- Ты же всё время говорила, что в любви главное - чувства, - напомнил Буська. Росомаха аж зашипела слегка.

- Говорила! Но почему нельзя испытывать чувства к кому-нибудь другому?

Буська ощутил, что совсем не понимает этих девчонок.

- Разве тебе не нужен папа?

- Да какой из него папа, - досадливо бросила Росомаха, - смех один. Молокосос. И уши у него висят.

"Ещё и ушами не угодить!" - изумился про себя Буська. Украдкой он оглянулся через плечо на своё отражение в зеркальце над рукомойником. К счастью, уши у него торчали. Это обнадёживало: раз Роське не нравятся висящие уши, то, наверное, нравятся торчащие.

- Ну, если ты не хочешь, чтобы они поженились, можно что-нибудь придумать.

- Например?

- Например, ты напишешь ему какую-нибудь гадость, как будто бы от твоей мамы. Он же твоего почерка не знает.

- Ой, Буська! - Росомаха подскочила от восторга, расплескав воду. - Ты гений!

- Гений не гений, а котелок варит, - надулся Буська. Он старался выглядеть не очень гордым.

Получив от Буськи берестяной листок, Росомаха написала на нём: "Локса, ты дурак, и уши у тебя отвратные". Затем погладила на прощание спящую Заразу - белка беспокойно пробормотала сквозь сон: "Нет ванили, нет", - и убежала.

От нетерпения Росомаха мчалась по лесной тропинке, как ветер, едва касаясь босыми ногами обледенелых листьев. Её длинные волосы развевались за ней, как флаг. Она не переводила дух, пока не очутилась на поляне у дома Вазги и не постучала.

Только теперь она подумала, что сильно рискует - ведь если дверь откроет сам Вазга, ей может и веником попасть. Но, к счастью, Вазге было лень слезать с лежанки. Открыл Локса.

- Привет, - удивлённо сказал он. Росомаха протянула ему записку.

- Это тебе от мамы, - быстро сказала она. Прежде чем Локса сообразил, что сказать, она хихикнула в рукав и умчалась прочь.

Локса поглядел на послание и развернул его. Надо признать, план Буська придумал отличный. Но даже отличные планы не всегда идут так, как задумано. Буська не учёл двух вещей. Во-первых, Локса не умел читать. Из всей записки он понял только слово "дурак", так как долго учился вырезать его ножиком на деревьях. Во-вторых, Локсе было шестнадцать. И то, что десятилетнему Буське казалось страшно обидным, заставило Локсу покраснеть. Но не от обиды. Просто он понял всё по-своему.

- Ага, - прошептал он и сунул записку в карман фартука.

Зараза проспала весь день и проснулась к вечеру - страшно голодная. Она съела целых три ложки клюквенного киселя и продолжала бы есть, если бы мама не запретила Буське кормить её. Мама побоялась, что белка обожрётся и ей снова станет хуже.

- Вижу, ты выздоравливаешь, - сказал Буська, поправляя вокруг неё полотенца. - Как ты нас всех напугала!

- Ага, - сказала Зараза, как будто ей очень понравилась эта мысль. - А что мы будем делать сейчас?

- Спать, - ответил Буська, который только об этом и мечтал. Глаза у него слипались от усталости. Но Зараза, которая продрыхла весь день, была другого мнения.

- Не хочу, - заявила она. - Почитай мне книжку лучше.

Буська со вздохом взял с книжной полки "Трёх храбрых эльфов". Если уж читать, то что-нибудь такое, чтобы самому не было скучно. Пододвинув к себе свечу - в комнате совсем стемнело, - Буська пристроил книгу в дрожащем круге света и принялся за чтение.

Зараза слушала взахлёб, шевеля ушами. Она ещё никогда не слышала раньше этой истории, и Буська даже обрадовался тому, как внимательно она ловила каждое слово. Синие сумерки за окном быстро сгущались в чернильный мрак. Свеча горела золотым огоньком. Буська читал.

- Ветер перевернул лодку из дубового листа, и трёх эльфов выбросило волнами на неизвестный берег. Они замёрзли и промокли, а у Флориана оказалось сломано крыло...

- Что... что это? - вдруг взвизгнула Зараза. Буська уронил книгу. Позади него что-то громко скреблось в окно.

Ещё ни разу в жизни Буське не было так страшно. Он боялся повернуться, потому что догадался, кого он увидит в окне. Вначале ему пришла в голову мысль позвать на помощь маму, но он тут же выругал себя за это. Сам виноват, подумал он.

Злость на себя придала Буське сил, и он повернулся. В окне маячила чёрная лохматая тень с горящими красными глазами.

- Ну конечно, - убитым голосом сказал Буська, - этого следовало ожидать.

- Всё из-за тебя! - взвилась Зараза. - Что ты мне сказал тогда?

- А что я должен был сказать? Ты налопалась конфет с ромом до поросячьего визгу! Ты хоть себя в зеркале видела, какая ты приползла домой?

- Тебе бы только отношения выяснять, - проворчала Зараза. - А мне что делать? Она от меня теперь не отстанет.

- Сюда она не залезет, - неуверенно произнёс Буська. Словно в ответ на его слова, Меша навалилась на стекло. Стекло зашаталось, и по нему побежала трещина.

- Она же окно вышибет! - охнула белка. Буська лихорадочно огляделся, подобрал с пола книжку и выскочил из комнаты.

В коридоре он столкнулся с мамой, которая несла в спальню чистые простыни.

- Буся, что случилось? - удивилась мама. - Ты куда несёшься?

- Потом, - отмахнулся Буська и галопом помчался во двор.

Меша сидела на стене дома снаружи, упираясь лапами в выступающие брёвна, и тихо, зловеще урчала. Ей не удалось выдавить стекло с одной попытки, но Буська понимал, что времени у него мало. Его ноги с трудом отрывались от земли - от холода и ужаса он почти их не чувствовал. Он шагнул прямо на Мешу. Раз, потом ещё раз.

- Эй, ты! - крикнул он. Чёрное чудовище повернулось и уставило на него два огненных глаза. "Только бы не умереть от страха", - подумал Буська. Его шерсть склеилась от ледяного пота.

- Я не про неё говорил! - отчаянно завопил он. - Я про книжку, про книжку! К Меше эту книжку!

Он размахнулся и запустил книжкой в чёрную массу. Книжка глухо стукнулась о мохнатый бок и упала на землю. Меша неторопливо стекла со стены бесформенной кучей, раззявила зубастую пасть и проглотила книжку. Затем развернулась и, шурша мёрзлой листвой, уползла в темноту.

- Уф, - содрогнулся Буська и поспешил обратно в дом. Мама молча выглянула из спальни в коридор, покачала головой, но ничего не сказала. Она, конечно, слышала крик и догадалась, что произошло. И ещё она догадалась, что Буську сейчас лучше оставить в покое.

- Она ушла? - дрожащим голосом спросила Зараза, едва Буська появился на пороге комнаты.

- Ушла, ушла, - успокоил её Буська. За окном никого не было. Только блестела в темноте трещина на стекле.

- А книжка?

- Она её съела. Надо было что-то ей кинуть. Ты же знаешь, Меша больше одной вещи враз не берёт.

- Как же ты теперь без книжки будешь? - усы у Заразы виновато поникли. Буська подхватил её на руки.

- Глупая твоя беличья башка! Забудь. Давай чаю попьём.

Именно в этот момент, когда Буська прижимал к груди Заразу, в доме кузнеца на поляне Локса прижимал к груди кое-что другое - записку, полученную от Росомахи. Лёжа за печкой и пряча послание под одеялом, Локса улыбался во сне.

Глава 22

, в которой Локса снова попадает в затруднительное положение

Неустойчивая погода раннего декабря изводила лесных жителей своими капризами. То прихватит лужи морозом, поздняя трава покроется инеем, а на земле ничего, кроме твёрдых от корки льда палых листьев - хоть бы одна снежинка. То, наоборот, повалит сырой мягкий снег, поломает ветки елей и тут же растает от тепла, превратившись в липкую кашу на тропинках. В одно такое оттепельное, серое утро к домику леших примчался взъерошенный Вазга. Не волком, как он чаще ходил в холода, а в своём обычном виде. Только ноги у него были обуты в валенки, а на плечи наброшено стёганое одеяло.

- Шима***, старик, выручай! - кинулся он к папе. - Беда форменная!