Собрание обязало каждого члена союза молодежи свить и принести один кван травяной веревки и постановило оказать помощь тем хозяйствам, которые за недостатком рабочих рук не успели закончить вторую прополку.

В собрании участвовал и Дон Ун. Не пришли только Дон Су и Сун И. Дон Ун заметил, что сестренка Кан Нани весь вечер сновала от их дома к дому Сун И и обратно. Он догадывался, что между его братом и Сун И должно произойти сегодня решительное объяснение.

После собрания Дон Ун немного задержался. Товарищи его ушли далеко вперед, и он медленно побрел по берегу горного ручья, направляясь в свой хутор. Вдруг позади себя он услышал негромкий кашель. Дон Ун обернулся и увидел Гым Сук, тоже возвращавшуюся с собрания.

— Ах, это вы, Гым Сук? Что так поздно?

— Да, это я! — Гым Сук замедлила шаг.

— Куда путь держите?

У Гым Сук был какой-то растерянный вид. Она ничего не ответила Дон Уну и, помешкав, сказала:

— Я хочу кое о чем спросить вас.

— Меня? О чем это вы хотите спросить? — улыбнулся Дон Ун. Гым Сук смущенно опустила голову.

— Почему вашего брата и Сун И не было сегодня на собрании?

— Видно, была какая-то причина…

— Какая же?

Гым Сук подняла голову: в ее глазах мелькнуло недоумение. Озаренное бледным лунным светом, лицо ее сейчас было очень красиво.

— Точно ничего не могу сказать, но думаю, что они поссорились из-за вас.

— Из-за меня?.. — с изумлением и испугом воскликнула Гым Сук.

Они незаметно перешли ручей. Под каменным мостом звонко клокотала быстротечная горная вода.

Дон Су остановился.

— Вы сейчас домой пойдете?

Гым Сук, не слушая его, взволнованно спрашивала:

— Почему из-за меня? Не можете ли вы рассказать поподробней.

— Тогда отойдем в сторонку, присядем ненадолго.

— Хорошо. Присядем.

Они высмотрели на песчаном берегу ручья тяжелые камни и примостились на них друг против друга. Неподалеку от них шумел небольшой водопад, и место, куда падала вода, было покрыто легкой дымкой тумана. На бурлящей воде плясали лунные блики, пена пузырилась, словно какой-то озорник сидел под водой и, не переставая, плескался. От ручья, из его темных глубин, веяло прохладой.

Тихая лунная ночь спустилась на горную деревушку. В ночной тиши слышится лишь звонкий клекот падающей, бурлящей воды.

Дон Су и Гым Сук сидят друг против друга и молча смотрят на водопад. Души их так же чисты и прозрачны, как горный ручей, и так же бурлят их сердца, как эта неспокойная вода.

Дон Ун, оглянувшись вокруг, усмехнулся. — Слышал я, будто Дон Су что-то сказал о вас, а Сун И обиделась и заплакала.

— Что же это такое мог ваш брат наговорить про меня? — недовольно спросила Гым Сук.

— Ничего особенного. Вы теперь известны в деревне как девушка, осмелившаяся расторгнуть помолвку. Вот брат, наверно, и посоветовал Сун И быть такой же решительной, как вы. А она и губы надула. Ну, раз они сегодня не пришли на собрание, значит, встретились где-нибудь и, может быть, уже помирились.

— Зачем ему понадобилось меня-то в разговор впутывать? Я-то тут при чем? — сердито проговорила Гым Сук.

— А как же? О вас вон по всей деревне слава идет!

— Какая там слава?!

— Что там ни говорите, а вы совершили очень смелый поступок. У нас, в союзе молодежи, вас так и называют: смелая девушка.

— Будет вам смеяться надо мной! — Прикрыв рукой лицо, Гым Сук смущенно улыбнулась.

— Я и не думал смеяться. Вы хорошо сделали, что расторгли помолвку. Теперь вы сами выберете себе жениха?

— Нет… Не знаю…

Гым Сук отвернулась и замолчала. Она ведь догнала парня вовсе не потому, что у нее было к нему какое-то важное дело. Расторгнув помолвку, Гым Сук стала свободной. Но родители, чего доброго, сосватают ей другого жениха. Может быть, они подберут ей человека, подходящего по возрасту. Но будет ли он ей по нраву? А если нет? Тогда, значит, вся эта затея с расторжением помолвки была напрасной! Не все ли равно, с кем жить: с глупым мальчишкой, которого она не любила, или с взрослым мужчиной, которого она не будет любить? Только зря заслужила дурную славу: от нелюбимого жениха отказалась, а по сердцу никого выбрать не смогла.

Когда на днях Гым Сук собирала вместе с Кан Нани намуль и та заговорила о своем брате, Гым Сук покраснела от смущения и приняла все это за шутку. Но потом она не раз вспоминала об этом разговоре и ловила себя на том, что все чаще думает о Дон Уне. Если говорить серьезно, чем же Дон Ун плох? Умный, толковый парень! Правда, они живут в разных хуторах и видятся редко, но она-то знает, что Дон Ун замечательный человек. И взрослые хорошо о нем отзываются, и самой ей он очень нравится. Но разве она может сказать ему об этом. И она сидела молча, грустно опустив голову.

А Дон Ун взглянул на нее и хитро, лукаво улыбаясь, спросил:

— Наверно, уж приглядели кого-нибудь, а говорите: не знаю…

Гым Сук окончательно смутилась.

— Что вы…

— Нет, правда, скажите по-честному, еще не приглядели?

— Нет, — тихо, не поднимая головы, ответила Гым Сук.

— Ну, если действительно так… — Дон Ун задумчиво посмотрел на месяц, — может быть, мне за вас выбрать?

Гым Сук молчала.

— Что же вы не отвечаете? Не хотите, чтоб я выбирал?

— Да что вы такое говорите! — Гым Сук резко вскинула голову, улыбнулась так, что ее красивые зубы блеснули в лунном свете, и снова опустила голову на грудь. А Дон Уну приятно было сидеть рядом с ней, и он старался вызвать ее на разговор.

— Сколько вам лет исполнилось?

— Семнадцать…

Месяц вышел из-за облаков и ярко осветил их лица. А потом снова нырнул в облака, словно играя с ними в прятки. Лица их то освещались, то погружались в тень, и на них, казалось отражались чувства влюбленных.

— Ох, и рады же, наверно, девушки закону о равноправии!

— А как же!

— Если бы не этот закон, вы бы не могли расторгнуть помолвку. Зато теперь вы можете выбрать себе жениха по душе.

Гым Сук, наконец, набралась смелости и спросила:

— А почему вы-то не выбираете себе, а только о других печетесь?

— Хо! Значит, и я могу выбирать?

— Конечно.

— Мне пока еще рано об этом думать.

— Не обязательно тут же и жениться! А подобрать можно заранее.

— Значит, вы советуете мне заранее подобрать невесту?

— Ну, конечно!

Дон Ун помолчал, потом громко, отчетливо произнес:

— Ну так я уже выбрал… вас.

Гым Сук даже вскрикнула от неожиданности и, закрыв обеими руками лицо, низко опустила голову.

— Теперь за вами слово. Что вы мне скажете на это?

Гым Сук, ничего не отвечая, теребила рукой подол юбки. Рука у нее дрожала. Наконец она подняла на Дона Уна пристальный, испытующий взгляд:

— Вы это серьезно говорите?

— Ну конечно, серьезно! Честное слово, серьезно!

Дон Ун взял ее за руку. В это время месяц снова зашел за облако, и они долго сидели в темноте, не говоря ни слова, словно боясь нарушить ночную тишину.

— Ой, как поздно! Нам пора идти.

— Ну, что же, пойдемте.

Гым Сук поднялась с камня; вслед за ней встал и Дон Ун.

— Что вы хотели мне сказать?

— Передайте Сун Ок, что завтра я соберу и занесу к ней взносы с членов женсоюза.

— Только-то?

— Разве это мало?

— Я думал что-нибудь серьезное…

Дон Ун проводил девушку до моста, и они распрощались.

Дон Уну шагалось легко, весело, настроение у него было чудесное. Им безраздельно овладело чувство какой-то торжественной радости. Незаметно для себя он стал напевать бодрую мелодию. В эту ночь, под этим вот месяцем, они поклялись быть верными друг другу. Прекрасная лунная ночь навсегда останется в их памяти — первые часы новой, окрыленной мечтами жизни, счастья, совместной борьбы! Мог ли он когда-нибудь подумать, что понравится Гым Сук? И вдруг… Весело посвистывая, Дон Ун тут же, на дороге, пустился в пляс.

Веселый и возбужденный, он ворвался к себе домой. Отца и брата не было; видно, ушли к соседям. В передней комнате при тусклом свете коптилки мать и сестра теребили коноплю. Вихрем влетев в комнату, Дон Ун торжествующе объявил: