Мне начинать тревожиться за адекватность Вернона после вашего вмешательства? – Гарри приподнял бровь, заметив странный взгляд Тома.
Не волнуйся, все будет в порядке. Хоть мне и хотелось бы оставить неприятный «подарочек», - успокаивая, Том все же не стал скрывать своих настоящих желаний.
Еще через сорок минут и Вернон Дурсль был отправлен в супружескую спальню для того, чтобы вскоре громогласно захрапеть под боком у спящей жены. Заглянув к Дадли, Гарри приказал и ему отправляться в постель. Прекращение действия подчиняющего зелья во время сна было идеальным вариантом для того, чтобы никто из Дурслей ничего неестественного не заподозрил.
На следующий день Гарри удостоился еще более пристальных, чем в начале лета, внимательных взглядов со стороны тетки, однако кардинально свое поведение она не поменяла. Лишь недоумение стало чаще мелькать в ее взгляде, и за столом во время обеда она вдруг сухо поинтересовалась, готов ли Гарри отправиться в школу, и не нужно ли ему еще что-то прикупить. Это было неожиданно, и вызвало у Гарри щемящее чувство утерянного шанса – вряд ли его любили бы в этом доме, но унижать уж точно не стали бы, если бы Дамблдор не настроил его родственников на определенную линию поведения. Вернон вел себя еще более равнодушно, практически игнорируя Гарри, казалось, его практически перестало раздражать его присутствие в доме, потому что он даже не обратил внимания, что «негодный мальчишка» вместе с ним смотрит телевизор. Дадли, как и его родители, не заметил ничего необычного в том, что накануне после чаепития они отправились спать, несмотря на ранний для этого час. Только Вернон с довольной улыбкой заявил, что Петунья – прекрасная хозяйка, и ее пирог оказался столь сытным, что они не смогли себе отказать в отдыхе после его смакования.
А вечером, несмотря на то, что до поездки в Хогвартс оставалось еще три дня, Гарри попрощался с Дурслями. Не очень искренне, но вполне воспитанно поблагодарил их за заботу и предупредил, что, вероятно, не вернется к ним на следующее лето. На что Петунья, нервно сплетая пальцы рук, осторожно поинтересовалась, могут ли они надеяться, что и Дамблдор к ним больше не придет. Гарантировать этого Гарри не мог, но, не желая зря запугивать Дурслей, заверил, что директору его школы здесь нечего делать. Однако, уходя, сигнальные чары, настроенные когда-то давно Северусом, а позже дополненные Томом, трогать не стал, оставляя возможность хоть таким способом следить за судьбой родственников – пусть и причинивших ему много боли, но все же единственных, которых он знал.
Дамблдор, подождав после событий на Чемпионате несколько дней, чтобы журналисты успели хорошенько обсосать эту тему в прессе, отправился в тайное убежище Крауча-младшего. Регулус частенько навещал небольшую магическую деревеньку, где пополнял запас продовольствия, а заодно и приобретал свежие газеты, чтобы хоть таким образом следить за жизнью магического мира. Конечно же, он не забывал на всякий случай пользоваться чарами, немного изменяющими его внешность. Так что Альбус надеялся на то, что его не совсем добровольные соратники уже в курсе произошедшего выступления «Упивающихся». Аппарировав почти к самой двери хижины, он без стука вошел в дом и прямо из прихожей довольно громко окликнул:
Барти, Рег, вы дома?
А где же нам быть? – немного раздраженно ответил Регулус, выходя из кухни и на ходу вытирая руки полотенцем – видимо, он был занят приготовлением ужина.
Ну… Я просто подумал, что нужно же дать понять, что я пришел, - заметил Дамблдор, не скрывая сальную ухмылку. Однажды, еще в то время, когда Барти и Регулус только обосновались в этом коттедже, произошел неловкий казус – Альбус, войдя в дом, наткнулся на хозяев, предающихся страсти прямо на полу посреди гостиной.
Угу, - только и ответил Регулус, не желая в сотый раз повторять, что воспитанные люди стучат в дверь, перед тем как войти в чужой дом, чем и предупреждают о своем приходе. Но он уже давно понял, что своим настойчивым игнорированием общепринятых правил Дамблдор показывает им - кто хозяин положения. Чтобы они, не дай Мерлин, не забыли, кому должны быть благодарны за свое счастье оставаться на свободе и не только сытно есть, но и почти без ограничений заниматься своими любимыми исследованиями, получая для этого книги, зелья, артефакты и все необходимое, что только ни попросят. – Барти в лаборатории. Позвать?
Я пришел поговорить, так что было бы неплохо, чтобы и Барти при этом присутствовал, - Альбус никогда не приходил без дела – он всегда либо требовал отчета об успехах в исследованиях, либо приносил новое и, по обыкновению, весьма интересное задание.
Присаживайся, я сейчас вернусь, - Регулус направился к лестнице в подвал, где были оборудованы лаборатория, зал для испытаний и рабочий кабинет Барти и самого Регулуса, специально отгороженные специфическими чарами от постороннего влияния на процессы, с которыми там экспериментировали.
Сначала за чашкой чая обсудили результаты последних изысканий в области защитного колдовства. Крауч оказался весьма увлеченным исследователем старинных методов плетения охранных и скрывающих чар. Он был достойным последователем своего кумира – Волдеморта, который всегда считался выдающимся ученым магического мира. Успев перед заключением в Азкабан проходить почти три года в учениках у мастера, пока тот не погиб при задержании аврорами, Барти смог получить у своего наставника знания фундаментальных основ, столь необходимых для работы в области чар. Регулус не был и вполовину так одарен, зато, благодаря соответствующему воспитанию, отличался весьма неплохими познаниями в обрядовой магии и кровных ритуалах. Он помогал по мере своих возможностей Барти и потихоньку работал над поиском и обработкой различной информации, касающейся наращивания магического потенциала и усиления колдовства путем прямого заимствования сырой магии из пространства. Это его разработки сейчас вовсю использовал Альбус для восстановления и накапливания дополнительной магической силы после своего срыва тридцать первого июля.
Отлично, мальчики. Не забывайте оформлять все свои работы – как только вы сможете вернуться в магический мир, а это будет довольно скоро, я помогу вам зарегистрировать ваши достижения в Министерстве, - пообещал Альбус, выслушав Барти и Регулуса. Он, конечно же, мог представить миру все их работы, как собственные, прямо сейчас. Но, во-первых, он не был мастером в области чар, что вызвало бы ненужные вопросы, а ритуальная магия так и вовсе была практически под запретом. А во-вторых, Альбус страстно желал оставить в тайне эти, несомненно, полезные изобретения, хотя бы до поры до времени, и пользоваться ими единолично.
Довольно скоро? Я не ослышался? – Регулус труднее переносил добровольное заточение, чем его друг, побывавший в Азкабане и теперь панически боявшийся возвращения туда, поэтому он первым обратил внимание на слова Дамблдора.
Да-да. По сравнению с тем, сколько уже пришлось скрываться, вам недолго осталось прозябать здесь в неизвестности. Я затем и пришел сегодня к вам. Но сначала я хотел бы еще узнать… Барти, все твои исследования очень интересны, но ты так ничего и не сказал о Метке. Когда ты сможешь обрадовать меня тем, что нашел, как активировать ту, что на твоей руке, или хотя бы воспроизвести подобную, но только работающую? И что, кроме возможности быть сигнальным маяком, она сможет еще делать из того списка, что я тебе составил? – Дамблдор не мог сказать, что Крауч и Блэк бесполезны – они за годы сотрудничества отыскали, расшифровали, изобрели и модифицировали много чар и обрядов, которые были весьма ценны. Однако главная цель – разработка особой Метки – так до сих пор оставалась недостигнутой.
Альбус, ты же знаешь, сколько мы перепробовали вариантов – без использования серпентарго получается рабское клеймо, которым можно управлять только с небольшого расстояния. Никакой тонкости. Такого эффекта, - Барти потряс рукой, показывая предплечье со Знаком, - может добиться только настоящий змееуст. Я разработаю чары, создам схему заклинания, но нужен змееуст.
