Дрогг нашарил подвешенный на поясе стеклянный флакончик и, сколупнув крышку, влил содержимое сосуда в рот Звероборца. Сумасброд захрипел. Его затрясло пуще прежнего. Извиваясь в корчах, острослов повернулся на бок. Зарокотал не желавший впитывать противоядие желудок, и лечебная тинктура выплеснулась наружу вместе с изрядной порцией крови.

Тогда полукровка выудил из ячей курты более сильное средство - экстракт грибов хоро, что произрастают в пещерах Великого Хребта. Зеленокожий сбил запечатанное сургучом горлышко и опрокинул пузатый глиняный сосуд. Вязкая желтоватая субстанция медленно поползла, просачиваясь между дрожащими губами шутника.

Спустя несколько секунд Дрогг отбросил порожную емкость. Увлекшийся болдырь не заметил, как подле него возник райзард.

- Его не спасти, - когтистая рука легла на плечо орка. - Яд акума смертелен для людей. Все что ты можешь - это избавить его от страданий.

Дрогг не ответил, полагая, что выросший в лесах ящер попросту не знаком с зельями, кои имелись у него в распоряжении.

Внявший предостережениям Вришха Морнингер приказал убраться подальше от мертвой рощи. Фендур и Кьерн зажгли факелы. Зеленокожий влил в Филлиана еще один декокт - унимающую боль и жар настойку.

Взвалив на плечи дородное тело острослова, болдырь отправился следом за спешащими спутниками.

Юнец повелел остановиться, лишь когда они убрались почти на лигу от треклятого пустыря. Ночь наполнила лес новыми, странными и пугающими звуками. Пронзительно горланили пичуги, стрекотали цикады, трещали мандибулами жуки, в отдалении раздавался пронзительный вой, несколько раз из скованных мраком зарослей доносился глухой утробный рык. В черных кронах зажглись бесчисленные огоньки - с ветку на ветку порхали разноцветные светляки - фосфоресцирующие брюшки многих из них величиной превосходили человеческую голову.

Алхимик сызнова начал разливать окрест стоянки пахучую жидкость. Дрогг опустил Звероборца. Человек бредил, судорожно суча конечностями и издавая бессвязное мычание. Глаза смутьяна заткала кровавая пелена. От сумасброда исходил мерзкий сладковатый запах, свидетельствовавший о том, что раны почали загнивать.

Во время походов в Ашдир-Кфаар орк неизменно спал на деревьях, прекрасно ведая, насколько опасным может оказаться пребывание на земле. Однако в эту ночь он решил остаться подле раненого приятеля. Зеленокожий взялся расчищать место для ночевки. Сызначала он отгреб в сторону ворох прелой листвы. Как ожидалось, почву пятнали белые горошины. Болдырь почал тщательно собирать их и отбрасывать подальше, не желая пропустить хотя бы одной.

- Ты чего тут копаешься, паскуда? - раздался над самым ухом бас Кьерна.

Орк промолчал.

- Отвечай, подлец! - заревел рудобородый.

- Он очищает землю от семян наата, - донесся сбоку шепот, по всей видимости, принадлежавший Вришху.

- Что еще за наата? - понизив голос, вопросил дверг. Дрогг не видел лица карлика, но мог с уверенностью сказать, что тот сейчас натужно хмурился.

- Наат - это растение, что начинает прорастать только, когда кто-либо уляжется на землю. Его острый стебель вонзается в плоть и высасывает жизненные соки, решившие вздремнуть на засеянной наатом почве уже не просыпаются, - разъяснил ящер. Голос полукровки при этом сохранял полное бесстрастие.

- Врешь, змеиная морда! - возразил гном. - Быть такого не может. Ежели мне что в зад вопьется, покуда я почиваю, то я тотчас на ноги вскочу и трава твоя меня сожрать не успеет.

- Ошибаешься, хозяин пещер, - в тоне райзарда не слышалось ни надменности, ни снисходительности. - Наат впрыскивает в тело добычи усыпляющий яд. Боль появится лишь тогда, когда у тебя не останется сил сопротивляться.

- Чепуху глаголешь, лесной оборванец, - судя по донесшемуся шелесту, Кьерн замотал головой. - Чтобы я и лишился сил! Где такое видано? Да я троллям голыми руками шеи сворачивал!

- Можешь не верить мне, владетель подземных чертогов, это твое право, - во время разговора склонившийся орк видел только ноги райзарда: сейчас они исчезли, ящер сделал шаг назад, прервав перерастающую в спор беседу.

Хриплое бормотание Звероборца прервалось. Дрогг не питал надежд относительно состояния человека. Зеленокожий осторожно дотронулся до лба сумасброда - мертвое тело уже начало остывать. Болдырь прервал работу и запустил руки в лежавшую подле торбу.

- Эй, паскуда, кажись твоей дружок концы отдал, - запоздало сообщил рыжий карлик.

Орк извлек из котомы глиняную флягу и обильно оросил покойника черной маслянистой жидкостью.

- Ты что делаешь, прохиндей?! Кто тебе позволил трупы осквернять?! - вознегодовавший дверг вскочил на ноги, поудобнее перехватив рукоять топора.

- Тело надобно шжесь, пока его дух не привлек шюда тварей шо вшего леша, - зло бросил полукровка, доставая кремень и кресало.

Понадобилась лишь одна крохотная искорка для того, чтобы мертвец вспыхнул, аки пораженный магией грумзарда. У зеленокожего более не имелось нужды ночевать на земле. Оставив догорать почившего острослова, Дрогг ловко запрыгнул на нижнюю ветку ближайшего дерева, вполне широкую для того, чтобы послужить ложем.

- Ты зачем туда забрался, паскуда? - тотчас пристал рудой. - Слезай немедля!

Не обращая внимания на буйствовавшего гнома, орк осыпал себя и основание ветки смесью Йалласара - порошком, что отгонял большинство обитавших в Ашдир-Кфааре тварей. Вокруг растекся резкий терпкий аромат, от коего нос забился слизью, а в глазах возникла неприятная резь.

- Это что еще за дрянью несет?! Ты что колдовать там взялся, негодяй?! - заревел под деревом уроженец Снежного Хребта.

- Чего орешь, Кьерн? Дрыхнуть пора, - подошел насупившийся Фендур.

- Зеленая паскуда непотребство творит, по деревьям удрать вздумал. Приятеля своего грохнул, а теперича нас вонью травит! - пробурчал рыжий, тщась забраться по морщинистому комлю. Сие у него не получилось, поскольку гном не додумался (али не захотел) отложить секиру.

- Дык, никуда он не денется. Только попробует улизнуть, как Эдова змеюка живо его поджарит, - пожал плечами пшеничнобородый.

- Проваливай, стяжатель. Знаю я, что ты с паскудой заодно, - окрысился дверг.

- Умолкни, гном, - зашипел в лицо Кьерну подскочивший Морнингер. - На твои вопли скоро сбегутся все бестии Ашдир-Кфаара.

- Ну и что? - кичливо выгнул грудь карлик. - Твоя тварь их спалит так же, как недавно зубастых ящериц.

- Может и спалит, - качнул головой юнец. - Но только после того, как они растерзают тебя.

- Ты чего рехнулся, Эд? - коротышка обиженно выпучил глаза. - Уже совсем не разумеешь, что говоришь? Кто тогда преступников в Нарлахе карать будет? Порядок наводить да справедливость вершить?

- Я довольствуюсь услугами Фендура, - последовал невозмутимый ответ.

- Фендура?! - прыснул рудой. - Этого корыстника и проходимца, кой за копченый окорок матушку родную освежует?

- Я просто прошу тебя не шуметь, - разделяя слова, молвил отрок. - Веди себя тихо и твоя шкура останется невредимой.

Комендант Нарлаха отвернулся и зашагал в другую часть маленького лагеря.

- Шкура останется невредимой... - проворчал ему вслед рыжий. - Гляди, кабы я с тебя кожу не содрал.

Тем не менее, дверг решил-таки внять словам барона и, замолчав, уселся под деревом.

- Нааты! - внезапно подскочил Кьерн и почал лихорадочно разгребать листву.

Судя доходившим до смежившего веки орка звукам, в том месте, куда опустил свой зад гном, ползала какая-то небольшая гадина, навроде жука. Рудой завизжал, аки увидевшая мышь благородная девица, и взялся остервенело крушить тварь бродэексом. Прочный панцирь создания отнюдь не сразу поддался ударам подгорной стали.

Расправившись с отвратительным существом, карлик еще долго возился - вероятно, выбирая из земли зерна наата. В конце концов, зеленокожий перестал обращать внимание на усердное пыхтение коротышки.

Дрогг не чаял, что ночь пройдет спокойно. На краю дремлющего разума орк слышал, как поблизости верещали, курлыкали, ухали и клекотали обитатели чащи. Из зарослей доносились шуршание и шорох, вокруг бивака кружили скрытые занавесом лиан бестии, но созданная зельем мэтра Тарвиона преграда не позволяла им ворваться в лагерь.