- Урато эн-вазат, - стоявший под ногами сосуд поднялся в воздух, прилетев прямо в руку колдуну. Желтая зеница погрузилась в емкость, окрасив содержимое кровью. Склянка плавно опустилась обратно, и маг повторил действие со вторым глазом.

Видя ослепление сына, предводительница дамороо принялась визжать и буйствовать столь яростно, что полуэльфам пришлось успокоить ее волшебными кнутами. Карлица притихла только после дюжины ударов.

Сосуд с буркалами лесного владетеля снова очутился на земле. В это время начали кипеть оставленные на огне зелья. Нисколько не страшась обжечься, Минакаил взял емкости руками, перелил светящийся декокт в колбу с антрацитовой жижей, тщательно взболтал получившуюся смесь. Колдун склонился над гномом. Горлышко мензурки наклонилось, и еще продолжавший бурлить эликсир тягучей струей стек в пустую глазницу.

Объятую тьмой поляну огласил неистовый вопль. Скованное магией тело карлика оставалось неподвижным, и чародей беспрепятственно влил отвар во второй провал. Жуткий крик вспыхнул с новой силой. На исказившихся губах выступила белая пена.

- Таармо, - ладонь в черной перчатке легла на лоб Саима, а после резко отдернулась. Тело дамороо вновь обрело подвижность. Коротышку рвали жестокие судороги.

Волшебник отступил в тень и скрестил руки на груди, бесстрастно созерцая плоды своего труда.

Сверди опять рассмеялся. Правда, позже забеспокоился, вопросив колдуна, не порвет ли безумствующий пленник сковывавшие его ремни.

Мучения великого чада Адобара продлились с четверть часа. Сначала захлебнулся, перейдя в хрип и бульканье крик, после медленно угасли будоражившие члены конвульсии.

Чародей принялся убирать расставленный инвентарь.

- Вот это чудо! - восхитился представлению Драконобой. - Минакаил, коли сумеешь так удивить меня с остальными, заплачу тебе десять золотников сверх обещанного.

- От денег не откажусь, но они не являются целью моего пребывания здесь, - туманно ответил волшебник. Дрогг впервые услышал, как маг произнес что-то помимо заклинаний. Говор выдавал в нем уроженца Фаим-Арада - осколка давно сгинувшей Индарской империи, расположенного в южной части земель Дормирского Кланового Союза. Хотя магические сентенции волшебника отнюдь не походили на речь пустынников.

Развеселенный кровавым зрелищем Сверди потопал ужинать. Орки и полуэльфы почали отвязывать тело убитого карлика. Между Багалом и Арвэту разгорелась перепалка на почве того, кому достанется редкая шкура. Болдыри прекратили бучу, лишь после зычного оклика Драконобоя.

- Эй, Дрогг, как на счет того, чтобы подкрепиться перед сном? - подошел к названному брату дворф. В руках карлика находились две миски. К уже знакомому по обеду духу телятины примешивался запах пшена.

- Шпашибо, я не голоден, - ответил зеленокожий.

- Насытился увиденным? - не слишком любезно улыбнулся гном.

- Подобное не рашполагает к приему писи, - бесстрастно молвил Дрогг.

- Дивлюсь на тебя, братишка, неужто тебе жалко этих выродков, что убили сотни невинных, случайно оказавшихся у них на пути? - недоуменно поднял брови Драконобой.

- Жверштва и пытки штавят ваш ш ними на одну штупень, - голос охотника звучал все так же спокойно и безразлично.

- Этот лес определенно повредил тебе разум, - недовольно проворчал Сверди. - Буде подобное сказал мне кто-то иной, пусть даже и родной сынуля, тотчас оторвал бы голову. Что же оставлю тебя в покое... Возможно, завтра твой рассудок прояснится. В противном случае попрошу Минакаила напоить тебя зельями. Думаю, у него найдутся подходящие декокты...

Дворф вздохнул с дюжей горестью и побрел прочь от ведшего странные речи приятеля. Орк закрыл глаза, тщась погрузиться в сон. По прогалине текло негромкое журчание - о чем-то беседовали разделывавшие труп пленника болдыри.

На этот раз в орочью пещеру ворвались не дверги, а дамороо вместе с отпрысками Драконобоя. Карлики кричали о том, что охотники никогда не убивают разумных существ, что нельзя полностью уничтожать даже самых отвратительных и опасных тварей, поскольку все они сотворены богами для каких-то неведомых смертным целей. К каменной колыбели днесь прорвался самолично Сверди.

- Этих выродков нужно истребить под корень. Они - позор гномьего рода! - горячечно прогремел великий гном, занеся над головой боевой молот с короткой рукояти.

Дрогг открыл глаза. Вокруг застыла вязкая тьма, лишь немного рассеиваемая далекими отблесками порхавших в отдалении светляков. Бесчисленные звуки леса слились в монотонное эхо. Мертвая роща же оставалась девственно тихой.

Зеленокожий пошевелил затекшими членами. Болдырь поднялся на ноги, после целых суток покоя тело алкало действия.

Орк неспешно побрел по краю прогалины. К его удивлению, Сверди не выставил часовых. Видно, колдун Минакаил владел серьезными чарами, способными легко отпугивать местных бестий.

Его не удивил донесшийся от клеток с пленниками шорох. Одначе когда в тихий треск вкрался приглушенный, явно заговорщический шепот, Дрогг обратил взор в направлении, откуда доносились подозрительные голоса.

Неслышной поступью, охотник подобрался ближе. Его глазам предстала прильнувшая к решетчатой стенке Азгун.

- ...в лес. Бегите как можно дальше. Скоро сезон ливней отец не сможет настигнуть вас, - услыхал зеленокожий слова гномицы.

Между толстыми, но ловкими пальцами блеснула отмычка, коя спустя миг погрузилась в замочную скважину. Раздался щелчок.

Легкий шелест шагов заставил карлицу прянуть в сторону и распластаться на земле.

- Ты что делаешь? - охотник вздрогнул, он не сомневался, что вопрос относился к нему, поелику прозвучал на орочьем.

Дрогг медленно повернулся. Перед ним стоял Хорм. В отличие от иных соплеменников сын Ширвада имел серебристые, ровно у сидхе, волосы. Глаза воина метали молнии.

- Ты совсем умом крянулся? Решил освободить этих тварей? - зеленокожий пока говорил тихо, отчего-то не желая будить товарищей.

- Я просто прогуливался - охотник смотрел прямо в глаза сородичу.

- Не держи меня за дурака. Я отчетливо слышал, как ты ковырялся в замке, - с холодным презрением процедил брат Багала.

- Ты ошибаешься, - Дрогг не отвел взгляда.

- Сейчас я подниму тревогу. Сверди не простит тебе подобного, даже несмотря на прошлую дружбу, - Хорм заговорил громче.

В этот миг посреди прогалины полыхнуло багровым, раздался оглушительный треск.

- Ах, ты, изменник! - бисной выхватил кривой меч и бросился в атаку.

Охотник отпрянул назад. Не восстановившееся после схватки с Кфаар-Гиилом тело хлестнула боль. Сначала Дрогг не извлекал клинка, попросту отступая. Но очень скоро выяснилось, что Хорм не собирается шутить. В последний миг уйдя от нацеленного в живот острия, охотник вырвал тесак из ножен. Клинки со звоном сшиблись.

Тем временем возлей клетей дамороо, зычно хлопая, вспыхнули несколько разноцветных зарниц. До схлестнувшихся орков долетели обрывки заклинаний.

Елань залило ослепительно-белое сияние. Рухнувший с небес гром погасил все иные звуки. Раскатившая по поляне волна швырнула Хорма прямо на тесак охотника. Болдырь не успел отдернуть руку. Широкий клинок глубоко погрузился в живот Багалова брата. Вместе орки рухнули наземь. Следом за светом явилась непроницаемая тьма. Все чувства погасли. Сознание покинуло Дрогга.

Полукровка с трудом разлепил тяжелые веки. На прогалине все еще стояла ночь. Воздух наполнял удушливый дым. Совсем близко полыхали вывернутые с корнем деревья. Тело лежавшего сверху Хорма уже остыло. Внутри все похолодело: он пусть и невольно убил сородича. Орков, осталось всего несколько сотен. Эльфы вылавливали и уничтожали их племя нещадно, считая точно так же, как и Драконобой в отношении дамороо: выродки не должны существовать. Болдырь не мог припомнить ни единого случая, когда бы орк убил соплеменника. Даже самые отчаянные ссоры никогда не приводили к смерти. Страшно даже подумать, какому наказанию могли подвергнуть совершившего столь отвратительное преступление старейшины. Впрочем, никто не видел того, что сотворил Дрогг. Однако сие обстоятельство ничуть не успокаивало охотника. Он сам накажет себя, покарает самым жестоким образом.