Зедд улыбнулся и, взяв Эбби под локоть, подтолкнул к ее дому.

– Я хочу проведать дочку. Пошли со мной.

Отбросив былые страхи, Эбби схватила за руки Мать-Исповедницу и Делору и потащила их за собой. У них тоже есть право это узнать.

– Зедд, – начала Эбби, как только они отошли подальше от толпы, – могу ли я узнать, как твой отец оказался в долгу перед моей матерью?

Зедд ухмыльнулся:

– Мой отец ничего не был должен твоей матери.

Эбби нахмурилась.

– А как же священный долг, перешедший от твоего отца к тебе, а от моей матери ко мне?

– О, этот долг действительно был. Только не твоей матери были должны, а она осталась в долгу.

– Что?! – Эбби застыла на месте. – Что ты хочешь этим сказать?

Зедд улыбнулся.

– У твоей матери были трудные роды. Вы обе могли умереть. Мой отец с помощью магии спас ее. Хельза умоляла его спасти и тебя тоже. Чтобы сохранить тебе жизнь, отец, не думая о своей безопасности, трудился очень долго, гораздо дольше, чем можно ждать от волшебника. Твоя мать была колдуньей и понимала, чего ему стоило спасение твоей жизни. В знак признательности она поклялась, что отныне в долгу перед ним. А когда она умерла, ее долг перешел к тебе.

Эбби уставилась на него, не веря своим ушам. Ее мать никогда не говорила, каков этот долг.

– Но.., но получается, что теперь я в долгу перед тобой? Ты хочешь сказать, что этот священный долг висит на мне?

Зедд открыл дверь в спальню и, улыбаясь, заглянул внутрь.

– Долг выплачен, Эбби. В браслете, который тебе дала мать, была заключена магия, связывающая тебя с долгом. Благодарю тебя за спасение моей дочери.

Эбби глянула на Мать-Исповедницу. Вот уж действительно Ловкач!

– Но почему ты помог мне, раз у тебя не было передо мной священного долга? Если на самом деле, наоборот, я была перед тобой в долгу?

– Мы не ждем наград за помощь. И никогда не знаем, каким образом будем вознаграждены – если вообще будем. Возможность помочь – сама по себе награда. И другая награда не нужна – да и едва ли может быть награда лучше.

Эбби посмотрела на девочку, мирно спящую в соседней комнате.

– Я благодарна добрым духам, что смогла помочь сохранить ее жизнь в этом мире. Хотя у меня и нет волшебного дара, но я предвижу, что она сыграет немаловажную роль не только в твоей судьбе.

Зедд лениво улыбнулся, глядя на спящего ребенка.

– Похоже, у тебя есть провидческий дар, дорогая, потому что она уже сыграла немаловажную роль в окончании войны и таким образом спасла жизнь многим людям.

– Я все же хочу знать, почему эта штука, – колдунья показала в окно, – стоит на месте? Предполагалось, что она пронесется по Д'Харе и уничтожит там все живое, убьет их всех до одного за то, что они натворили. – Ее взгляд стал грозным. – Почему она никуда не движется?

– Война окончена, – Зедд развел руками, – и этого достаточно. Стена является частью Подземного мира, мира мертвых. Д'Хара не сможет пойти на нас войной, пока стоит такая граница.

– И сколько она продержится?

– Ничто не вечно. – Зедд пожал плечами. – Но пока будет мир. Убийствам конец.

Колдунья не казалась довольной.

– Но они хотели нас всех уничтожить!

– Ну так теперь у них это не выйдет. Делора, в Д'Харе тоже есть люди, которые ни в чем не виноваты. То, что Па-низ Рал желал завоевать и поработить нас, вовсе не означает, что все д'харианцы – мерзавцы. Многие жители Д'Хары страдают под тяжелым гнетом. Какое право я имел убить всех, включая и тех, кто не причинил нам никакого зла и кто сам стремится прожить жизнь в мире и спокойствии?

Делора провела ладонью по лицу.

– Зеддикус, иногда я тебя совсем не понимаю. Порой ветер смерти из тебя довольно никудышный.

Мать-Исповедница стояла у окна, глядя в направлении Д'Хары. Она повернулась к волшебнику.

– Но там есть и те, кто из-за этой стены на всю жизнь затаит на тебя злобу, Зедд. Ты нажил себе непримиримых врагов. И оставил их в живых.

– Враги – это цена чести, – ответил волшебник.