Давно. Считается, что я смогу справиться с Блэком и без посторонней помощи, - подтвердил Грюм.
Вот и отлично, тогда отправляйтесь, время уже очень позднее, - откуда Дамблдору было знать, что Сириус - глава рода, и в родовое здание он может свободно войти даже через закрытый ранее им же самим камин. Его личная магия сама распечатает вход для него и его спутника, если таковой окажется рядом. – И… Сириус, я бы попросил тебя никуда не отлучаться из дома. Даже в Гринготтс. Не стоит привлекать внимание. Ведь теперь, если тебя схватят авроры, и Аластор может пострадать. Я уже не говорю о Гарри. Мальчик ведь не помчался в Аврорат на тебя доносить…
Я понимаю, Альбус, - только и ответил Сириус, осознавая, что его сажают под замок. Позволяют жить в собственном доме так, словно одаривают своей милостью, за которую теперь следует расплачиваться послушанием.
Решив оставить все расспросы о том, как же все-таки уничтожили дементоров на другой раз, Грюм направился к камину, где терпеливо дождался, когда к нему подойдет Сириус. Через пару минут магическое пламя в опустевшем камине успокоилось, подтверждая, что Блэк с супругом достигли цели своего путешествия по каминной транспортной сети.
Северус, нам с тобой тоже стоит немного отдохнуть, - Дамблдор отвел глаза от камина. Он и в самом деле выглядел очень уставшим и осунувшимся за последние часы. Возраст брал свое, заставляя старческое тело все быстрее сдаваться под гнетом прожитых лет. И даже магия была не способна в полной мере изменить эту жизненную истину.
Ты прав, Альбус.
Северус покладисто поднялся с кресла, в котором провел несколько часов, сначала выслушивая объяснения студентов, затем отчитываясь в собственных действиях, и напоследок с удовольствием узнав кое-что любопытное об отношении Дамблдора к министру магии. От его внимания также не ушло, как настороженно вел себя Грюм, когда вопрос касался Блэка. Это распаляло любопытство Северуса, желающего все-таки узнать, чем же Блэк так привязал к себе Грюма, что тот смотрит на него как на бешеную мантикору? Это Альбус мог такие взгляды воспринять за настороженность при первой встрече, но Северусу было доподлинно известно, что Блэк уже давно живет на Гриммо, а следовательно, Грюма уже не волнует первая реакция супруга, который даже не знал, что он состоит в браке. Здесь было что-то другое…
Распрощавшись с Дамблдором, Северус поспешил в свои апартаменты, он еще успевал принять пару зелий для восстановления сил до того, как зайдет луна, заставляя Люпина вернуть себе человеческий облик. Отдых на сегодня откладывался. Северусу еще предстояло «убедить» оборотня в том, что возле Визжащей хижины все было именно так, как все остальные участники происшествия дружно рассказали Альбусу, при этом неслабо приврав.
========== Глава 140 ==========
Класс ЗОТИ встретил Северуса тихим, словно усталым рычанием оборотня, доносящимся из-за двери подсобного помещения. Северус тщательно запечатал за собой вход в кабинет, навесив на дверь оповещающие чары. Если уж ему так не повезет, и Дамблдор все же решит заглянуть сюда до рассвета, то, получив сигнал от чар, Северус успеет применить к Люпину Обливиэйт. Это была, конечно, крайняя мера, потому что потеря оборотнем памяти заставит Дамблдора усомниться в словах остальных участников событий. Но все же это станет лучшим вариантом, чем рассказ Люпина о встрече Гарри с Блэком и о роли самого Снейпа во всей этой истории. Сверившись с Темпусом и убедившись, что луна зайдет за горизонт с минуты на минуту, позволяя Люпину обратную трансформацию, Северус решительно открыл дверь в его добровольную тюрьму. Удостоверившись, что наколдованные цепи все еще прекрасно справляются со своей задачей и надежно удерживают оборотня, он принес из класса стул для себя и устроился на нем, дожидаясь, когда можно будет приступить к промывке Люпину мозгов. Процедура их ожидала неприятная: как для Ремуса, так и для Северуса. Сознание зверя у оборотня никуда не пропадает, даже когда он находится в человеческом облике. Так что Северусу предстояла непростая задача – ему было необходимо не только заблокировать нежелательные воспоминания, заменив их поддельными, но и избежать ментального погружения в те участки сознания, которые принадлежали звериной сущности Люпина, что являлось исключительно опасным для легилимента. Так как события, с воспоминаниями о которых собирался работать Северус, происходили непосредственно перед трансформацией Люпина, то действовать ему придется и вовсе чуть ли не на ощупь, рискуя в любой момент быть захваченным чуждым звериным сознанием.
Обратное превращение началось с лап оборотня, которые на глазах у Северуса стали укорачиваться и менять форму, когти втянулись, шерсть исчезла, словно истаяла в воздухе, оставляя под собой бледную человеческую кожу. Голова тоже, будто под воздействием чар трансфигурации, изменила свою форму, звериная морда превратилась в человеческое лицо, над которым сразу же наклонился Северус, и, не обращая внимания на наготу все еще связанного Люпина, дождался, когда он, усталый и обессиленный, только что перенесший боль обратной трансформации, откроет глаза. Не дав Люпину ни секунды для того, чтобы прийти в себя, Северус насильственно проник в его сознание, только-только освободившееся от контроля зверем.
Потянулись долгие минуты кропотливой ментальной коррекции – работа просто-таки филигранная, когда нельзя упустить ни одного момента изменяемых воспоминаний, иначе позже выявленное Люпином несоответствие может послужить ключом активации для восстановления настоящих воспоминаний – не сразу, но постепенно все поддельное, навязанное Северусом, будет в таком случае разрушено. Именно поэтому нельзя было кардинально менять Люпину память, требовалось лишь понадежнее заблокировать небольшой участок и слегка подправить несколько моментов в воспоминаниях, достаточных для того, чтобы мотивация его поступков приобрела немного другое направление, и последующие действия казались исключительно логичными.
Северусу повезло – Дамблдор, видимо, и в самом деле решил отоспаться после богатого на сюрпризы вечера и не помешал ему довести ментальную коррекцию до конца. Обливиэйт Люпину теперь не грозил. Закончив сеанс легилименции, Северус, выходя из сознания Люпина, сразу же погрузил его в сон, чтобы не оставить никаких воспоминаний о своем присутствии здесь. Вернув стул на место в классе, Снейп запер спящего связанного Ремуса в его комнате и отправился в свои апартаменты, не забыв оставить на входе в кабинет ЗОТИ незаметного стража. Тоненький усик лепного растительного орнамента с зачарованного барельефа опустился к дверному полотну. Теперь как только дверь откроется - Северус сразу об этом узнает. Он все же предполагал, что утром перед завтраком ему не придется выпускать Люпина. До побудки по Хогвартсу оставалось еще почти два часа, которые Северус собирался посвятить сну – работа с разумом оборотня в неимоверно ускоренном темпе далась ему очень нелегко, и отдых, хоть и такой непродолжительный, будет для него весьма полезен.
Появившаяся в последние годы привычка просыпаться с восходом солнца разбудила Дамблдора и на этот раз, несмотря на то, что лечь спать ему удалось лишь далеко за полночь. Тяжко вздохнув, потому что абсолютно не чувствовал себя отдохнувшим, он все же не остался в постели, чтобы еще немного подремать. Решительно выбравшись из пуховых перин и одеял – Альбус мерз даже посреди лета – он торопливо оделся и направился освобождать Люпина от пут, заодно надеясь выведать у него подробности того, что он помнит о событиях вчерашнего вечера. Дамблдор не планировал возиться с оборотнем и дальше. Блэк был пойман, так что в услугах Люпина, нарушившего договор об обеспечении безопасности студентов, Хогвартс больше не нуждался.
Подойдя к кабинету ЗОТИ, Дамблдор на всякий случай проверил, не зачарованы ли двери – с Северуса станется поставить ловушку на любопытных. Ничего не обнаружив, Альбус смело вошел в класс. В окна заглядывало весеннее утро, рассеивая темноту в комнате настолько, что в дополнительном источнике света уже не было нужды. Люпина Дамблдор вполне ожидаемо застал нагим и связанным, но уже проснувшимся. Взмахом палочки освободив его от магических цепей и подав ему висящую здесь же помятую робу, чтобы он мог прикрыться, Дамблдор бросил:
