- Само не заживёт, нужно зашить. Будет больно, так что потерпи. Если раны загноятся, придётся отрезать руки.

По сосредоточенному лицу старшего брата было понятно, что он не шутит. Итаэлю пришлось послушно вытянуть руки на алтаре.

- Такие глубокие раны. Но кости, вроде, целы. Что с тобой случилось? Не похоже, чтобы ты с кем-то подрался. На тебя напал зверь?

- Да, - выдавил мальчик, жмурясь изо всех сил, но всё равно обливаясь слезами. Он выпил горчаного отвара с настойкой ревья-корня, лучшего противоядия и обезболивающего, но даже так боль была дикой. Возможно, именно поэтому брат Летарис пытался отвлечь его разговорами?

- Что за зверь? Наверное, он был огромным? Ты убил его? Каким образом?

- Нет... не я... с неба... белая молния упала с неба... и сожгла его!

- Удивительно... Похоже, нервы не пострадали. И сухожилия не задеты, значит, скоро раны заживут. Ещё чуть-чуть. Вот так, - затянув последний шов и закрепив нить, Леам вздохнул. - Давай перевяжу. И постарайся не пользоваться руками некоторое время.

Обмотав тонкие руки лечебной тканью, Леам неожиданно для себя погладил мальчика по светлой голове так, как это часто делал отец Кнаритон.

- Ты молодец. Хорошо держался. Наверное, проголодался? Хочешь, что-нибудь приготовлю для тебя?

- Только... для меня? - Итаэль, наконец, открыл глаза и Леам впервые подумал, что они потрясающе чистые и честные, и по-настоящему прекрасны.

- Ну, все остальные ведь спят. А тебе нужно теперь хорошо питаться, чтобы поскорее выздороветь. Так, чего бы ты хотел? Наверное, чего-нибудь жидкого, чтобы не пришлось просить кое-кого кормить тебя с ложечки?

- Братец Летарис, какой же Вы оказывается... - Итаэль, внезапно замолкнув, положил голову на алтарь.

- Какой? - Леам, будто опомнившись, убрал ладонь с головы мальчика.

- Я лучше лягу спать, - пробормотал Итаэль, - Спасибо Вам, но я не голоден.

Леам, беспокоясь, чтобы не появился жар, время от времени присаживался у постели мальчика и перечитывал медицинские трактаты. Он приготовил несколько различных снадобий на случай осложнений. Но мальчик спал крепко, без единого движения, даже когда Леам менял ему лечебные повязки. Раны затянулись на удивление быстро. Способствовали ли этому крепкие отвары или же тело мальчика было само по себе настолько сильным, но только к сроку всеобщего пробуждения он встал с постели и был готов выполнять обычную работу, какой занимался всегда. Леам, однако, ещё некоторое время следил за тем, чтобы ему не поручали ничего тяжёлого. Если кто-то и обратил на это внимание, то интересоваться причинами не стали. Таким образом, эта история оказалась их общим секретом, и Леам почувствовал некое странное стеснение от того, что невольно стал сам искать встречи с Итаэлем, чтобы заглянуть в его глаза и убедиться, что с мальчиком действительно всё в порядке.

Незадолго до церемонии совершеннолетия отец Кнаритон вручил Итаэлю маленькую резную деревянную шкатулку, в которой оказался ржавый ключ.

- Тебе, наверное, интересно узнать, что это такое?

- Очевидно, моё наследство? - Итаэль подставил ладонь, перевернув шкатулку.

- Мы нашли его в твоей корзине. Я не знаю, что это, но возможно, тебе стоит расспросить брата Летариса. Он как-то задавался вопросом о твоём происхождении, может быть, ему удалось что-нибудь узнать.

- Даже так? - хмыкнул Итаэль. - Не слишком ли много внимания он уделяет таким мелочам?

- Он пытается это скрывать, но на самом деле, ты ему дорог.

- О да, я успел это прочувствовать, как следует, - вздохнул Итаэль.

- Ты определился с выбором пути, мой мальчик? - отец Кнаритон ласково улыбнулся, погладив его по голове.

- Да, отец. Я собираюсь покинуть Осколок.

- Вот как. Что ж, я буду читать заповеты, чтобы твой путь протекал в потоке Воли Уньо.

Церемония не была чем-то выдающимся или значимым. Просто изобильный обед за шумным всеобщим столом, где каждый, кто желал, мог попрощаться с Итаэлем и пожелать удачи в выбранном пути. Для Итаэля же церемония означала, что отныне он обязан сам заботиться о своих потребностях.

- Ты куда-то собрался? - до внешних ворот оставалось всего несколько шагов, когда на пути неожиданно возник брат Летарис. Словно он стоял там специально, дожидаясь его. Став совершеннолетним, Итаэль теперь мог говорить с ним, как с равным.

- Не ты ли говорил мне попытать счастья на Фейбах или даже Фейва? - криво усмехнулся юноша. - Узнать о мире?

- Говорил. Так ты собираешься покинуть нас навсегда?

- В отличие от тебя, ряса мне не идёт, так что у меня никогда не было намерений становиться молящим, - пожал плечами Итаэль, равнодушно глядя в глаза старшему брату. - К тому же, ты ведь знаешь, я нечист.

- Ты говорил, что не убивал зверя.

- Но я не уверен, что в его смерти не было моей вины.

- Я пойду с тобой.

- Вот ещё!

- Ты должен кое-что увидеть, - брат Летарис подошёл так близко, что со стороны могло показаться, будто они стоят, взявшись за руки.

- Хорошо, но после этого я уйду, брат, - покорность, с которой он согласился, была последним прощальным подарком. Леам отчётливо ощутил это.

В заброшенном дворе ничего не изменилось. Вернее, он опустел ещё сильнее, ведь даже соседи переехали, чтобы оказаться как можно дальше от проклятого места.

- Это дом твоих родителей, - объяснил Леам. - А это священное дерево, возможно, твоя мать и...

- Помолчи теперь, - твёрдо перебил его юноша. - И не ходи за мной.

Отперев ворота ржавым ключом, Итаэль вошёл во двор, по пояс утопая в травах. Поднявшись по ступеням, толкнул двери и скрылся в доме.

Леам не знал, дожидаться ли ему здесь или же вернуться в храм. Он много дьешэм думал над тем, что если окажется, они действительно связаны кровью? Что будет, если он потеряет кровного родственника? Постепенно, шаг за шагом на смену удаляющемуся дьеш подкрадывалась шэма. Ожидание стало затягиваться и Леам начал гадать, что такого могло задержать Итаэля. Не плачет ли он там, сидя в одиночестве, обнаружив свою хрустальную колыбель? Или исследует её в поисках какой-нибудь подсказки, где находится железная пещера? И зачем ему, Леаму, знать ответы на эти вопросы? Задумавшись, он присел под воротами. А может быть, Итаэль уже давным-давно выбрался через окно с другой стороны дома и ушёл далеко-далеко, а он, как послушный пёс дожидается под порогом?

Ворота заскрипели, калитка отворилась, и Итаэль, снова заперев её, спрятал ключ.

- Почему так долго?

- Тебе какое дело? Я не просил меня ждать.

Леам поднялся.

- Я же сказал, что пойду с тобой.

- А я тебе сказал, чтобы ты не ходил!

- Ты видел хрустальную колыбель? Там сказано, как добраться до железной пещеры?

- Откуда ты такой любопытный?

- Я должен увидеть её своими глазами.

- Так вперёд и с песней, я-то тебе к чему?

- А в детстве ты был таким милым ребёнком.

- Знаешь, что, братик... - Итаэль собирался сказать что-то совершенно неприятное, но почему-то передумал. Глядя ему в глаза, Леам отчётливо понял, что не хочет расставаться с этим человеком, кем бы он ни был.

- Только до железной пещеры. Потом ты оставишь меня в покое, понятно?

- Будет видно.

- Я серьёзно, не вздумай волочиться за мной!

- Когда же ты успел стать таким грубияном...

- Заткнись уже, сделай милость!

По лесу они передвигались не спеша, но было похоже, что Итаэль хорошо знает дорогу. Юноша как будто безмолвно наслаждался каждым вздохом, шагом и удачно завершённым даже самым малым делом. Он знал, где набрать питьевой воды, в каком месте лучше остановиться для отдыха и где проходят охотничьи тропы. Искусно обходя границы клановых земель, он ни разу не наткнулся на патруль, поэтому они успешно избегали платы за проход по чужой территории. Когда воцарялась шэма, он устраивал привал и разжигал бездымный костёр. Оказалось, юноша заранее озаботился сушёным и вяленым провиантом, но рассчитывал на одного, поэтому еда закончилась быстрее. Тогда Итаэль смастерил лук и стрелы и стал охотиться. Сам потрошил и свежевал дичь, вялил и коптил мясо, готовя запасы. Брата Летариса ни о чём не просил, но всегда готовил на двоих, оставляя вторую порцию нетронутой. Только когда Итаэль, насытившись, засыпал, Леам подсаживался ближе к костру и принимался за еду. Что и говорить, готовить его юный спутник научился отменно.