– Пока мы тут беседуем, волшебник Зорандер использует заклинание, которого никто из нас не понимает. Оно не позволяет Панизу Ралу покинуть его дворец в Д'Харе и мешает ему использовать магию против нас. Поэтому наши войска и теснят его армию. Разумеется, Паниз Рал исходит яростью и ненавидит человека, который разрушил его планы завоевать Срединные Земли. Не проходит и недели, чтобы на волшебника Зорандера не было совершено покушение. Паниз Рал присылает мерзавцев всех сортов, чтобы расправиться с ним. Даже Морд-Сит.

Эбби затаила дыхание. Это слово она уже слышала.

– Кто такие Морд-Сит?

Колдунья пригладила свои блестящие густые волосы. В глазах ее загорелся гнев.

– Морд-Сит – это женщины, которые носят красные кожаные одежды и длинную косу. Алая одежда и коса – отличительный признак их профессии. Их с детства учат мучить и убивать тех, кто владеет магией. Если тот, у кого есть дар, попытается сражаться с Морд-Сит при помощи волшебства, она перехватит его магию и использует ее против него же. От Морд-Сит убежать невозможно.

– Но, наверное, такой могущественный маг, как волшебник Зорандер…

– Даже он не справился бы с Морд-Сит, – снова вступила в разговор Мать-Исповедница. – Морд-Сит можно одолеть лишь обычным оружием, но магией – никогда. Только магия Исповедниц против них эффективна. Я сама убила двух. Морд-Сит взяли в плен нескольких наших волшебников и колдуний. Попав к ним в руки, эти несчастные не могли ни убежать, ни покончить с собой. Перед тем, как умереть, они рассказали обо всем, что им было известно, и Паниз Рал узнал наши планы. Мы, в свою очередь, сумели захватить нескольких высокопоставленных д'харианцев. Исповедницы допросили их, и теперь мы знаем, что именно известно Па-низу Ралу. К сожалению, время работает против нас.

Эбби вытерла взмокшие ладони о подол платья.

– Но тот человек, который вошел к Первому Волшебнику передо мной, не мог быть убийцей. Его телохранителям разрешили уйти.

– Нет, он не был убийцей. – Мать-Исповедница скрестила руки на груди. – Несомненно, Панизу Ралу стало известно о заклинании, найденном волшебником Зорандером, и о том, что это заклинание способно стереть Д'Хару с лица земли. Естественно, Паниз Рал отчаянно пытается не допустить этого.

Эбби отвела взгляд и потеребила завязку котомки.

– Все равно не понимаю, какое это имеет отношение к тому, что он отказался спасти мою дочь. У него самого есть дочь. Разве он сам не пошел бы на все ради ее спасения? Не сделал бы все возможное, чтобы вернуть ее?

Мать-Исповедница, чуть склонив голову, потерла пальцами лоб, словно пыталась унять боль.

– Тот человек, что был перед тобой, – гонец. Послание, которое он привез, прошло через много рук, чтобы нельзя было отследить источник.

У Эбби по спине пробежали мурашки.

– И что это за послание?

– Локон волос дочери Зедда. Паниз Рал предлагает жизнь дочери Зедда в обмен на то, чтобы Зедд сдался ему. Эбби судорожно вцепилась в котомку.

– Но разве любящий отец не пойдет даже на это ради спасения дочери?

– Но какова цена? – прошептала Мать-Исповедница. – Сколько людей погибнет без его помощи? Он не может так поступить даже ради жизни той, кого любит больше всего на свете. Перед тем, как отказать тебе в просьбе, он отверг предложение Паниза Рала и этим обрек свою собственную дочь на смерть.

Эбби почувствовала, как надежда, затеплившаяся в ее душе, снова гаснет. Она подумала о своей маленькой Яне, и по ее щекам опять заструились слезы.

– Но ведь я не прошу его пожертвовать всеми ради ее спасения!

Колдунья ласково коснулась ее плеча.

– Если дать легиону Анарго уйти, то потом д'харианцы перебьют гораздо больше невинных людей, чем погибнет в битве.

Эбби ухватилась за последнюю соломинку.

– Но у меня есть мощи! Колдунья вздохнула.

– Абигайль, едва ли не у каждого, кто приходит сюда, есть с собой мощи. Шарлатаны, которые ими торгуют, заверяют всех, что они настоящие, и отчаявшиеся люди вроде тебя их покупают. Люди, как правило, просят волшебников обеспечить им жизнь, в которой нет места магии. Навидавшись ужасов, которые д'харианцы творят с помощью волшебства, люди возненавидели магию и готовы отдать все на свете, лишь бы ее вообще никогда больше не было, – сказала Мать-Исповедница. – Большинство людей боится волшебства, и я опасаюсь, что теперь, с учетом того, каким образом д'харианцы используют магию, многие вообще готовы отдать все на свете, чтобы никогда больше не видеть никакого волшебства. Забавно, что об этом они просят тех, у кого есть дар, и пытаются прибегнуть к помощи вещей, наделенных магией.

Эбби моргнула.

– Но я их не покупала! Это истинный священный долг. Моя мать на смертном одре сказала мне об этом. Она сказала, что этим долгом повязан сам волшебник Зорандер!

Колдунья недоверчиво прищурилась.

– Абигайль, истинный священный долг встречается крайне редко. Может быть, у нее просто были мощи, а ты подумала…

Эбби приоткрыла котомку и позволила колдунье заглянуть внутрь. Колдунья кинула взгляд и замолкла. Мать-Исповедница тоже посмотрела в котомку.

– Я знаю, что сказала мне мама, – настаивала Эбби. – И еще она говорила, что волшебник может проверить мощи. И тогда он узнает правду, потому что этот долг перешел к нему от его отца.

Колдунья погладила вышивку на вороте платья.

– Он может произвести проверку и узнать правду. Но даже если это действительно священный долг, из этого не следует, что он может быть выплачен по первому требованию.

Эбби упрямо уставилась на колдунью.

– Моя мама сказала, что это истинный долг и должен быть выплачен сразу. Делора, прошу вас! Ведь вы разбираетесь в этом! Я так растерялась, потому что вокруг все шумели, что не попросила его проверить мощи. – Она повернулась и схватила Мать-Исповедницу за руку. – Пожалуйста, помогите мне! Расскажите волшебнику Зорандеру об этих мощах и попросите его провести проверку!

Некоторое время Мать-Исповедница размышляла. Наконец она заговорила:

– Это долг предков, связанный магией. Такие вещи требуют серьезного подхода. Я поговорю с волшебником Зорандером и попрошу его предоставить тебе личную аудиенцию.

Эбби плотно сжала веки, чтобы удержать снова полившиеся слезы.

– Спасибо вам!

Зарывшись лицом в ладони, она расплакалась от облегчения. Огонек надежды разгорелся опять.

– Я сказала лишь, что попробую! – Мать-Исповедница обняла ее за плечи. – Он может отказать мне в просьбе. Колдунья безрадостно рассмеялась.

– Вряд ли. Я тоже выверну ему ухо. Но, Абигайль, это не значит, что нам удастся убедить его помочь тебе, независимо от того, есть у тебя мощи или нет.

– Я понимаю. – Эбби вытерла слезы. – Спасибо вам. Спасибо за понимание и поддержку.

Колдунья пальцем смахнула слезинку с подбородка Эбби.

– Как говорится, дочь колдуньи – дочь всех колдуний.

Мать-Исповедница поднялась и поправила платье.

– Делора, может быть, ты отведешь Абигайль в гостиницу, где селятся женщины? Ей надо отдохнуть. У тебя есть деньги, дитя мое?

– Да, Мать-Исповедница.

– Хорошо. Делора покажет тебе, где ты можешь переночевать. Возвращайся в замок перед рассветом. Мы встретим тебя и скажем, удалось ли нам уговорить Зедда проверить мощи, которые ты принесла.

– Я буду молиться добрым духам, чтобы волшебник Зорандер принял меня и помог моей дочери. – Эбби вдруг стало стыдно. – И помолюсь за его дочь тоже.

Мать-Исповедница потрепала Эбби по щеке.

– Молись за всех нас, дитя. Молись, чтобы волшебник Зорандер обрушил свою магию на Д'Хару прежде, чем будет поздно для всех людей в Срединных Землях – и стариков, и детей.

По пути в город Делора разговорами пыталась отвлечь Эбби от забот и тяжелых мыслей. Это напомнило девушке беседы с матерью. Колдуньи избегали говорить о магии с теми, кто был лишен волшебного дара, даже если это были их собственные дочери. Эбби их понимала: наверное, им было так же неловко вести с непосвященными такие беседы, как было неловко ей, когда Яна спросила, каким образом у мамы в животе заводится ребеночек.