Ты знаешь это. Не стоит недооценивать силу пророчеств. Я уже говорил, что у тебя не получится остаться в стороне, когда Волдеморт возродится. Много лет назад тебе удалось прогнать его из нашего мира, но, увы, только прогнать, а не уничтожить. Зло слишком живуче, чтобы оно так просто отказалось от своих целей. Поэтому я считаю своим долгом предупредить тебя, мой мальчик. Поверь, мне не приносит ни малейшей радости сообщать молодому юноше – тебе – что судьба готовит ему испытание. Но прошу тебя – будь предельно осторожен, - Дамблдор, скорбно сложив перед собой руки, печально продолжил вещать: - Я не смогу себя простить, если из-за моего недосмотра ты пострадаешь. Ты уже взрослый маг, признан совершеннолетним, поэтому я не могу тебе приказать, однако я прошу – прислушайся к моим словам и отнесись к ним серьезно. Я все больше склоняюсь к мысли, что Огненный Кубок выбрал тебя для участия в Турнире не случайно. Судьба испытывает тебя и готовит к будущему.

Когда Гарри пересказал слова Дамблдора друзьям, они минут пять молчали, пытаясь отыскать в них хоть что-то, что могло бы послужить обоснованием его предположений.

Он твердит, что видит какие-то знаки, говорящие о том, что Темный Лорд возвратится. И как пример приводит только лишь случайность, благодаря которой ты стал участником Турнира. Это, на мой взгляд, абсолютно не является доказательством его вымыслов. И вообще – ты уже исполнил свое предназначение! Ты же вроде как спас мир от Темного Лорда, - Гермиона накручивала на палец локон своих волос, что случалось с ней, когда она чего-то не понимала и из-за этого чувствовала неуверенность в себе. – Хотя…

Вот-вот. С чего вдруг нужно считать Волдеморта Темным Лордом, если мы выяснили, что он был ученым, а его последователи, Упивающиеся Смертью, по большей части, лишь защищались от нападений, - пробурчал Рон. Ему было сложнее, чем Гермионе или Драко, признать, что Волдеморт не был мировым злом. Драко воспитывали так, чтобы он знал правду с самого детства, а Гермиона не успела за три года знакомства с магическим миром так уж проникнуться принятыми в нем идеями и могла более легко сломать привычный для других стереотип восприятия реальности.

Но тогда получается, что Гарри и в самом деле еще не одержал победу над Темным Лордом, и ему это только еще предстоит, - вывод из слов Рона звучал логично. – Тогда к словам директора, может, и стоит прислушаться? – все же в голосе Гермионы было слишком много ноток сомнения, чтобы поверить, что она всерьез так думает.

А кто сказал, что то пророчество было обо мне? Там что, так и говорится – Гарри Поттер будет способен победить Темного Лорда? Кто вообще решил, что то пророчество касается магической Британии? Может, оно о китайцах или американцах, – вспылил Гарри.

Тебя не взяла Авада Волдеморта… - начал было Рон.

А кто это видел? Кто видел, что Волдеморт пытался меня убить? Кто видел, что он убил моих родителей? По словам того же Дамблдора – к дому моих родителей все сбежались уже после того, как там что-то произошло. Но откуда они знают – что именно? Да вся история с моим героизмом шита белыми нитками. Я никого не побеждал! Все придуманное Дамблдором – ложь! – Гарри не выдержал – ему было сложно и дальше скрывать от друзей правду. Ведь они тогда не могли делать правильные выводы.

Ты уверен? – подал голос Драко, до этого помалкивающий. В отличие от Рона и Гермионы, недоверчиво поглядывавших на Гарри и посчитавших его выступление, скорее всего, просто приступом противоречия, Драко сразу поверил его словам.

Да. Я в этом более чем уверен, - Гарри зарылся руками в волосы и подергал их за пряди, словно собираясь с мыслями. – Примите пока мои слова на веру. Когда-нибудь я смогу вам предоставить доказательства, но еще не сейчас. Это, - он дотронулся пальцем до шрама у себя на лбу, - сделал мне не Волдеморт. Я, судя по всему, в самом деле выжил после попадания в меня Авады, но ее бросали не в меня. Просто тот, кому она предназначалась, успел уйти с ее пути, а я нет, потому что был несмышленышем и ничего не понимал. Не спрашивайте, почему я засомневался в той истории, которую растиражировали в магическом мире, но я нашел доказательства того, что она вся с начала и до конца сфабрикована Дамблдором. Я не мог рассказать вам раньше и не могу всего открыть сейчас, - Гарри сник, покусывая губу.

Не переживай. Мы понимаем, что ты не хочешь рисковать, и нами в том числе – ведь он, - Гермиона сделала выразительное ударение, давая знать, что говорит о Дамблдоре, - очень опасный человек.

Да, я не хочу, чтобы кто-либо из дорогих мне людей пострадал из-за моей неспособности держать язык за зубами, - подтвердил ее догадку Гарри.

Так Волдеморт не приходил убивать тебя? Тогда куда он делся? – Рон все же хотел хоть как-то разобраться во всем этом ворохе лжи и выдумок.

Могу только сказать, что Волдеморт замешан в том, что случилось со мной и моими родителями, но совсем не так, как это представлено общественности, - Гарри так и продолжал сидеть, не поднимая глаз на друзей. Он боялся выдать им то, как ему хочется раз и навсегда покончить с недомолвками – рассказать им всю правду, и как ему больно от понимания, что он пока не имеет права этого делать. – Если Дамблдор прав, и скоро что-то кардинально изменится – я расскажу вам все, что мне удалось узнать о тех событиях, - пообещал он.

А вечером перед самым сном, укладываясь в постель, Драко нерешительно спросил:

Волдеморт тогда выжил?

Когда он уже решил, что Гарри не знает ответа на его вопрос, то услышал:

Выжил.

Гарри был уверен, что этой новостью Драко обязательно поделится с отцом, надежно утаив ее от всего остального мира. Но это не имело значения – Люциус и так уже знал наверняка, что Волдеморт не только выжил, но и, слава Госпоже, пребывает в добром здравии. Да и магический мир, судя по всему, недолго еще будет оставаться в неведении – Дамблдор слишком активно мутил воду.

Регулус чувствовал себя предателем, но он не знал, что еще можно было предпринять на его месте. Он успокаивал себя тем, что срочно вызвал Дамблдора – чего не случалось ни единого раза за все годы их невольного сотрудничества – только потому, что волновался за здоровье Барти. Регулус отправил записку с совиного почтового отделения, найденного в том самом поселке, в котором он регулярно посещал магазинчики, пополняя свои запасы продуктов.

Все началось еще в феврале. Сначала Регулус заметил, что Барти вдруг стал неестественно болезненно бледным. Его смуглая от природы кожа приобрела пепельно-зеленоватый неприятный оттенок. Однако стандартные диагностические чары говорили, что с Барти все в порядке – все жизненные показатели были в пределах нормы. Но с каждым новым днем Регулус все больше беспокоился из-за нездорового цвета лица своего партнера. И вот накануне он увидел «это». Во время ужина Барти повернулся посмотреть в окно, за которым громко закричала какая-то птица, и Регулус заметил у кромки его волос странную полоску - словно кто-то провел грязноватым пальцем от виска вниз до уровня мочки уха. Но стоило Барти посмотреть на Регулуса в упор, и его лицо казалось чистым. Сначала он не придал достаточного внимания этому факту, оказалось очень легко списать все на неверный свет стоящих на столе свечей. Но уже через полчаса Регулус убедился, что ему ничего не показалось – он смог не только рассмотреть, но и потрогать странные чешуйки телесно-оливкового цвета, появившиеся у Барти по обеим сторонам лица. Они не слишком бросались в глаза, почти сливаясь по цвету с бледной кожей, не были неприятны на ощупь – сухие и мягкие – но все же оставались абсолютно неестественными для человеческого лица.

Однако более настораживающим Регулус посчитал не внезапное появление змеиной чешуи на лице, а как оказалось позже, и кое-где на теле, а отношение самого Барти к этому феномену – он радовался. Было почти страшно смотреть на то, каким маниакальным блеском засверкали глаза Барти, громко разглагольствующего о том, что он теперь всем докажет, что у него в роду были наги. Он воспринял все эти изменения своей кожи как добрый знак, подстегивающий его безумную надежду на пробуждение дара нагов – исключительную мудрость и понимание сути вещей. Понаблюдав за далеким от адекватности поведением Барти, Регулус утром отправил Дамблдору записку с просьбой прийти по возможности скорее – объяснять причину он не стал, опасаясь, что кто-нибудь может прочесть его послание, он и так рисковал, подписываясь своим именем.