— К тебе тот же вопрос, — ухмыляется она, и Трис отводит глаза.
Кристина глухо смеется в кулак.
— Ты была с ним, да?
Трис улыбается, едва краснеет, но подруга подмечает это в темноте.
— Я за вас рада, — искренне произносит Кристина, а потом наклоняется ближе к Приор и заговорщическим шепотом спрашивает: — А он как? Хорош?
— Кристина! — Возглас Трис слишком громкий для пяти утра, и кто-то недовольно ворочается на соседней кровати. Обе подруги прыскают. И Кристине становится на душе так легко. Ей ведь всего шестнадцать, скоро исполнится семнадцать. Она — юная девушка. Она не должна думать о смерти и боли. В таком возрасте живут разговорами о мальчиках, о развлечениях или о какой-нибудь подобной чепухе. Кристине все это кажется несущественным, несерьезным. На ее теле много ран, а в душе — еще больше. И мир, что ее окружает, пугает девушку. За какой-то месяц она постарела на сотню лет. Нет лишь седины в волосах, чтобы и другие замечали то, какой старой она стала.
— Ты нравишься Уиллу, — голос подруги отвлекает от безрадостных мыслей.
— Я знаю, — произносит девушка и чуть сдвигается в сторону, когда Трис все-таки решает сесть на кровать. — Он — хороший парень.
— И?
— И ничего, — жмет плечами брюнетка. — Он просто хороший.
Обе замолкают. Трис повезло. Фантастически повезло. Она нашла своего человека. Этого высокого и симпатичного парня со странным прозвищем. Если бы Кристина была более мелочна, то она бы завидовала, но в ней нет мелочности. Ей чужд этот порок. Но иногда она чувствует пустоту. Где-то там под сплетением вен и сосудов, под кожными покровами, в глубине собственной плоти. Она успокаивает себя разумными мыслями и логичными доводами. Ей нет еще и двадцати. Только мир опасен, а жизнь стремительна.
— Так где ты была? — Волосы Трис растрепались и, когда она поворачивает голову, закрывают все ее лицо.
— Я проходила свой пейзаж страха, — признается Кристина, и лицо подруги тут же меняется. — Он стал другим. Теперь мой самый главный страх — беспомощность.
Трис молчит, потом наклоняется и крепко обнимает подругу. Она теплая и живая, а ее дыхание щекочет Кристине ухо. В тот момент брюнетка чувствует себя предательницей. Ведь ест ее не собственный страх, не внутренние демоны подсознания, а Эрик. Она увидела запретное, прикоснулась к чему-то приватному, и теперь это не дает ей покоя. Ей страшно снова встретиться с Эриком. Он будет в бешенстве. Она может закрыть глаза и так ясно и ярко представить, как его ноздри раздуваются сильнее обычного, как руки сжимаются в кулаки, вены на запястьях выпирают, а в серые глаза сатанеют.
В ее мыслях стало слишком много Эрика. Эрика просто стало слишком много. Думать о нем, видеть его, говорить с ним. Кристина злится. Так не должно быть. Его не должно быть так много в ее жизни. Но колесо времени не крутанешь в обратном направлении, как бы человеку этого не хотелось.
— Спи, — произносит Трис баюкающим тоном, ее тонкие пальцы касаются места перелома на руке подруги. В глазах девушки стоит забота, и Кристина улыбается. — С тобой все будет хорошо. — Ободряюще говорит Приор и поднимается с постели подруги.
— Мамочка, — доносится до нее тихий смех брюнетки, а потом Трис оказывается в своей постели, закрывает глаза и тут же засыпает, измотанная за день и ночь. Кристина права. Тобиас хорош.
Подруга же не засыпает до самого утра. Мыслей в голове Кристины столько, что они мешают, жалят и жгут. Встает она с отвратным сосущим чувством под ложечкой. Встречи с Эриком не избежать. Так думает девушка, пока не оказывается в тренировочном зале. Ее встречают лишь стены. Эрик не пришел.
Кристина принимает решение его подождать. У него могут быть какие-то дела или проблемы. Что-то личное. Эта мысль проводит девушку в замешательство. Эрик и личное в ее мозгу никак не хотят сочетаться. Она привыкла, что он живет для фракции и ради фракции. Все его дела, что она знает, связаны лишь с Бесстрашием. И в тот момент Кристина задумывается о том, насколько хорошо она вообще знает этого мужчину. Стоп. А это ей надо? Знать его? Интересоваться им? Вчера она что-то узнала и это ей совсем не понравилось.
Проходит два часа, а Эрик так и не появляется. Тогда девушка поднимается на ноги и покидает зал. Он просто не пришел. В ее груди бьется желание пойти к Максу и спросить, не случилось ли что-то. От этой заботы Кристина морщится. С Эриком точно все в порядке. К черту его. Девушка мотает головой, избавляясь от назойливых мыслей, и направляется в лазарет.
Обычно к Кэму, тому самому врачу, под чьим чутким руководством срастались ее кости, она ходит вечером. Взмыленная после физических нагрузок, уставшая и морально разбитая. Во взгляде молодого человека она часто видит жалостливые нотки, и поэтому каждый раз упрямо сжимает губы — Кристине не нравится, когда ее жалеют.
