— Ты сегодня рано, — удивляется он.

Девушка жмет плечами.

— Тренировки нет.

— Правда? — Доля удивления и изумления в голосе симпатичного доктора возрастает.

— Давай не будем об этом, — просит Кристина и протягивает ему руку.

— Как скажешь, — добродушно улыбается он и аккуратно касается пальцами ее руки, внимательно осматривая место перелома.

Кэм нравится Кристине. Он веселый, иногда забавный, остроумный, часто шутит и веселит ее. Он такой со всеми. Простой и контактный. Сначала он не внушал ей никакого доверия. Пирсингованный и татуированный врач — где такое видано? Но потом девушка осознала, что Кэм был специалистом в своей области. Иногда ее тянуло расспросить, как он оказался в Бесстрашии, почему выбрал эту фракцию. Кристина была уверена, что Кэм перешел из Эрудиции. Лишь во фракции ума учат тем знаниям, которыми обладает он.

— Ай! — Шипит девушка, когда мужские пальцы давят на место перелома на ноге.

— До сих пор больно?

— Да, — признается Кристина.

Кэм закусывает губу, меж его бровей пролегает складка, а очки на переносице съезжают на самый кончик носа. Когда он только успел их надеть? Кристина привыкла, что он редко пользуется очками. Она смотрит на лицо доктора и его выражение ей совсем не нравится — обычно оно означает что-то плохое.

— Все совсем печально? — Тихо спрашивает она.

— Ну… — Начинает и он, и тут дверь со всей силы впечатывается в стену. Небольшой слой известки оказывается на полу, а Кристина и Кэм практически синхронно поворачивают головы.

— Вот ты где. — Девушка чувствует, как желудок переворачивается. — Идем со мной, — Эрик так резко хватает ее за руку, что от неожиданности Кристина чуть не падает.

— Простите… — Говорит Кэм.

— Заткнись, — яростно произносит Эрик и вытаскивает девчонку из лазарета, таща за собой по коридорам Ямы. Молодой врач так и остается стоять в удивлении и смятении. Ему кажется, что если девочка и дальше будет большую часть времени проводить с Эриком, то ее костям не суждено срастись никогда.

— Стой, — просит Кристина, но мужчина ее не слышит. Его пальцы с силой сдавливают ее запястье. Девушка уже не сомневается, что там будут синяки. — Это сломанная рука. Пожалуйста. — Ее голос звучит тонко и даже как-то жалобно. За такую интонацию Кристине хочется себя проклясть, но в этот момент иначе она почему-то не может.

К удивлению девушки, Эрик меняет руки, обхватывая стальной хваткой ее другое запястье. Прекрасно. Теперь и там, и там будут синяки. Мужчина затаскивает ее в тренировочный зал и толкает на маты. Кристина запинается о них и падает.

— Эрик…

— Ни звука, — его голос похож на рычание. — Ты должна была ждать меня здесь.

— Я ждала тебя два часа, — вспыхивает она.

— Значит, должна была ждать дальше, — разъяренно шипит он.

Кристина нервно сглатывает, смотря на своего инструктора во все глаза. Он зол. Девушка чувствует это кожей, чувствует, как электризуется воздух, как по нервным окончаниям бежит дрожь.

— Вставай.

Кристина хмурится.

— Живо. — Его голос на грани ора.

И тогда она понимает — он видел ее, знает, что она стала невольной и нежелательной свидетельницей.

— Эрик, позволь мне объяснить, — просит девушка.

— На ринг. Быстро.

— Что?

— Мы будем драться, тупая ты курица, — рычит он. — У тебя дырка не только между ног, но еще и в голове? — От этой грубости вся краска сходит с лица Кристины.

— Я не буду с тобой драться, — качает она головой.

— Будешь, — уверенно произносит он, стягивает куртку со своих широких плеч и подходит к Кристине. — Думаешь, я не ударю тебя, потому что ты слабая девчонка? Потому что ты больна? Ошибаешься.

Удар оглушает ее, приходится куда-то в солнечное сплетение, и девушка сгибается пополам. Следующий удар приходит сверху, на ее лопатки, позвоночник. Боль стремительно разносится по всему телу. Кристина падает на колени, ощущая, как воздух застревает в горле. Она пытается дышать, но делать это больно.

— Эрик! — Девушка вытягивает вперед руку в каком-то безотчетном и детском жесте. — Наверное, я заслуживаю наказания…

У нее горит бок от очередного удара. Кристина чувствует, что по щекам бегут горячие слезы. Боль въелась в ее тело. Сидит, скалится, мучает. Вдруг ее резко поднимают на ноги и встряхивают за плечи. Она видит серые глаза Эрика. Они дикие и черные. Полны черноты, ненависти, злости. Кристину сковывает ужас.

— Ты. Не. Имела. Никакого. Права. Видеть. Это.

— Я знаю, — всхлипывает она. — Я…

— Что ты? — Злится он. — Тупая дура? Я знаю. — Он швыряет ее на матрац. Девушка ударяется локтями и коленями. Снова всхлипывает, стремясь подняться на ноги. И тут он со всей силы дергает ее за волосы. Кристина неестественно выгибает шею. Сердце бьется где-то под горлом. Эрик зол. Он плохо себя контролирует. Он просто мстит ей за то, что она стала невольной свидетельницей его слабости. Но ведь она не хотела. — Запомни, сука, я тебя растопчу, если кому-то хоть слово скажешь, — разъяренно шипит он ей на ухо, сдавливая пальцами горло и натягивая кожу головы так, что Кристине кажется, что он снимет ей скальп.

— Я… Я поняла, — она дрожит в его руках, вся трясется от страха и боли. Эрик с силой толкает ее на маты. Девушка ударяется лбом и руками. И тут чувствует. В ее левой руке происходит смещение кости. Две плохо сросшиеся половинки костной ткани сдвигаются, рвут и бороздят плоть. Кристина втягивает носом воздух. Ей больно и тошно.

— Животное! — Вдруг рычит она, запуганная и забитая. Резко разворачивается и смотрит на Эрика. — Ты чертов псих! За что ты меня ненавидишь? За что?! — Кристина облизывает губы, ощущая, как всю ее колотит. — Дело не только в твоем гребанном страхе! В чем дело, Эрик?! — Она орет так, что у мужчины закладывает уши. А Кристина со стоном сгибается, ощущая, как жжет всю руку. Она утыкается лбом в свои колени и плачет.

— Что у тебя с рукой? — Вдруг тихо спрашивает он. Слова звучат так странно в этом зале, где тишина, прерываемая лишь ее судорожными всхлипами, стала давящей.

Кристина молчит, не отвечает.

— Дай посмотреть.

— Уйди! — Рычит она.

Но Эрик не слушает Кристину, берет ее руку и вытягивает, распрямляя конечность в локте. Черты лица девушки искажаются гримасой боли.

— Все понятно, — произносит он, осматривая ее руку, а потом резко дергает. Кристина хватает ртом воздух от неожиданной боли. Зато теперь кости встали на место.

— Сначала избить меня, а потом вправить кости. Где логика?! — Она на эмоциях, а Эрик всего лишь хмуро смотрит на нее.

— Ни слова, никому, — говорит он, а потом уходит. Кристина тупо смотрит на закрывшуюся за ним дверь. Что сейчас было? Что? Она не понимает. У нее дрожат руки, щеки мокрые, а тело болит. Она закрывает глаза и со стоном ложится на мат.

Приходит в себя Кристина на чем-то мягком и теплом. Открывает глаза и снова встречается со знакомым белым потолком и сеткой тонких трещин на нем. Она в лазарете, все на той же больничной койке. Девушка пытается пошевелиться, но ее останавливают чьи-то ласковые руки.

— Лежи, не двигайся, — этот голос принадлежит Трис. Кристина начинает вспоминать, что, кажется, отключилась в тренировочном зале. — Это сделал Эрик. Я знаю. — Произносит подруга, а тон у нее мрачный, даже тяжелый.

— Я нарвалась, — шепчет Кристина. Зная, что оправдывать его нельзя, зная, что она действительно отчасти виновата сама.

— Нет, Кристина. — Вдруг резко заявляет Трис. — Он избил тебя. И больше он этого не сделает. — В голосе подруги звучат стальные нотки, и Кристина напрягается.

— Что это значит, Трис?

Подруга потупляется, опускает взгляд, молчит.

— Трис? — Кристина повышает тон голоса.

— Четыре, Уилл и Эдвард разберутся с Эриком, — за спиной подруги вырастает хмурый Юрай. — Я бы пошел с ними, но решил, что лучше все же остаться с тобой. — У кого-то взыграло благоразумие, ибо четверо на одного — это было бы слишком. Вот что читает в его взгляде Кристина. А у самой все холодеет внутри.