Белла прежняя. Прежняя и ее любовь.

Каллен согласно кивает на замечание жены, но имеет и дополнение к ответу:

- За исключением некоторых, кто там живет.

Белла снисходительно смотрит на мужа, заставляя повернуться в свою сторону. Ее губы улыбаются.

- Он твой отец, ты еще помнишь?

- Кроме обвинений он никогда ничего мне не давал.

- Эдвард, так или иначе, он тебя любит, - девушка применяет тяжелую артиллерию, легонько чмокнув его в губы, - ты скоро поймешь…

И улыбается, чуточку прищурившись. Карий взгляд мимолетно касается живота.

- Я таким не стану. Он не будет ненавидеть меня, - поморщившись, отрицает Эдвард.

Белла хмурится.

- Ну конечно же нет, - укладывает голову ему на плечо, проводит тоненькие линии по шее, - он будет тебя любить больше всех на свете, Папочка.

И тут же, припомнив его недавнюю реакцию, она прикусывает язык. Торопливо бормочет извинения, подкрепляя их осторожными поцелуями.

- Я не буду, я не буду… - уверяет, не желая портить доброго настроения, - прости…

- Я и есть его папа, Белла, - Эдвард переходит за грань прежде дозволенного для себя, качнув головой, - и ты имеешь полное право так меня называть.

- Просто в больнице…

- Надо было еще в больнице тебе сказать, - любые упоминания о капельницах, рубашках в горошек и людей в халатах Эдварда не прельщают, тему пытается поскорее перевести.

Обнимает Беллу сам, потирая ее плечи. Наслаждается близостью и здоровьем. Тем, что она в порядке.

- У тебя все получится, - спустя какое-то время тишины в темноте автомобиля, который Белла, сославшись на отсутствие заказов, сама забрала с утра из ремонта «Готовым к новым свершениям», уверяет девушка. Тем же тоном, что и всегда.

- Тут нечему получаться, - мужчина наплевательски пожимает плечами, проглатывая волнение, и вынимает ключи из зажигания, - пойдем. Чем скорее начнем, тем быстрее закончим.

Белла не упрямится и ничего не дополняет. Послушно выходит из машины, закрывая за собой дверь. Поправляет расстегнувшиеся пуговицы пальто, зябко поежившись.

Эдвард достает из багажника пакет с омаром, краем глаза подмечая каждое ее движение. И когда оказывается рядом, надежно обнимая за плечи, хмуро сообщает:

- Если ты еще и заболеешь, я ему точно никогда не прощу.

- У меня есть об кого греться, - Белла по-девчоночьи хихикает, прижавшись к мужу. И идет по подъездной дорожке, присыпанной гравием, к широкой голубой двери за тремя ступеньками крыльца.

Они не успевают даже позвонить, как она уже открывается.

Эсми, стоящая на пороге в приятном глазу кофейном брючном костюме, радушно и тепло улыбается.

- Добро пожаловать, - отступая назад, приветствует гостей она. Включает дополнительные лампы, создающие в прихожей сплошную иллюминацию.

- Здравствуйте, - Белла улыбается так же радостно и дружелюбно. Аккуратно обнимает Эсми.

- Привет, мама, - Эдвард отдает женщине пакет с омаром, чмокнув в щеку. Сияющая радостью, она нравится ему больше, чем во время их последней ссоры с отцом, когда плакала. Ради этого можно вечер и потерпеть…

На какое-то мгновенье, не глядя на то, что ужин семейный, Эдвард надеется, что отца нет дома. Но жестоко разочаровывается в своих мыслях уже спустя пару секунд.

В переходе между коридором и прихожей ждет Карлайл. На нем серый свитер и черные джинсы. В принципе, за последние два месяца мужчина не изменился. Те же поседевшие короткие волосы, тот же немного вздернутый вверх из-за мнимого превосходства подбородок. Даже щетина та же – всегда продуманная, всегда – недельная. И только серые глаза – глаза Эдварда – другие. В них, кажется, больше нет спеси и ярости. В них, кажется, где-то затаилась доброта.

Эдвард не верит тому, что видит. Хмурится, пытаясь найти объяснение. Для правды уж слишком невероятно…

- Добро пожаловать, - немного глухо, что совсем не характерно для него, приветствует он.

Каллен-младший и сам не замечает, как протягивает руку. Без задней мысли. Безбоязненно.

Беллу Карлайл осторожно обнимает. Краем уха Эдвард слышит, как она шепчет ему: «Спасибо за приглашение».

В гостиной уже стоит накрытый на четверых стол – прямо возле большого окна во всю стену, с которого сегодня отодвинули все тяжелые шторы. Чудесный вид на лес и озеро. И чудесный аромат от блюд – Эсми расстаралась.

Белла садится рядом с мужем, тихонько стиснув под столом его руку. Ободряюще.

Она ведет себя так, как будто что-то знает. Как будто в этом ужине что-то… другое. Не спонтанное решение провести время вместе и принести извинения. Что-то более… важное. Только понять пока что именно Эдвард не в состоянии.

- Буябес, - торжественно объявляет Эсми, снимая с кастрюли посреди стола крышку и принимая тарелки от гостей, - кажется, сегодня он неплохо получился.

Пока миссис Каллен разливает суп, они с Беллой умудряются обсудить несколько мелочей, случившихся за последнее время. С его мамой у девушки всегда получалось хорошо ладить – Эдвард даже удивлялся. Сам же он сидит прямо напротив Карлайла, немного заслоненного кувшином с яблочным соком (спиртного, к счастью, нет), и смотрит на отца, хотя делать этого совершенно не хочется. Он не должен.

Серые глаза встречаются с такими же серыми. В их соединении есть что-то необыкновенное и очень, очень личное. Полыхающая в Эдварде ненависть на миг ослабевает, сменяясь недоумением. Но потом, конечно, восстанавливает утраченные позиции.

- Приятного аппетита, - закончив с приготовлениями, говорит Эсми.

В гостиной на ближайшие десять минут повисает тишина. Миссис Каллен предпринимает попытки заговорить, и Белла даже вторит ей, но тщетно. Мужчины молчат, лениво перебирая ложками содержимое тарелок и постепенно разговоры сходят на нет. Женщины смиряются с таким положением вещей и решают не торопить событий. В конце концов, молчание лучше ссор. А ссоры наверняка будут, стоит лишь кому-нибудь из Калленов открыть рот…

На второе свиной антрекот. В исполнении Эсми это блюдо шедеврально – было, есть и будет. Эдвард улыбается, отвлекаясь от недомолвок с отцом, и делая матери комплимент. Та смущается.

- Неужели?..

В этот раз привести все к общему знаменателю – молчанию – не удается. Не позволяют, решив, что достаточно.

- Ты две недели не звонил, Эдвард, - с легким упреком говорит Эсми, недовольно взглянув на сына, - а мне ведь все еще интересно – и всегда будет интересно нам обоим, - она оглядывается на Карлайла, и тот медленно кивает, - что с тобой происходит.

Эдвард всеми силами пытается улыбнуться, но не может. Все две недели – полторы – не звонил никому. Не был в состоянии. Но назвать причину этого и назвать то, что произошло за это время в жизни, – смерти подобно. Ни за что. Тем более давит присутствие Каллена-старшего. Прямо-таки душит – он хочет подробностей.

На помощь как всегда приходит Белла, уловив его мимолетный отчаянный взгляд. Снова пожимает руку так, чтобы никто не видел, и улыбается ласковее.

- Эдварда повысили, - объявляет она, посмотрев на мужа, - теперь он вице-президент компании и будущий преемник боссовского кресла.

Столь торжественное представление мужчину смущает. Он немного теряется.

- Вице-президент? – бровь Карлайла изгибается в вопросе, в точности как у сына. И тому приходится кивнуть, с яростью признавая, что сердце все же вздрагивает. Ну неужели все зависит от одобрения? Почему ему всю жизнь нужно одобрение того, кто не хочет, не может и никогда не станет его давать?!

- Поздравляем, милый! – восторг, светящийся в глазах матери, вдохновляет и, если честно, помогает отрешиться. Меньше, конечно, чем беллин, но все же имеющий определенное влияние.

Впрочем в кои-то веки Карлайл не отпускает какого-нибудь циничного замечания. Таким же вежливым голосом, как и жена, произносит:

- Поздравляю, Эдвард. Это заслуженно.

От неожиданности мужчина едва не роняет вилку.

Заслуженно?!

Не то… что-то не то… не тот Карлайл. Не тот дом? Какого черта?..