Древляне исполнили ее требование. Ольга с небольшою дружиною пришла к могиле Игоря, плакала по муже своем и приказала своим людям насыпать высокий могильный холм. Затем стали править тризну. Древляне сели пить, отроки (младшие дружинники) Ольгины услуживали им.

– Где же наши послы? – спрашивали древляне у княгини.

– Идут с дружиною мужа моего, – отвечала она.

Когда древляне опьянели, княгиня велела своей дружине рубить их мечами. Много их было изрублено. Ольга поспешила в Киев, стала собирать войско и на следующий год пошла на Древлянскую землю; при ней был и сын. Древляне думали было сразиться в поле. Когда обе рати сошлись, маленький Святослав первый бросил копье, но слаба была еще его детская рука: копье едва пролетело между ушей коня и упало к ногам его.

– Князь уже начал! – крикнули воеводы. – Дружина, вперед, за князем!

Древляне были разбиты, бежали и укрылись в городах. Ольга хотела приступом взять главный из них – Коростень, но тут все усилия были напрасны. Отчаянно оборонялись жители: знали они, что ждет их, если сдадутся. Целое лето простояла киевская рать под городом, а взять его не могла. Где сила не берет, там иной раз умом да сноровкою можно взять. Послала княгиня сказать коростенцам:

– Чего вы не сдаетесь? Все города уже сдались мне, платят дань и спокойно возделывают нивы свои, а вы, видно, хотите досидеться до голодной смерти?!

Коростенцы отвечали, что они опасаются мести, а дань они готовы дать и медом, и мехами. Ольга послала сказать им, что она уже достаточно отомстила и требует от них лишь малой дани: по три голубя и по три воробья с каждого двора. Обрадовались осажденные, что так дешево могут отделаться от беды, и исполнили ее желание. Ольга приказала воинам своим привязать к ногам птиц куски трута (то есть тряпок, пропитанных серою) и, когда смеркнется, зажечь трут и пустить птиц. Воробьи полетели под крыши в свои гнезда, голуби в свои голубятни. Жилища в то время были все деревянные, крыши соломенные. Скоро Коростень запылал со всех концов, все дома охватил пожар! В ужасе кинулся народ вон из города и попадал прямо в руки врагов своих. Старшин княгиня взяла в плен, а простых людей – одних велела избить, других отдала в рабство дружинникам своим, а на остальных наложила тяжелую дань.

Многих пленных древлян Ольга принесла в жертву богам и велела похоронить вокруг могилы Игоря; затем справила тризну по мужу, причем в честь покойного князя происходили воинственные игры, как требовали обычаи.

Если Ольга и не была так хитра, а древляне так просты и доверчивы, как говорит предание, то все-таки в народе и в дружине верили, что дело было именно так: хвалили княгиню за то, что она хитро и жестоко отомстила древлянам за смерть мужа. Суровы были в старину нравы наших предков: кровавой мести требовал обычай, и чем ужаснее мститель мстил убийцам за смерть своего родича, тем большей похвалы заслуживал.

Усмирив древлян, Ольга с сыном и дружиною пошла по их селам и городам и установила, какую дань должны они платить ей. На следующий год обошла она с дружиною и другие свои владения, делила земли на участки, определяла, какие подати и оброки должны были жители платить ей. Умная княгиня, как видно, ясно понимала, сколько зла было от того, что князь и дружина брали дани, сколько вздумается, а народ не знал вперед, сколько он обязан уплатить. Самым же важным делом Ольги было то, что она первая из княжеской семьи приняла христианство.

Со времен Аскольда и Дира, как говорит предание, христианство стало понемногу распространяться среди полян. Руссы давно уже сносились с греками, часто ездили в Царьград для торговли и там могли познакомиться с христианскою верою. Великолепие греческих храмов и торжественность богослужения возбуждали у них удивление. При Игоре и в Киеве была уже христианская церковь Св. Ильи; было несколько христиан и в дружине, стало быть, с той поры русские могли и у себя дома узнать, в чем состоит христианская вера. Нетрудно было Ольге при ее уме понять, насколько эта вера выше языческой.

В 957 г. Ольга отправилась в Константинополь; она хотела принять крещение от самого патриарха. Когда русская княгиня прибыла в Царьград, здесь пришлось ей в гавани довольно долго ждать доступа к императорскому дворцу. При дворе долго обдумывали, как бы устроить ей торжественный прием так, чтобы и достоинства императора не унизить, и высокую гостью не обидеть: придворным церемониям византийцы придавали слишком большое значение. Наконец после разных проволочек и выполнения всяких придворных обычаев и обрядов она была допущена во дворец и удостоилась видеть императора и императрицу.

Император сидел на великолепном золотом троне в одежде, сияющей драгоценными камнями, около него стояли знатнейшие вельможи в пышных нарядах. Затем длинным рядом богатых покоев повели Ольгу к императрице. В огромной палате, которая роскошно была отделана мрамором, блистала позолотой и драгоценными материями, находилось возвышение, покрытое пурпуровой тканью. На нем стоял золотой трон, на котором сидела императрица; подле нее также на золотом троне сидела ее невестка. Около них стояли царедворцы и придворные женщины в известном порядке, смотря по знатности. Один из сановников от имени императрицы приветствовал русскую княгиню, после чего она и сопровождавшие ее русские боярыни были отведены в особый покой для отдыха.

Затем последовал торжественный обед. Когда ввели русских в палату, где был приготовлен стол, все сделали очень низкий поклон императору и императрице. Ольга же только слегка наклонила голову. Императрица и ее невестка сидели за особым столом на возвышении, русской княгине пришлось сидеть с придворными женщинами. Во время обеда певчие пели хвалебные песни в честь императорского дома, играла музыка, а придворные плясуны тешили всех своей ловкой, искусной пляской. После обеда императорское семейство с Ольгою перешло в другой покой, где приготовлены были разные сласти на блюдах, украшенных драгоценными камнями. Русской княгине и окружавшим ее русским боярыням были поднесены в подарок по нескольку десятков червонцев. Тогда было в обычае обмениваться подарками. Ольга привезла императорской семье много драгоценных мехов.

Константинопольский патриарх, по словам нашего летописца, сам совершал обряд святого крещения, а император Константин Багрянородный был крестным отцом Ольги. Нарекли ее при крещении Еленою в честь матери Константина Великого.

Немало, конечно, дивились русские богатствам и великолепию императорского дворца и роскошной столицы. Какая разница между тем, к чему привыкли они у себя в Киеве, и тем, что они увидели здесь! Там – жалкие деревянные лачуги, плетенные из ветвей изгороди, бревенчатые городские стены; здесь – громадные роскошные дворцы, великолепные храмы с позолоченными сияющими главами, крепкие и красивые городские стены с бойницами и сторожевыми башнями.

По возвращении в Киев сильно хотела Ольга обратить и Святослава в христианскую веру.

– Вот я познала истинного Бога и радуюсь, – говорила она сыну, – крестись, познаешь и ты Бога, будет радость и в твоей душе.

– Как я приму один иную веру? – возражал Святослав. – Дружина станет смеяться надо мною!..

– Если ты крестишься, – настаивала Ольга, – все за тобою последуют.

Но Святослав оставался непреклонен. Не лежала душа воителя-князя к христианству с его кротостью и милосердием.

С малых лет сроднился Святослав с боевой жизнью. Удалые набеги да битвы кровавые – вот что больше всего тешило его, в них только была и жизнь ему… Походы совершал он необычайно быстро, ходил как барс, по словам летописца, никакого обоза, никаких шатров не возил с собою; спал как простой воин на земле, постелив только конскую попону да подложив под голову седло. Котлов тоже не брал он, да и кушаний никаких не готовилось для него: сам пек он себе на угольях, что доводилось – конину, говядину, а не то и зверину.

Каков был князь, такова была и дружина его.