— Не смей тянуть руки туда, куда тебе не позволяли, — раздраженно шипел он по пути. — Даже мне туда нельзя, а тебя вообще может… Да, Мордред его знает, что оно может… Эти Блэки знали толк в защитных чарах.

— Мне больно, — уже в коридоре Гарри вырвался-таки из захвата. — Вы меня напугали! Зачем так кричать, зачем хватать? Что, нельзя по-человечески предупредить? — он остановился перед лестницей и, сложив руки на груди, напыжился, надулся и всем своим видом показывал, как ему не понравились действия Грюма.

— Ну, прости. Нужно было дождаться, пока тебя родовым проклятьем хорошенько приложит. Ты что, совсем не понимаешь, что в родовой ритуальный зал только членам рода входить можно или в сопровождении членов рода? — крылья обезображенного шрамами носа Аластора ходили ходуном, выдавая его сильное негодование.

— Во-первых, вы мне не сказали, что это именно родовой ритуальный зал. А, во-вторых, откуда мне знать с кем и куда заходить можно? Нужно было не отдавать меня тетке маггле на воспитание! А то всем, видите ли, времени на меня маленького не было! Зато теперь можно только диву даваться, что я не знаю элементарного!

Поттер эффектно развернулся на месте, не хуже самого Снейпа, и рванул в свою комнату. Он прекрасно знал, что к двери нельзя прикасаться, и не стал бы рисковать. Но выходка Грюма с вытаскиванием его прямо-таки волоком из гобеленовой комнаты сильно разозлила Гарри. Он с трудом удержался, чтобы не применить к Грюму те самые заклинания, которым он его и научил. Только понимание, что и в этом случае победа останется за Грюмом, как за более опытным бойцом, остановила Гарри. У наполовину наигранной истерики была и вторая цель, кроме как высказать свои претензии. Услышав негодующие замечания Поттера, Грюм сразу же забыл обо всех своих подозрениях, появившихся у него в гобеленовом зале.

На следующее утро, стоило Грюму уйти в Аврорат, как Гарри отправился в коридор на первом этаже, где висел портрет леди Вальбурги.

— Доброе утро, мадам. Я был в гобеленовом зале, как вы мне и советовали.

— Тебе удалось его уговорить сводить тебя туда? — леди Вальбурга, прищурившись, всматривалась Поттеру в лицо. Было видно, что она хочет о чем-то спросить, но то ли гордость, то ли осторожность ей этого не позволяют.

— Я его не уговаривал. Он сам меня туда повел, чтобы доказать, что действительно состоит в браке с крестным, — пояснил Гарри, благодарно кивая Кричеру, принесшему ему кресло, и устраиваясь с удобством в предвкушении очередной интересной беседы.

— Словно не проще было предъявить тебе магический брачный контракт… Ходит к гобелену, как к обычной картине, — недовольно заметила леди Вальбурга, продолжая пытливо всматриваться в Гарри. — Но нам это на руку.

— Сириус жив и, судя по насыщенности вышивки его имени, достаточно здоров. Вы ведь это хотели узнать? Я правильно понял? — Поттер знал, что на гобеленах, которые висят в родовых домах, можно увидеть гораздо больше, чем просто имена и связи между ними. По интенсивности цвета и плотности стежков вышитого имени члены рода могли судить о состоянии здоровья так же, как по окраске о статусе отдельного члена рода, а по толщине линий вышивки о степени благоволения к ним родовой магии. Перед портретом леди Блэк Гарри не притворялся тупицей и глупцом. Он чувствовал, что здесь этот номер не пройдет.

— Да, Гарри. Спасибо, — не стала лукавить Вальбурга, расплывшись в довольной улыбке.

— Я могу задать вопрос? — Поттер решил, что дальше откладывать нельзя, и пора попытаться узнать все, что только можно про Грюма. Он, дождавшись поистине величественного благосклонного кивка, спросил: — Леди Вальбурга, во время нашей первой встречи вы что-то особое поняли обо мне. Что? Что именно вы поняли?

Пару минут нарисованная женщина молчала, словно не могла решиться открыть какую-то тайну.

— Гарри, мы, портреты, в сущности, представляем собой артефакт, создание магии. Мы — это немного краски, талант мастера и магия, позволившая дубликату сознания жившего когда-то волшебника продолжить вот такое необычное существование, — она постучала веером по раме своей картины. — Но это дает нам и некоторые необычные возможности. Например, мы, как и домовые эльфы, видим ауру магического ядра волшебника, — увидев, что Поттер еще не совсем понял, что она ему хочет сказать, Вальбурга добавила: — Даже если ее пытаются скрыть чарами и амулетами.

— То есть… — Гарри напрягся.

— То есть, я сначала подумала, что ты взрослый маг под Оборотным зельем. Ты ведь не так прост, каким хочешь казаться, Гарри Поттер. Я права? — леди Блэк усмехалась. Она разговаривала спокойно и тихо, совсем не напоминая ту истеричную даму, что не так давно ругалась с Грюмом.

— Простите, но я не могу об этом говорить. Я не готов об этом рассказывать. Но вы правы, я пытаюсь это скрыть. Вы сказали, что домовики тоже…

— Не волнуйся, твой амулет хорошо защищает тебя. Только очень старые и опытные домовики смогут рассмотреть искусственное искажение ауры твоего магического ядра, — заверила Вальбурга.

— Кричер? — Гарри посмотрел на домовика, приткнувшегося рядом с его креслом и благоговейно прислушивающегося к словам леди Блэк.

— Я только понял, что вы, хозяин Гарри, очень сильный колдун, — честно признался Кричер, тем не менее, по привычке, выработавшейся при общении с Грюмом, прячущий свой взгляд в сумерках коридора.

— Ясно. Леди Вальбурга, вы называли мистера Грюма «ужасом своих последних дней». Что вы имели в виду? Он вас… — Поттер запнулся — вот как спросить у портрета, не убил ли Грюм волшебницу, сознание которой живет в этом магическом полотне?

— Нет. Он меня не убил, если ты хочешь об этом спросить. Но практически стал причиной моей смерти. У меня было слабое сердце. Даже колдомедицина не всесильна, Гарри. А этот солдафон заявился сюда… — так слово за словом Вальбурга и рассказала о том, какими сложными были для нее месяцы, когда после осуждения Сириуса в Блэк-хаус пришел его супруг — Аластор Грюм. — Не верь ему, Гарри. Он хитрый обманщик. Я не знаю, как он заставил моего сына заключить с ним брак, как ему удалось обмануть магию, но я никогда не поверю… — леди Блэк замолчала, переводя дух и успокаиваясь. — Он пользуется очень сильными артефактами, — почти шепотом продолжила она. — Он не такой, каким ты его видишь, — рассказав о другом, настоящем, облике Грюма, леди Вальбурга облегченно вздохнула, словно эта тайна была непомерным грузом для нее. — Ты хороший мальчик и я не хочу, чтобы ты пострадал. Надеюсь, тот, кто снабдил тебя амулетом, висящим на твоей шее, сможет помочь тебе избежать опасностей.

До конца каникул оставалось два дня. Поттер продолжал дуться. Грюм, приходя с работы, пытался восстановить их былые, почти дружеские отношения, но Гарри упорствовал. После беседы с портретом леди Вальбурги он не хотел даже разговаривать с Грюмом. Его запас терпения был исчерпан, как считал Гарри, и он отдавал должное убийце своих родителей. По крайней мере, он точно знал, что Грюм послал Авада Кедавру в его маму. Гарри больше не устраивал истерик и не произносил обвинительных речей, он просто игнорировал Грюма, запираясь в своей комнате. Иногда компанию ему составлял Кричер. Старый эльф оказался отличным собеседником. Он много рассказывал про древние магические рода и, в частности, про род Блэк. И только возвращение в Хогвартс позволило Гарри расслабиться и почувствовать себя в относительной безопасности.

========== Глава 80 ==========

Дамблдор был доволен тем, что Аластор все-таки сумел найти подход к Поттеру. После посещения Аврората вместе с Гарри, Грюм однажды днем пришел к нему в Хогвартс и похвастался, что они с мальчишкой теперь почти друзья и весьма неплохо проводят время вместе. Он рассказывал и про елку, установленную в особняке их совместными усилиями, и о прогулке в маггловском Лондоне, опуская такие подробности, как категоричный ультиматум Поттера и его собственное желание придушить паршивца, таскавшего его по движущимся лестницам в маггловских магазинах.