Мы побывали в центральной больнице и спортзале, посетили небольшой дендрарии, в котором были собраны такие экзотические растения, которых мы даже представить себе не могли на земле. Особенно нас поразило дерево, ствол которого имел ярко фиолетовый цвет и словно кожа хамелеона менялся в зависимости от освещения. Он мог стать красным и тут же изменить окраску на зеленую. Это было поразительно. Еще более странным выглядело дерево, которое имело ствол, а ветви отсутствовали. Ствол был покрыт множеством бутонов из игл, на концах которых красовались небольшие, но очень яркие цветы, причем все они имели разную окраску, от пурпурно-красной, до небесно-голубой. Подлетающие насекомые, привлеченные цветками, садились на них, и в этот момент из центра вырывалось облачко какого-то вещества, которое моментально парализовало насекомое. Иголка изгибалась, и насекомое втягивалось внутрь растения.

Потом мы заглянули в научные отсеки, побывали в учебных классах и даже смогли присутствовать на проведении каких-то экспериментов в космической лаборатории.

Это было фантастически интересно. Мы так увлеклись путешествием по станции, что, когда на экране во время посещения очередного зала, где находился музей развития астронавтики, вдруг появился Фейнхотен, я неожиданно произнес: — А вы здесь, какими судьбами?

Он рассмеялся и сказал:

— Нет, я не в музее, я просто вышел с вами на связь и потому оказался там, где вы находитесь в данный момент, — видя мое смущение, он продолжал, — понимаю, что для вас это действительно сложно сразу принять как должное. Я связался с вами, чтобы сообщить, что ваш отлет на Землю через час с причала С07.

Он продиктовал нам код доступа на корабль и пожелал благополучного возвращения домой.

— Как буднично, — сказала Вика, когда изображение Фейнхотена свернулось и исчезло из музея, где мы продолжали виртуально находиться.

— А ты думала, нас будут провожать с почетным эскортом? По-моему, мы итак здесь порядком задержались и возможно всем надоели.

— С чего ты взял?

— С того, что из-за нас у них одни проблемы. Поэтому я думаю, они будут рады поскорее избавиться от нас. К тому же, кто мы для них — подопытная раса и не более.

— Скажешь тоже.

— А что, у тебя другое мнение?

— Да, другое.

— Интересно какое?

— Не скажу.

— С чего вдруг?

— Просто не хочу.

— У тебя просто нет веских аргументов.

— Может и нет. Но для меня это, — она запнулась, словно не зная, что сказать.

— Так что же это для тебя?

— Это самое незабываемое, что могло произойти в моей жизни.

— С этим я с тобой не спорю. Это для нас посещение их мира событие экстраординарное. А для них, наше посещение, вряд ли что-то особенное.

— Может быть ты и прав, и все же…

— И вообще, даже если нас на Земле будут ждать проблемы, они ни в какое сравнение не идут с тем, с чем нам пришлось столкнуться здесь. И я тебе так скажу, что встречаться с Гао, я больше совсем не желаю. У меня до сих пор мурашки по телу бегут, когда я вспоминаю комнату, в которую меня привели и где хотели клонировать.

— Прости, дорогой. Я не хотела тебя обидеть, — она поцеловала меня.

— Что ты, Вика. Все нормально. Мне тоже здесь понравилось, только дома всё же лучше, поскольку здесь я чувствую себя чужим. А разве ты нет?

— Я тоже, просто… здесь так здорово. А ты хотел бы когда-нибудь снова сюда попасть?

— Я не знаю, возможно,… хотел бы. Лучше, давай собираться.

Все наши вещи уместились в небольшом кейсе. Это были вещи, в которых мы были на даче, в тот момент, когда за нами прилетел корабль, и они каким-то странным образом, все время оказывались с нами. Вика пересмотрела их. Сотовый телефон, мой паспорт, ключи от дачи и дома, часы, одежда, жвачка, заколки, два обручальных кольца, цепочка с крестиком и чья-то визитка, случайно оказавшаяся в кармане моей рубашки. Она аккуратно пересмотрела все и, взяв цепочку в руки, о чем-то задумалась.

— Ты чего?

— Нет ничего, — она посмотрела на меня и неожиданно произнесла, — знаешь, о чем я жалею?

— О чем?

— О том, что не задала Фейнхотену несколько вопросов.

— Вопросов? — удивленно спросил я.

— Да вопросов.

— Интересно каких?

— Возможно, ты будешь удивлен, но я задала бы несколько вопросов, которые я уверена, волнуют не только меня одну.

— Так все-таки, о чем бы ты спросила его?

Вика продолжала держать в руках цепочку, и, посмотрев мне в глаза, сказала:

— Я спросила бы его о Боге.

— О Боге! — удивленно спросил я.

— Да о боге. Раз они сотни лет наблюдают за нами, значит, они все о нас знают, всю нашу историю. Раз так, значит, они точно знают, был ли Христос или нет и кто он на самом деле — бог или человек? А может он их посланник в образе человека, посланный к нам, чтобы научить людей жить в добре и мире, попытаться сделать нас лучше, чище, справедливее?

— Навряд ли.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что религия говорит одно, а делает совсем другое. История религии, это череда противоречий по отношению к людям, науке, обществу.

— Ты путаешь церковь и религию. Церковь, это такая же организация, как и любая другая, будь то государственная или частная. Она использует в своих интересах религию, а я говорю о Христе. Он принес в мир свое учение. А тот, кто взял его на вооружение, исказил и использует в своих корыстных целях. Но сила учения в том, что несмотря ни на что, миллионы людей верят в Господа, потому что понимают, что слово Божие, несмотря на ни на что, несет людям веру…

— Не думал, что ты у меня такая набожная.

— Вовсе я не набожная. А разве тебе не интересно было бы узнать всю правду о Христе?

— Интересно конечно…

— То-то, — она положила цепочку и закрыла кейс с вещами.

— Хорошо, а чтобы ты еще спросила?

— Много чего спросила бы.

— Например?

Вика задумчиво посмотрела на меня и сказала:

— А еще я спросила бы, есть ли жизнь на Марсе? — и весело рассмеялась.

— Это я и без них знаю, что на Марсе жизни нет. А если серьезно?

— Я бы спросила у их: где точно находилась Атлантида, и почему никто из числа их жителей не дожил до нашего времени? Почему люди не живут под водой, а только на земле, ведь вода занимает большую часть поверхности планеты? Существовали ли до атлантов цивилизации или нет? Существуют ли астральный мир и самое важное есть у человека душа или это придумал человек? Вот видишь, сколько вопросов я могла бы задать Фейнхотену и не задала.

— Ты знаешь, ты права, мне тоже интересно было бы узнать ответы на все эти вопросы.

— Увы, поздно. Все, надо идти, осталось, — она посмотрела на компьютерные часы, — двадцать минут.

Мы прошли по коридору к телепорту и, нажав код, оказались на посадочной платформе, где одиноко стоял исследовательский корабль. Возле него работала бригада по обслуживанию корабля. Рядом с ними стоял Артур, который дожидался нас. Странно было видеть его живым и невредимым, ведь еще вчера он беспомощный лежал в реанимации с кучей трубок и приборов вокруг. Мы обменялись рукопожатиями.

— Ты неплохо выглядишь.

— Да лечить они умеют что надо. Вот бы нам на Землю такую технику.

— Когда ни будь и у нас такая будет.

— Хорошо бы, жаль, что только не при нашей жизни.

— Зато ты, по крайней мере, уже ей воспользовался.

— Вот это вы точно подметили, — мы рассмеялись и подошли к трапу. Я почему-то был уверен, что на Землю мы полетим с Лунгером, но подошедший к нам сзади пилот корабля окликнул нас и скороговоркой произнес свое имя, которое я не расслышал, а переспрашивать было неловко. Когда мы поднимались на корабль, я спросил у Вики, но она тоже не расслышала его имени.

Пилот сказал, что, к сожалению, времени на переброску нас на Землю очень мало, так как он направляется к созвездию Плеяд, поэтому нам придется сразу перейти в отсек и надеть костюмы для сна. Мы так и сделали. Перед тем как включить установку, он сказал, что перед посадкой на Землю он нас разбудит.