Том тяжко вздохнул, бросив взгляд на Гарри, который тоже не знал этих подробностей. Тот внимательно слушал, лениво ощипывая гроздь винограда и кладя ягоды по одной себе в рот. Его лицо было сосредоточенным и млеющим от удовольствия одновременно, что притягивало взгляд Тома своей необычностью.
Поражаюсь, как я не навредил себе, а заодно и всем, кто носил наш Знак, когда, придя в сознание и еще не зная о появившихся у меня проблемах, принял решение убрать ключевую метку у себя на руке. Я понимал, что этим лишаю своих друзей уникальной связи, однако никто не должен был усомниться в том, что я мертв. Хотя это было и не единственной причиной, говорящей в пользу разрыва связи через Метки. Прочитав в газете, что Дамблдор празднует победу, заявив о моей смерти, я подумал, что смогу быть гораздо полезнее для соратников, да и для обычных обывателей, поддержав его версию. Тогда я еще рассчитывал тайно вернуться под чужой личиной и продолжить свою работу. Однако очень скоро понял, что представляю угрозу для любого живого существа, которое окажется поблизости. Моя личная магия вела себя непредсказуемо. Влияние Авады на меня оказалось не таким уж простым. Даже родовая магия не смогла мне помочь быстро справиться с ситуацией. Скажу только, что, не принимая специальных мер, я в собственном доме жить практически не мог, опасаясь уничтожить его до основания. Пришлось пользоваться амулетом, сдерживающим магию.
Ты говоришь о… - начал Гарри.
Да, - коротко подтвердил его догадку Том, улыбнувшись. – Почти два года у меня ушло на то, чтобы справиться со своей проблемой в общих чертах. До того я почти не рисковал покинуть своего убежища, опасаясь, что могу не справиться с маскировкой – мне было непривычно пользоваться гораздо меньшим магическим потенциалом, чем обычно, – на этот раз взгляда был удостоен Северус, который понял, что Том покидал Певерелл-мэнор только для того, чтобы найти способ освободить его из заключения. - К тому времени уже закончились все суды над нашими соратниками. Благодаря тебе, Люциус, многие смогли избежать тюрьмы. А тем, кто все же попал в Азкабан, я уже ничем не мог помочь. Жизнь магической Британии вошла в спокойную полосу. Дамблдор решил поиграть в благородство и уговорил Министерство не преследовать жестоко бывших Упивающихся, которым был установлен надзор. Им позволялось заниматься бизнесом, а через несколько лет – и политикой. Пресловутый «второй шанс» Альбуса. Прекратились нападения, которые, как ты прекрасно помнишь, были не нашей заслугой, - Том с досадой покачал головой. – В общем, я подумал, что мое «воскрешение» только испортит эту идиллию. Я решил, что можно подождать, пока все подзабудут о подстроенных Дамблдором нападениях, которые так негативно настроили общественность против ортодоксов. Но сейчас пришло такое время, что если мы активно не вмешаемся в ситуацию, то Министерство просто уничтожит магический мир.
Откинувшись на спинку дивана, Том дал понять, что он рассказал уже все, что считал необходимым, объясняя свой выбор.
Том, ты же планируешь снова стать во главе нашего движения? – Люциус все это время не отводил взгляда от лица Тома, словно не верил в реальность происходящего. Будто боялся, что стоит ему посмотреть в сторону, как все превратится в морок. Он с замиранием сердца ожидал ответа на несколько преждевременный вопрос, однако был уверен, что поступил правильно, и Риддла сейчас лучше спрашивать прямо, а не устраивать дипломатические танцы.
Если в этом будет необходимость – то да, я готов принять на себя руководство, - без ложной скромности заявил Том.
Отлично, - Люциус довольно улыбнулся и даже немного расслабился, словно ответ Тома вдохнул в него уверенность в том, что теперь все будет хорошо – и у магического мира, и у него, у Люциуса, тоже. – Я за последние пару лет установил контакты с многими нашими. Никто из них – никто! – не желает прогибаться под новые законы об ограничениях в применении родовой, кровной и темной магии. Они все без оговорок готовы помогать тому, кто возьмет на себя руководство. Как бы там ни было, все понимают, что им в стратегии и тактике далеко до тебя, Том, поэтому никто и не рискует пока возглавить сопротивление, - Люциус пытался оправдать своих соратников за бездействие. – Итак, с чего начнем?
Тома радовала готовность Люциуса прямо сейчас приступить к работе по подрыву авторитета министра вкупе с Дамблдором и их приспешниками, а также начать просвещение всех тех обывателей, которые довольствуются жизнью под прессом стольких ограничений, что магия, казалось, была уже почти погребена под ними.
Начнем со сведений о расследовании происшествия на Чемпионате.
Люциус обстоятельно рассказал о нулевых результатах Аврората по поимке дебоширов, о слухах, курсирующих по кабинетам Министерства Магии, не забыл упомянуть о том, что из-за инцидента чуть было не отменили проведение Турнира Трех Волшебников в Хогвартсе. Только сказав об этом, он вспомнил, что эта информация должна была стать сюрпризом для студентов. Он посмотрел на Гарри, но тот то ли уже знал о Турнире, то ли просто не придал значения его словам, потому что никак не отреагировал на новость, собственно, как и Том.
Затем Том, Северус и Люциус обсудили несколько организационных вопросов, которые требовали решения в первую очередь. Гарри в их разговор не вмешивался, но прислушивался очень внимательно.
Люциус, надеюсь, ты понимаешь, что пока не стоит никому рассказывать, кто именно возглавит работу ортодоксов? – Том устало расправил плечи, стараясь размять мышцы.
Не волнуйся, я найду способ вообще не называть лидера. Когда ты мне передашь литературу? У меня есть прикормленные репортеры в различных периодических изданиях – начнем потихоньку поднимать смуту, - Люциус выглядел довольным как книззл, объевшийся хозяйской сметаной. Он весь вечер одаривал Тома восторженными взглядами, а порой даже старался словно невзначай прикоснуться, будто не верил в его реальность. Куда и делись холодность и неприступность мистера Малфоя.
Я сам напишу несколько статей – пусть твои «писатели» только обработают их, подстраивая под свой стиль. Передам тебе через Северуса, - пообещал Том, поднимаясь с дивана, намекая, что они порядком засиделись – полночь уже была позади. – Люциус, а тебя не удивило, что Гарри присутствовал при нашем разговоре? – Тому показалась больно уж спокойной реакция Люциуса на знакомство Поттера с тем, кого он якобы уничтожил.
Я привык уже видеть Гарри рядом с Северусом, или Северуса рядом с Гарри – кому как нравится, - Люциус улыбнулся. – А насчет присутствия при разговоре… Не думаю, что мое мнение что-либо изменило бы. Однако Гарри давно показал себя весьма сообразительным молодым человеком. Поэтому, если вы считаете, что он должен быть здесь, то почему бы и нет? – Люциус пожал плечами. – А если честно, то у меня была причина для удивления гораздо более весомая - твое чудесное возвращение из небытия.
Тому ничего не оставалось, как принять подобный ответ, ведь и в самом деле Люциус был слишком поражен, увидев его. Выйдя на улицу, все с удовольствием вдохнули чуть влажный ночной прохладный воздух. Пожав на прощание друг другу руки, они аппарировали по домам, покидая уютный охотничий домик, в котором взяла свое начало вторая волна движения под руководством Волдеморта.
========== Глава 157 ==========
В субботу Гарри с самого утра вертелся на виду у Дурслей, оценивая обстановку и выясняя их планы на выходные – не хотелось, чтобы в самый разгар работы с сознанием к ним в дом заявилась какая-нибудь миссис Полкисс, желая узнать, почему любимая соседка Петунья не пришла к ней на чай, как они договаривались. Никаких препятствий для проведения задуманной операции по своеобразной очистке разума тетки и ее мужа от ментального магического вмешательства не предвиделось. Семья Дурслей в преддверии начала учебного года любимого Дадлика решила провести уикэнд дома по-семейному. Пятичасовое чаепитие с пирогом, испеченным Петуньей специально для сына, оказалось самым подходящим моментом для использования Поттером собственноручно сваренного и оцененного Северусом зелья. Гарри прекрасно осознавал, что нарушает закон, применяя подобный состав к родственникам, но надеялся, что о его действиях никто посторонний не узнает. Ведь и ментальное вмешательство в разум, даже и с благими намерениями, тоже было под запретом.
