Подняв его в сидячее положение, стягиваю с него через голову футболку. Он послушно поднимает руки, чтобы мне было удобно, и я словно раздеваю ребенка, вот только под одеждой в нем нет ничего детского. Мне открываются скульптурно вылепленная грудь и живот и светлая кожа, редко видевшая солнце. Тогда, у Кристины, у меня не было возможности рассмотреть его тело, чтобы при этом они оба не заметили. Но сейчас, когда он на грани отключки, и я уложил его на кровать, я могу смотреть, сколько захочу.

От его полуобнаженного вида сладко сжимается в животе. Он такой сильный, такой мужественный, но при этом ранимый. Лицо расслаблено, словно он уже спит, но черные длинные ресницы беспокойно трепещут, практически лежа на бледных щеках. Умираю как хочу провести рукой по этой мощной груди и шести кубикам на животе.

Я уже видел, что прячут его бледно-голубые шелковые боксеры. Уже чувствовал взаимное трение, но, к сожалению, тогда между нами был барьер. Боже, это было бы обалденно – скользнуть руками по бедрам и стащить с него эти боксеры…

– Залюбовался моим нижним бельем? – спрашивает Бен, и, подняв на него взгляд, я обнаруживаю, что он, прищурившись, следит за мной.

Я в панике чуть не захлебываюсь воздухом, лихорадочно пытаясь найти оправдание, почему так открыто пялюсь на него. К счастью, он вроде бы не обиделся. Хотя завтра все равно навряд ли вспомнит.

– Ага, очень симпатичное. У меня однажды были шелковые, и я износил их до дыр. К тому времени как я их выбросил, они уже поехали по швам.

Он пьяно хохочет и приподнимается на локтях.

– Ну так что, будешь спать? – я укрываю его одеялом и поправляю подушку. Не хочется оставлять его одного в таком состоянии, но и переступить черту не хочу, иначе он меня потом вышвырнет из дома. – Я оставлю дверь открытой и лягу на диване, так что позови, если тебе что-то понадобится. А у кровати поставил мусорную корзину – как вариант тошнильного тазика, просто на всякий случай. Слава богу, нам завтра не на работу, иначе у нас возникли бы проблемы. Не говоря уж о пациентах, кому не посчастливилось бы к нам попасть.

Я направляюсь в сторону двери.

– Останься, – говорит он.

– Э-э, не уверен, что могу…

Он похлопывает рядом с собой.

– Пожалуйста. Не хочу сегодня быть один. Знаешь, что случилось с Джимми Хендриксом, Дженис Джоплин и Мама Касс? Ты ведь не хочешь, чтобы это было на твоей совести?

– Мама Касс не была пьяной, когда умерла. И я не думаю, что тебе угрожает удушье. Но я останусь, если ты действительно хочешь.

– Очень хочу.

Это ужасная идея, но ладно. Все равно бы не смог себя остановить. Особенно когда он так просит.

– Ладно. Тебе и правда не хватает компании, раз уж ты заговорил об умерших рок-звездах, чтобы заставить меня остаться.

Он лежит на боку, и я забираюсь на кровать позади него, сомневаясь, стоит ли раздеваться. Сначала я стараюсь уснуть прямо так, но потребность в комфорте потихоньку начитает брать верх. С тех пор как начал ночевать в приличных местах, я не могу спать одетым. Это душит воспоминанием, будто я снова бездомный, и мне некуда пойти.

Ну, по крайней мере, именно это я говорю сам себе, пока раздеваюсь, стараясь не потревожить Бена своей возней. Сняв джинсы и футболку, я остаюсь в одних трусах. Ощущения немного будоражащие – находиться в его кровати рядом с ним и почти голым.

– Это говенная идея, Кори, – шепотом говорю сам себе, заползая под одеяло. – Хуже придумать просто нереально.

– А? – Бен зашевелился, но остался лежать спиной ко мне.

– Ничего, Бен. Спи.

Сообразив, что забыл выключить свет, я наваливаюсь на него, чтобы дотянуться до лампы на прикроватном столике и выключить ее. Голой грудью прижимаюсь к его спине – и я готов. Член тут же подскакивает вверх.

Бен вздыхает, будто ему, полупьяному-полусонному, приятно это касание. Бля. Он станет моей погибелью. Я лежу неподвижно, не зная, как быть, после чего, поддавшись соблазну, наконец придвигаюсь ближе и обнимаю его за талию, как любовника. Но все становится еще хуже – он прижимается ко мне спиной, не обращая внимания, что я парень, и что он задницей потирается об мой стояк. Боюсь, он убьет меня – в буквальном смысле – если сообразит, что тут происходит… и что я позволил этому случиться.

Я убеждаю сам себя, что не делаю ему ничего плохого, и что он вряд ли вспомнит хоть что-нибудь, чтобы расстроиться. С другой стороны, если он сейчас достаточно трезвый, то кто знает, возможно, он и не против. И так ему будет проще понять, что он меня хочет.

– Бен… – шепчу я.

– Что? – он все еще не спит. Ага, отлично.

– Ты вообще как, сильно пьяный? – я буду гореть в аду уже за свое уточнение. Мне нужно немедленно просто встать и уйти.

– Я не пьяный, – невнятно отвечает он, виляя задом и прижимаясь невероятно плотно ко, и снова вздыхает.

– Значит, ты просто больной на всю голову, а? – с моей стороны некрасиво так думать, когда он в таком состоянии.

– Не переживай об этом.

Я в шоке от того, как он себя ведет, пусть и пьяный, потому что когда он проснется, не даст к себе и прикоснуться. Я уже успел подумать, что у него есть немного от синдрома Аспергера, но все же не уверен. Может, я просто заставляю его испытывать чувства, к которым он пока не готов?

Ты выдаешь желаемое за действительное, мудила. Утром он тебя по стенке размажет.

– Давай уже спать, – шепотом говорю я, крепче обнимая его за талию. Мой член плотно зажат между моим животом и его задницей, и я не могу поверить, что он его не чувствует. Все, что я могу сделать, – это сдерживаться и не двигаться в жажде облегчения. А в мыслях только то, как я стаскиваю с него боксеры и тупо трахаю его. Внутри все напряжено от попытки контролировать свои порывы, пока все тело кричит, чтобы я сделал, что хочу.

Закрыв глаза, я прикасаюсь губами к его темным волосам, пахнущим шампунем, прокуренным баром и самим Беном. Его тело идеально ощущается в моих объятиях, прижатое ко мне и готовое принять меня, если бы я решился. Или скорее обнаглел. Из-за комка в горле у меня вырывается сдавленный писк. Я не хотел издавать ни звука, но из-за растущего отчаяния это получилось само.

– Хочешь поцеловать меня снова? – хрипло спрашивает он, и мое сердце подскакивает куда-то в горло.

– Мать твою, спи, Бен. Ты сам не понимаешь, что несешь, – я уже умоляю его.

До чего же хочется вычеркнуть тот факт, что он пьяный. Хочу проигнорировать его и дать ему, что мы оба хотим, но не могу – я не знаю, как он отнесется к этому завтра. Так что прямо сейчас я не могу доверять его желаниям. По пьяни люди часто совершают безумные поступки.

Так что придется забыть о своей жажде. Вместо этого я делаю то, что должен был сделать с самого начала. Тихо поднявшись с кровати, я ложусь на диване, откуда легко услышу его, если ему что-то будет нужно, и при этом подальше от соблазна его тела.

Глава 9

БЕН

Жужжание телефона – единственное, из-за чего я могу прийти в себя до полудня. Шторы почему-то раскрыты, из-за чего палящее солнце светит мне прямо в лицо. Я работаю в ночную смену и по утрам всегда плотно их закрываю, поэтому не привык к такому. На самом деле, я сейчас очень сочувствую вампирам.

Зашипев и прикрыв лицо рукой, я сползаю с кровати на пол в поисках телефона, которого почему-то нет на тумбочке.

– Какого хрена? – впечатление, будто по дому пронесся ураган. Одежда кучей валяется на полу рядом с кроватью, а телефон так и остался в кармане джинсов. – Алло, – сдавленно произношу я, лежа на полу и пытаясь отдышаться.

– Доктор Харди, вы где?

– Джули, это ты? Почему ты мне звонишь в такую рань?

– Да, это я. А почему вы все еще дома? Время начинать занятия.

Копаюсь в памяти, хотя это трудно из-за головной боли и тумана.

– Занятия?

– Вы в это время преподаете сердечно-легочную реанимацию, помните? В 12:00. У вас есть пятнадцать минут до начала.