— И-иду на пары, — смутился Бриан, тут же опуская свои огромные глаза. — Р-решил… ну, пораньше…

— И когда ты заикаться начал?

— Я-я не заикаюсь!

— Ну да, — я протянула руку. — Идем, что ли. А то мой тио сейчас выскочит, как бес из гнезда, и начнет сыпать всякими пошлостями. С какой радости все-таки так рано выходишь?

— Чтобы место занять, — он вцепился в мою руку, как в спасательный круг, и легко перепрыгнул через ступеньки, чтобы встать рядом. — Я вас давно не видел.

— Не надо ко мне на «вы», — посоветовала я, вновь спускаясь, — со старухой, что ли, разговариваешь?

— Н-нет!

Я покосилась на его руку, доверчиво сжимавшую мою ладонь. Совсем ребенок, вряд ли ему уже исполнилось четырнадцать. Или только-только исполнилось. И смотрит так серьезно. Смешной мальчишка. Ох, бес, он же лунный, совсем из головы вылетело! Мы, конечно, с ним поговорили после того инцидента, но проверить стоило.

— Бриан, — я остановилась, разворачивая его к себе, и мельком огляделась. Кажется никого, но на всякий пожарный… — Пойдем-ка за шторку.

Он послушно последовал за мной.

— Садись, — велела я, задергивая тяжелую портьеру. — Как твои дела? В качестве лунного, я имею в виду.

Он замер, вытянулся весь, и глаза как будто стали больше. Верно Алек его тогда птенцом назвал, только крылья не выросли еще. Бриан моргнул, заблестели слезы.

— Не плакать, — предупредила я и отрыла в сумке платок. — Держи. Ты же помнишь, что и я того же роду-племени?

— Тоже… лунная, да, — он шмыгнул носом, скомкал платок. — Я помню, мы говорили об этом.

— Как тебя угораздило в Академию-то пройти? — в тот раз так и не узнала, а сейчас поговорить казалось правильным и разумным. Наверное, стоило уделять ему больше внимания, но сыск отнимал уйму времени. Какая удобная отговорка, конечно.

— Хочу… выучиться.

Последнее слово едва расслышала, Бриан опустил голову и пробубнил его себе под нос, не переставая громко швыркать. Выучиться. Жить нормальной жизнью.

— Похвально, — я хлопнула его по плечу, и Бриан едва не согнулся пополам. Он вскинул голову, обиженно заморгал, потирая плечо.

— А вы… вы сыщик?

— Ты. Ага.

— Но…

— Неудачное знакомство, — вдаваться в подробности не хотелось. Незачем ему знать, что есть такие интуиты, которые вцепятся, что не отдерешь. Захапают своими жадными ручонками, затянут — и все, прощай, спокойная жизнь. Некоторые люди как будто из Подземных залов выходят сразу, Кэл как раз из их числа. Когда он вообще собирается возвращаться?

— Понимаю, — Бриан опять опустил голову и наконец-то высморкался. — Тебя там насильно держат, да?

— Ну… у меня нет выбора, — я потрепала его по волосам. — Подними голову, Бриан. И главное — молчи, не выдавай ни словом, ни взглядом, что ты лунный. Помнишь?

Он серьезно кивнул и опять швыркнул носом, тут же неуверенно улыбнулся в ответ на мою невольную улыбку. Птенец, просто неоперившийся птенец. Будет здорово, если он все-таки расправит однажды крылья и сумеет вдохнуть полной грудью. Мда, кажется, вирус сентиментальности засел во мне крепко, да еще развивается.

Дальнейший разговор пришлось отложить: в холле послышались голоса, а значит, следовало поспешить в Академию, чтобы ненароком все-таки не опоздать. Я поманила Бриана, и он послушно подошел, пряча платок в карман.

— Я постираю и верну, — храбро заявил он, вытирая нос рукавом пиджака. — Честно.

— Хорошо. А теперь марш вперед, пока Алек нас не заметил, — мой драгоценный напарник как раз показался на площадке между этажами. Надо поторопиться.

Удивление на лице Алека оказалось просто бесценным. Вставать, что ли, каждый раз пораньше, чтобы лицезреть его изумленный взгляд, приоткрытый рот и полнейший ступор на полминуты. Красота!

— Тарлах, ты здесь ночевала, да? — выдавил он, наконец опомнившись.

— Нет, — я беспечно пожала плечами. — Просто решила, что надо вставать пораньше. Утро же хорошее.

— Ты больна, — заявил он, падая на соседнее место, и потянулся ко мне. — А ну где твой лобик…

— Руки убери, Маршейн!

— У меня имя есть, — тут же оскорбился Алек и фыркнул. — А вот ты все равно Тарлах и ей останешься!

— Это ты мне сейчас напророчил жизнь без замужества?

— Не бойся, — он снисходительно улыбнулся, — если через год после выпуска никто на тебе не женится, так и быть, я принесу себя в жертву.

Я расхохоталась. В этом весь Алек, и он не меняется нисколько!

— Договорились, только не забудь.

— Ни за что! — он обворожительно улыбнулся и тоже засмеялся, не сумев сдержаться.

Жизнь, ставшая вновь мирной, неожиданно разделилась на две половины — не слишком равные, но обе ценные.

К первой относилась Академия. Я впервые, наверное, начала наслаждаться учебой, Декан по истечении полугода курса превратился из вечно нудящего и посмеивающегося старика в интересного лектора, рассказывающего зачастую очень любопытные вещи, совершенно не предусмотренные программой. Ему было удобно — всего два студента, и одной пары хватало за глаза, чтобы уделить каждому достаточно внимания. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что легко отвечаю на каверзные вопросы. Ну, занудство Декана принесло свои плоды, мы с Алеком теперь назубок знали все основы и, более того, с легкостью оперировали терминами, которые касались нашего направления.

В теории боевых заклинаний я знала отныне больше среднестатистического мага. Естественно, Декан не преподавал нам какие-то сверхопасные заклинания, способные стереть с лица земли если не Рохстал, то Гестоль, но теперь я была уверена, что смогу постоять за себя при изгнании. Мы разбирали виды и типы нечисти и методы избавления от нее, а для практики Декан теперь приводил нас в просторный зал позади своего кабинета, укрепленный множественными защитными заклинаниями и амулетами. Помещение оказалось совершенно пустыми, только на стенах развесили сети из металлической проволоки, а лампы под потолком негромко потрескивали из-за магии. Их явно экранировали щитами, стремясь защитить от повреждений.

Когда Алек при первом посещении без задней мысли поинтересовался, почему мы именно здесь тренируемся (обычно практика проходила в кабинетах на первом этаже), Декан неожиданно хитро улыбнулся и туманно пояснил, что очень не хочет восстанавливать Академию по камешку. Заметив недоуменный взгляд, ответил почти прямо: собирается нас учить не совсем тем заклинаниям, которые предписаны учебной программой.

Ожидание стоило того. Как инквизитор, Декан знал очень многое, и теперь часть этих знаний перепала нам с Алеком. Алек просто заорал от радости, когда понял это, схватил меня за плечи.

— Элиш! Нас будут учить запрещенному! — воскликнул он, тряся меня, как яблоню. — Новому! Крутому! Я тебя обожаю. О Небо, спасибо, что ты лунная!

Я подумала, что останусь без ребер — что-то отчетливо хрустнуло внутри, когда Алек сгреб меня от переизбытка эмоций в объятия и закружил по залу. Декан даже не подумал вмешаться, только ехидно посмеивался, дожидаясь, пока Алек опомнится.

— Да отпусти меня уже!

— Ты такая мягкая, хотя грудь могла бы быть побольше, — руки он убрал, зато опять лыбился, как кот, добравшийся до сметаны.

— Иди к бесу Маршейн!

— Я на Небесах скорее, — расхохотался он и тут же осекся, заметив подходящего Декана. — Пара началась, да?

— Уже двадцать минут идет, — спокойно ответил тот и протянул листки с заклинанием. — Вперед.

Я едва не застонала, только увидев рисунок. Не то чтобы мы впервые рисовали единую сеть, но куда как легче было изобразить треугольник или два круга, чем эту… это…

— Бесовщина какая-то, — выразил цензурно Алек мою мысль, — мы ее ни в жизнь не нарисуем вместе.

— Практикуйтесь, — Декан только пожал плечами и отошел к низкому диванчику почти у выхода. Помогать он нам не собирался.

Сначала мы тренировались просто нарисовать эту заковыристую фигню, состоявшую сплошь из спиралей, звезд, вписанных в несколько пересекающихся окружностей. Декан вопросы игнорировал, читал себе преспокойненько какую-то книгу. Вот спрашивается, что это за заклинание? Дифе — и гадай, что оно значит. Ладно еще транскрипция в скобках была написана. Хотя язык странный, не гэльский и точно не эллиника.