Скороспелый рис рос густо, стал темно-зеленым. Посаженные на суходольных полях овощи и злаки буйно разрослись. Весна в этом году началась обильными дождями, и воды на плантациях было достаточно. Это позволило своевременно высадить рассаду даже на тех участках, для которых обычно использовались талые воды. В низине, на вновь поднятой целине, широко раскинулись плодородные, покрытые водой рисовые поля. Загляденье!

Каждый раз, когда Ко Бен Сан видел преображенную землю, у него в ярости сжимались кулаки, а в глазах вспыхивала злобная зависть, словно обошли его в чем-то, обделили, обидели, нанесли жестокий удар!.. Ох, как хотелось ему в эти минуты, чтобы северное русло речки пересохло и рисовые поля превратились в выжженный солнцем пустырь!

Но нынче, как назло, воды было много, члены тхуре раньше всех высадили рассаду… У Ко Бен Сана при одной мысли об этом все внутри переворачивалось от злости и зависти.

И сейчас, проходя мимо низины, он почувствовал, как в груди у него закипает злоба. Он зажмурил правый глаз, чтобы как-нибудь ненароком не взглянуть на проклятую целину, и ускорил шаг.

Вдруг он остановился прислушиваясь. Из дома Сун И доносился шум, крик. Там кто-то ожесточенно спорил.

Услышав шум, Ко Бен Сан раздумал идти на рисовую плантацию и свернул к дому Сун И.

— Новый закон! — громко говорил один из спорящих. — Да где же это вы видели такой закон, а? Нет, раз вышла замуж, нравится тебе муж или не нравится, а живи с ним! Что ж из того, что муж молод? Когда выходила замуж, разве она не знала этого? Я скажу прямо: тут не столько она виновата, сколько ее родители! Вы бы припугнули ее: мол, возвращайся к мужу, а если еще раз удерешь от него — ноги переломаем!.. И весь разговор! Тогда она не отважилась бы вас ослушаться! Навек зареклась бы своевольничать! Скажите по совести, не так ли?

— Мы пытались ее вразумить! А она и слушать не хочет! Нет уж, ничего не поделаешь! Времена, видно, такие пришли: девчонки совсем от рук отбились! Просто беда с ними!

Тю Хен Мок, третий сын Тю Тхэ Ро, с пеной у рта кричал на Тяна из хутора Пэдэколь. А тот старался говорить в примирительном тоне, виновато пожимал плечами и все сваливал на «новые времена».

Тю Ен Дюн, племянник Тю Хен Мока, весной позапрошлого года женился на дочери Тяна. Тю Ен Дюну в ту пору едва исполнилось пятнадцать лет, а невеста была рослой восемнадцатилетней девицей: совсем не пара мальчишке. Но родители решили выдать ее замуж, и она не могла пойти против их воли, пришлось примириться со своей печальной судьбой. Девушка переселилась к мужу. Первое время она еще не осознавала полностью всей трагичности своего положения. Но дни шли, девушка взрослела, и все постылей, невыносимей становился для нее муж — глупый подросток! Бессонными ночами, глотая горькие слезы, жаловалась она в темноту на свой печальный девичий удел. Ах, когда же, наконец, этот цыпленок превратится в настоящего мужчину! В минуты отчаяния ей хотелось задушить мужа и убежать из дому. Но закон был не на ее стороне. Закон сурово покарал бы отступницу! И муж, и его родня, и его дом вконец ей опостылели…

Когда становилось уже совсем невмоготу, девушка убегала к своим родным и у них искала утешения.

А однажды утром она решила навсегда покинуть мужа. Когда все ушли на работу, девушка наскоро собрала свою одежду, связала ее в узел и вышла из мужниного дома, чтоб больше туда не возвращаться.

И вот теперь дядюшка ее мужа сидел у матери Сун И и угрожающе рычал на Тяна:

— Да что вы мне пыль в глаза пускаете: «пытались вразумить»… Раз девчонка среди бела дня посмела удрать от мужа, значит она заранее договорилась с родителями! Какое тут может быть оправдание! Уж не хотите ли вы нам взамен вашей дочери еще кого-нибудь всучить?

— Право, я и сам жалею, что так получилось. Я виноват, очень виноват перед вами. Я ведь даже и не знал, что она вернулась домой. Вы не беспокойтесь, я сейчас же пойду и приведу ее обратно.

— Нет уж, увольте! Раз она повадилась бегать от мужа, значит, все равно больше не будет жить у нас. Подберите ей другого жениха: нам такую не нужно! А вот убытки вам придется возместить. Расходы на свадьбу. Несколько кусков холста да несколько семов риса, который вы у нас тогда взяли. Всего больше тысячи вон! Давайте выкладывайте денежки! А не выложите, так мы до центра дойдем, а так этого дела не оставим!

В это время в комнату вошел Ко Бен Сан.

— Из-за чего это вы шум подняли? Я иду мимо, слышу: спорят.

— А, здравствуйте, Ко Бен Сан! Присаживайтесь, пожалуйста! — Тю Хен Мок подвинулся, уступая ему место. — Ох, чего только ни увидишь на белом свете!.. Теперь скрывать нечего, раз вся деревня знает. Жена моего племянника (хотя, к слову говоря, какая она жена!) ушла от него к своим родителям. Ну если уж она решила уйти, почему бы ей не сделать этого открыто? А то она, как воровка, воспользовалась минутой, когда дома никого не было, и унесла с собой не только свою одежду, но и ту, которую ей пошили в доме мужа. Вот я и спрашиваю: зачем понадобилось ей брать с собой то, что ей не принадлежит? Как же можно после этого верить, что тут дело обошлось без участия родителей? Поэтому я и говорю: раз их дочь отказывается жить с моим племянником, они должны возместить понесенные нами убытки!

Ко Бен Сан выслушал это длинное объяснение с видом человека, который вполне понимает Тю Хен Мока и целиком разделяет его мнение.

— Да, да, я уже слыхал о случившейся с вами неприятности, — сочувственно закивал он головой. — Все это получается из-за того, что всякая мразь живет у нас в деревне и мутит воду! Я тоже сейчас так осрамился, что просто и слов не подберешь рассказать об этом.

— А что с вами случилось? — не утерпел отец Сун И. Его разбирало любопытство.

— Э, что там говорить, — махнул рукой Ко Бен Сан. — Меньшой внук мой получил отказ от своей нареченной! Она, видите ли, не желает выходить за него замуж! Раздумала! Девчонка сама приносит корзинку с сачжу и заявляет, что она отказывается от брака. Видели вы когда-нибудь такое вопиющее безобразие?!

Ко Бен Сан, сохраняя вид оскорбленного достоинства, сокрушенно вздохнул и, словно ища сочувствия, оглядел окружающих.

— Ого! Ну, и смелая девка!.. Значит, она сама принесла сачжу?

— Смелая? И это вы называете смелостью? Тьфу! Это спесь в них заговорила! Появился на деревне какой-то женсоюз, и наши девчонки вконец испортились: никого не признают, задирают нос, своевольничают! Если и дальше так пойдет, мы скоро не сможем и женить своих сыновей на ком нам хочется, — жаловался Ко Бен Сан на новые порядки, считая виновными всех, кроме себя. — Подождите, не то еще будет! Раз уж вышел закон о равноправии женщин, добра ждать нечего, — продолжал стращать Ко Бен Сан.

— Никак не возьму в толк, что это такое равноправие? — недоумевал отец Сун И.

— А то, что женщины во всем теперь будут равны с мужчинами; между нами и ими — никакой разницы, — разъяснял Ко Бен Сан.

— А мне думается, — вмешался в разговор Тю Хен Мок, — закон этот хороший… Он разрешает вступать в брак только совершеннолетним. Разве это плохо? Почему сегодня позор свалился на нашу голову? Да все потому, что рано женили своих детей! А по новому закону этому не бывать! И не придется нам жаловаться, что жены убегают от своих мужей, а невесты отказываются от женихов.

— Это верно, — примирительно заговорил отец Сун И, поглядывая на Тю Хен Мока и Тяна. — Все скандалы из-за этого получаются… И раз так у вас вышло, ничего не поделаешь. Не надо ссориться, решайте, как лучше…

Тю Хен Мок согласно закивал головой.

— И то правда! Девчонку к мужу не воротишь! Да если б и можно было воротить, все равно, хорошей жизни у них не получится. Так что лучше всего им совсем разойтись. Это обоим на пользу пойдет!.. Но ведь племянника снова придется женить… А новая свадьба — новые расходы! Вам уж придется возместить убытки.

— Разве я отказываюсь? Но войдите в мое положение: живем мы бедно, откуда я возьму такие деньги?..