И вот в этой обстановке Лигачев опять начал гнуть свое: я, мол, говорил еще в феврале — надо власть употребить, надо порядок навести, надо всем этим показать! Сколько можно терпеть? Распустили, все разболтались, развал начинается в государстве и т. п.

М. С. сначала иронически слушал, подначивая, а потом взорвался: Что ты меня все время пугаешь, Егор?! Что ты все время суешь под нос: вот, мол, твоя перестройка до чего довела! Куда, мол, идем! Что происходит! Но я был и буду за перестройку. И не боюсь того, что разворачивается. Если вы (обращается ко всем членам ПБ) считаете, что так нельзя, что я делаю что-то не то, пожалуйста, идемте в соседнюю комнату (показывает пальцем на зал заседаний ПБ) и я подаю в отставку. Тут же! Ни слова обиды или протеста. Выбирайте кого хотите и пусть ведет дела, как знает. Но пока я на этом месте, я буду вести эту линию и не отступлюсь ни за что!

… Разговор будто бы на том и кончился, пошли на заседание. Но заводилой при начале разговора был не Е. К., а Воротников. Лигачев же «включился» в струю.

Вечером после Политбюро М. С. позвал к себе Яковлева. Был расстроен, хотя ему «отвлекаться» на это некогда (утром был уже на ВДНХ — механизация из оборонки для сельского хозяйства), а потом Миттеран, потом Президиум по Эстонии и накануне сессии, потом опять Миттеран, подготовка доклада на Пленум (он — завтра) и на Сессию Верховного Совета (29-1. XII).

Поговорили. Я, говорит Яковлев, ему: Михаил Сергеевич! Я уже говорил Вам — обиженный человек не может быть помощником, да еще, если он и в душе — противник перестройки.

Всего неделя как мы из Индии. А кажется, это было несколько месяцев назад. К ООН, Кубе и к Тэтчер, он еще не начал готовиться. Правда, на ПБ обсудили: одностороннее сокращение вооруженных сил (явно мало!), «права человека» — выпустить всех политических, списать долги «третьему миру». МИД сделал по этим трем пунктам заготовку — текст длинный и витиеватый в духе Толи Ковалева и Петровского. Утвержденный Э. А. он послан был в понедельник М. С. Ч го же касается «философской» части — там красивая болтовня, на словесах хотят выехать.

Еще до Индии я попросил Вебера и Ермонского подумать. Бурно изложил им свои намерения продвинуть «новое мышление» уже за счет наших идеологических канонов. Они дали кое что. На этом я и построил текст (с включением конкретных тем, представленных МИД'ом). Самому мне это нравится. 27 страниц. Отправил ему вчера вечером, писал всю эту неделю, забросив оперативную подготовку к Нью-Йорку и Лондону, за что на днях получил выволочку от Раисы Максимовны. Едва удержался, чтоо не сказать ей такое, что сделало бы на другой день меня пенсионером. Бабские штучки, претензии президентши. Может быть, и обоснованно. Но почему — ко мне? Там целые отделы и ведомства — в МИД, в посольствах! Десятки людей — лбов, которые только этим и должны заниматься. И она прекрасно знает, чем я занимаюсь и сколько у меня времени, чтоб еще в протоколы вникать! Но уже атрофировались, видно, и деликатность, и чувстве подлинной реальности, а не дворцовой.

Послезавтра лететь: Нью-Йорк (ООН) — Куба — Лондон. Испепеляющая работа: по 14 часов рабочий день. Ни суббот, ни воскресений. Речь в ООН — на 30 страницах, только позавчера он прочитал заготовку и за вчерашний день я перекантовал по его замыслу. Он доволен был текстом (набором мыслей и формой), но конструкция его не устраивала… и надо было выбить яковлевские вторжения, на которые он сам его поощрил. А теперь я перед А. Н. должен «оправдываться».

И хотя эти вторжения были все таки мной адаптированы, выглядели они все равно напыщенно и создавали повторы.

Новое?

1) продвижение в новом мышлении, все дальше от «марксизьма-ленинизьма»;

3) по правам человека — ликвидация политзаключенных и «отказников»;

4) отпущение задолжности «третьему миру»;

5) одностороннее сокращение войск, в том числе в ГДР, ЧССР и ВНР.

Сенсация будет.

А кроме того, масса заготовок для его выступлений в Нью-Йорке и материалов (и справки) для беседв том числе с Рейганом. Бушем. И все это я или через меня.

А между тем бушует Прибалтика, в Армении и Азербайджане за неделю около 50 убийств, идет сплошной межнацразбой, 50 000 беженцев, дети на морозе, разграбленные дома и квартиры, сплошная забастовка, диверсии на транспорте и т. п.

М. С. провел гаки сессию Верховного Совета по своему. Был опять великолепен. И каждый раз после своих экспромтов во время произнесения речей звонил и «хвалился», что сдержал еще победу. (Говорит: мол, самого себя похвалить — морально поддержать). Нагрузки нечеловеческие и трудно понять, как он выдерживает.

Эстонцам и подобным пошел на большие уступки, убрал провокационные (двусмысленные) поправки к Конституции вывел обещаниями второго этапа политреформы из кризиса ситуацию с республиками. И это несмотря на то, что хотя ему на ПБ (тем более на Пленуме) никто не возражал, большинство «поджало губки» и не одобряет его либерализма. Они чувствуют, что он готов пойти очень далеко по пути «федерализации» Союза. Недаром он оставляет в качестве… самые общие вещи!

Октябрь, социализм, верность ленинскому выбору, а об остальном, мол, сумеем договориться.

Но реакция российской части империи его беспокоит. Несколько раз в разговоре один на один ссылался на то, что «великодержавные» потенции угрожающе урчат. (А мне кажется, что в русском национализме сейчас верх будет брать «не единая и неделимая», а национализм как таковой: пошли они все эти эстонцы и армяне к ё… м…!).

Народу-то, видимо, действительно начхать. А вот антиперестроечники создают фон: мол, разваливает Советский Союз — великое наше завоевание.

М. С. спрашивал и меня, и, как я узнал, Шахназарова и Яковлева: неужели прибалты, действительно, хотят уйти?… Я ему ответил: видимо, да. И дело дошло далеко, если даже народная артистка СССР Вия Артмане публично говорит о «40-летней оккупации Латвии». Он в ответ — то ли дурака валяет, то ли всерьез думает, что они «погибнут», отделив себя от остального Союза.

Захват автобуса с 30-тью детьми в Ордженикидзе, перелет в Тель-Авив, поведение евреев — безукоризненное. Это им зачтется во всем мире. А в наших передачах по TV — даже ни слова признательности. Сидит это самое еще в нас!

В «Октябре» печатается Нина Берберова. Какой слог и какая точная информация! Именно потому, что она изнутри и в высокохудожественной форме. — о Горьком, Пастернаке, Мережковском, Гиппиус, Бунине, Ромэне Роллане и всей советской «общественности» 20-х годов — с того угла.

М. С. болеет. Простудился в Армении, скорее подхватил что-то. Говорит, «высев» инфекции, ломает, дурманит. Уже целую неделю не появляется в ЦК.

Расскажу пока, что было в ООН.

Нью-Йорк. Прилетели 6-го. Встреча в аэропорту более, чем скромная, триумфа не обещала. Чтоб «развлечься», он назначил встречу с нашей командой (так называемой пресс-группой), которая прибыла заранее и готовила американцев к Горбачеву.

Чай для 40 человек. От Марка Захарова до Лисоволика. Выпендривался Арбатов, Зорин, Шишлин. Умен был Добрынин. Краток Познер.

Напротив за столом М. С. усадил Баниониса, Васильева, Абуладзе и Марка Захарова. Кто-то рассказывал о знаменитом в мире художнике — литовце, который живет в Израиле, просоветчик и хочет написать портрет М. С. Его реплика: Ну, когда начнем портреты и ордена — перестройка кончилась.

В этот момент я смотрел на Захарова, который, оказывается, за сутки до этого на пресс-конференции заявил, что противников перестройки в СССР — большинство.

… Зорин хвалился, как он «отмывал» пресс-группу от этого заявления.

Распустив почти всех, М. С. оставил десятерых, чтоб «пройтись» по программе на завтра. Я почувствовал, что он не хочет «лишних» публичных выступлений и интервью.

А утром я ему показал краткую и невнятную телеграмму о землетрясении. Ни он, v ни я не придали ей значения.