— Голодранец? — Гарри никогда не задумывался, насколько богат или беден Дамблдор. Поэтому подобное замечание Драко вызвало его удивление.

— Конечно. А ты не знал? Нет, он конечно не нищий. Но отец говорит, что Дамблдору повезло, что он директор школы и поэтому может жить в Хогвартсе круглый год, питаясь и одеваясь за счет отчислений Министерства и Попечительского совета на нужды школы, — просветил Поттера Драко.

— А у него есть свой дом? — затронутая тема заинтересовала Гарри.

— Есть какой-то. Отец говорил, что лачуга. Но отец мыслит такими масштабами, что и дом Рона тоже иначе, как коттеджиком не называет, — пожал плечами Малфой с извиняющейся улыбкой на лице, опустив определение «утлым» для дома друга. — Но какой-то свой дом у Дамблдора определенно есть. У него и счет в Гринготтсе есть. Дамблдоры — это относительно молодая побочная ветвь древнего чистокровного рода Фоули. Отец нашего директора был чистокровным, это точно.

— А Дамблдор? — Гарри вдруг понял, что проявил недопустимый промах. Он никогда не интересовался прошлым Дамблдора, тем прошлым, которое было до того, как он стал его опекуном. Кое-что Поттер, конечно, знал из рассказов Тома и Северуса, что-то попадалось в книгах, которые он читал. Но так целенаправленно Гарри никогда не интересовался, из какой семьи вышел директор, есть ли у него родственники, был ли он когда-нибудь женат? «Я не учусь даже на собственных ошибках», — с досадой подумал Поттер, вспоминая, как устроил глупый скандал Тому и Северусу из-за того, что сам же проигнорировал необходимость узнать все о своем третьем родителе — Гриндевальде.

— Ты спрашиваешь, чистокровный ли он? — получив кивок в ответ, Драко ответил: — Полукровка. Его мать была магглорожденной, как...

— Как и моя, — закончил вместо Драко Поттер. — Откуда ты все это знаешь?

— Отец говорит, что своих оппонентов нужно хорошо знать. Дамблдор всегда имел зуб на Малфоев, так что его родословную в пределах ближайших родственных связей я выучил еще лет в восемь. Рассказать? — заметив заинтересованность Гарри, Драко был рад поделиться своими знаниями. Он поведал все, что можно было в разное время почерпнуть из газет, сплетен и вполне законных источников — таких как «Справочник чистокровных волшебников», «Книга магических родов Британии» и «Новейшая история магического мира».

— Значит, у него был отец, попавший в Азкабан; магглорожденная мать, умершая при странных обстоятельствах; сестра, погибшая в результате несчастного случая в детстве. И где-то есть брат, скорее всего, еще живой, — подвел итог Гарри после того, как выслушал Драко.

— Да, все как ты и сказал. Большим богатством их семья похвастаться не могла. Но после победы над Гриндевальдом у Дамблдора завелись кое-какие деньги. Он стал частенько попадаться на глаза волшебникам в Гринготтсе. Так рассказывал отец, — Драко отметил, как заинтересованно сверкнули глаза Поттера при упоминании Гриндевальда. — Говорят, что директор был очень дружен с Гриндевальдом, когда был еще совсем молодым, — забросил удочку Малфой, выясняя, что так заинтересовало Поттера. Но тот уже взял себя в руки, и теперь, кроме внимания, на его лице ничего нельзя было прочесть. — Имеют в виду особенную дружбу, — Драко не знал, как сказать об интимных отношениях, они с друзьями пока такие темы в своих разговорах не затрагивали. Однако все когда-нибудь происходит впервые.

— Они были любовниками? — Поттера эта тема не смущала, ведь он, по сути, был старше своих друзей. Да и наглядный пример искренне любящих друг друга Тома и Северуса заставлял спокойно относиться к этой стороне человеческой жизни.

— Да. Говорят, что это было именно так, — Драко слегка порозовел. — Дамблдор ведь никогда не был женат. Но у него в разное время были достаточно близкие друзья, которые, как отец говорит, не вписывались в его окружение. Понимаешь? Любовники, — последнее слово Драко сказал таким тоном, словно смаковал его.

— Тебя удивляют такие отношения? — заметив румянец, насмешливо поинтересовался Гарри.

— Нет. Они никого не удивляют. Каждый сам волен выбрать себе пару для... секса, — снова споткнулся на непривычном для разговора с другом слове Драко, но на этот раз ему почти удалось сдержаться от смущения.

— Но у тебя это вызывает любопытство... — дразнил Гарри Малфоя.

— А то у тебя не вызывает, — Драко закусил губу, чтобы не рассмеяться.

— Не вызывает, — погрешил немного против истины Гарри. Просто его время такого любопытства, как у Драко, уже прошло. Еще пару лет назад. Тогда он добрался в библиотеке Певерелл-мэнора к разделу литературы об интимных отношениях людей. — Пора спать, а то мы завтра проспим на занятия, — он, шутя, спихнул Драко с кровати. Стоило только Малфою выйти из-за полога на кровати Гарри, как Теодор разразился гнусным хихиканьем и не удержался от комментария:

— Что, Драко, тебя Поттер опять выгнал? Поигрался и бросил?

Такие вольности Нотт себе позволял каждый раз, как Гарри и Драко секретничали за задернутым пологом.

— Тео, завидуй молча, — огрызнулся Драко и нырнул под одеяло на своей постели, скрывая полыхающее лицо. Несмотря на начало сентября, в подземельях было прохладно, особенно по ночам.

Больше Дамблдор с Гарри об отмене распоряжений гоблинам Гринготтса не разговаривал, только однажды назидательно сказал о том, что стоит больше доверять людям, чем волшебным существам с гипертрофированными собственническими замашками. Поттер решил на слова директора внимания не обращать и не портить себе настроение. Встречи с опекуном, как и в прошлом году, снова регулярно проводились по пятницам, но беседа на них теперь велась в основном об учебе Гарри и его отношениях с друзьями и остальными студентами Хогвартса. Почти каждую такую встречу Поттер начинал с приветствия Фоукса, который не скрывал своей радости от общения, заливаясь трелями и доверчиво подставляя голову, чтобы Гарри его погладил.

Отбор в Слизеринскую квиддичную команду был проведен в конце сентября. Драко гордился значком игрока в квиддич — его таки взяли в команду ловцом. Друзья были искренне за него рады. Однажды в воскресенье после шутливой тренировки, устроенной Роном и Гарри для Драко, Оливер Вуд, капитан гриффиндорской квиддичной команды, увидев их игру, сделал Рону замечание:

— Уизли, ты понимаешь, что тренируешь ловца вражеской команды?

— Я тренирую своего друга, — не задумываясь, ответил Рон, пренебрежительно отмахнувшись от замечания.

— Ты за него и болеть на матче будешь, вместо того, чтобы поддержать своих братьев? — Вуд презрительно скривился. Он не понимал, как можно быть настолько безответственным. У Рона два брата играют в команде Гриффиндора, а он занимается тренировкой их противника.

— Я буду болеть за команду своего факультета, но и успехам друга тоже буду радоваться. Шел бы ты лучше тренироваться, Вуд, раз боишься проиграть, — Рон отвернулся от капитана квиддичной команды, потому что ему были очень неприятны его слова, звучавшие как обвинение в предательстве.

Октябрь разразился затяжными осенними дождями, и студенты потеряли возможность подолгу гулять на свежем воздухе. Для Гарри это было не так катастрофично, как для других учащихся. Теперь он проводил больше времени в слизеринской гостиной по объективной причине — погода не позволяла высунуть на улицу нос без того, чтобы сразу же не промокнуть до нитки. А раньше зачастую приходилось придумывать различные причины, чтобы объяснить, почему он предпочитает прохладу подземелий свежему воздуху во дворе школы. И все это было только из-за сестры Рона.

Джинни Уизли, даром, что училась на Гриффиндоре, была настырной, хитрой и предприимчивой. Она нередко тенью преследовала Поттера на школьном дворе, она находила его в библиотеке и в Большом зале, если Гарри соглашался составить Рону компанию и сыграть с ним в шахматы, расположившись в стороне от отдыхающих студентов. Мало того, что Джинни сама постоянно пялилась на Поттера, так она еще нашла себе товарища, сопровождавшего ее повсюду и, судя по всему, разделявшего ее фанатичное отношение к Гарри. Повсюду натыкаться на восхищенно-благоговейные взгляды этой странной парочки Поттеру надоело очень быстро. Замечания и просьбы оставить его в покое, Джинни Уизли и Колин Криви игнорировали, словно и не слышали, продолжая упорно преследовать Поттера везде за пределами учебных классов и слизеринской гостиной. Выволочка Джинни от Рона вызвала только ее слезы и надутые от обиды губы. Да еще совет Рону от старшего брата Перси — не обращать внимания на девчоночьи прихоти. Мол, ей скоро надоест, не стоит из-за этого ссориться с сестрой. Когда Рон передал слова брата друзьям, Гермиона умильно сморщила носик и выдала, смеясь: