Связь перекидываю на Люциуса Малфоя. Не сердись. Если ты дашь себе труд задуматься, то поймешь, что лучшей кандидатуры не найти. Он не только присмотрит за твоей магией, но и поможет советами. Прежде всего попроси его рассказать тебе о принятии наследия Поттеров. Это важно.

Не смей сдаваться, я верю в тебя. Ты сильный и сможешь добиться всего, чего захочешь.

Будь счастлив, Гарри!

Северус».

Письмо выпадает из моих рук. Ни слова о том, куда он отправился. Ни полслова о том, почему вдруг решил взвалить всю вину на себя. Мою душу наполняет беспробудная тоска и злость. Злость на упрямого ублюдка Северуса Снейпа, который все решил в одиночку, который все решил за меня. Чувствую, что снова балансирую на грани срыва. Магия внутри меня закручивается в спираль, словно смерч, готовый вырваться на волю. Северус, Мордред тебя побери, что ты со мной делаешь?! Что значит – «ты примешь мой выбор»?! А мой выбор ты не хочешь принять?! Эмоции рвут меня на части, и я не могу с ними справиться. Магия вокруг меня сгущается, готовясь принять дикую гостью, живущую во мне. Из кухни выбегает Гермиона, видимо, почувствовав неладное. Но она не успевает ничего сказать, потому что из камина просто-таки вылетает Люциус Малфой. Он неимоверно зол и не скрывает этого. На ходу сориентировавшись, он взмахом руки отсылает Гермиону из комнаты, и она не осмеливается перечить. Дверь за ней захлопывается – это Люциус пресекает любые возможности для попыток утоления любопытства моими друзьями.

- Поттер, прекрати сейчас же! – почти кричит он. Однако, несмотря на грубый тон, Люциус подскакивает ко мне, крепко прижимает одной рукой к своей груди, обнимая за плечи, и, как и вчера, командует: - Гарри, смотри на меня!

И я смотрю. Смотрю в его злые серые глаза и понимаю, что они совсем не похожи на ледышки, как мне казалось раньше. В них бушует огонь – колючий, яростный до белизны и живой. Я отвлекаюсь, и мои эмоции, не подпитываемые больше мыслями о Северусе, постепенно успокаиваются. С помощью Люциуса заталкиваю свою магию в конуру и сажаю на привязь. Когда понимаю, что все уже позади, и мы справились, не доведя ситуацию до выброса, так и не отстраняясь, упираюсь лбом в плечо Люциуса и искренне благодарю:

- Спасибо.

- Поттер, мне твое спасибо на стену повесить? Как охотничий трофей? Ты меня из-за стола выдернул. Теперь будешь каждый день это повторять? Понравилось мое общество? Что тебя сегодня так раззадорило? – Люциус уже не такой злой, но голос его звучит все еще очень недовольно и язвительно.

- Письмо.

- Ну, и? – Люциус ждет, видимо, пояснений. И я понимаю, что он заслужил их, примчавшись ко мне на помощь. Он, конечно же, мог и не спешить, а связать мою магию на расстоянии, но тогда выброса было бы не избежать. К тому же ему, как и мне, пришлось бы несладко из-за последствий шквального всплеска магии. При близком контакте это проходит почти безболезненно, ощущается только слабость.

- Он не написал, куда ушел. Он решил… Решил-то он, а я должен принять его выбор, - после сильнейшего напряжения, пережитого, пока боролся с рвущейся на волю магией, у меня немного притуплено восприятие реальности, поэтому сейчас я спокойно говорю о том, что несколько минут назад чуть не заставило меня сорваться.

- Что он решил? О чем ты говоришь?

- Северус решил, что мне будет лучше без него, что я и так смогу быть счастлив, - послушно отвечаю на заданные вопросы.

- Гарри, а ты не думаешь, что тебе стоит положиться на его жизненный опыт? Северус - не взбалмошный ребенок. Если он принял решение – значит, всесторонне обдумал свой шаг. У него были причины сделать такой выбор. Поверь мне.

- А мое мнение уже никого и не интересует? - слабо отбиваюсь я, не имея сейчас ни сил, ни желания спорить.

- В этом конкретном случае – не меня, уж точно, - грубовато ставит меня в известность Люциус. - И прекрати доводить себя до истерических припадков, - он, почувствовав, что я уже достаточно пришел в норму, отстраняется от меня и магией приводит в порядок свою слегка измятую одежду. Заметно, что подобные действия для него привычны – он уделяет им минимум внимания, продолжая делать мне внушение: - С завтрашнего дня приходишь ко мне, и я буду учить тебя воздержанности в эмоциях. Видимо, Северусу нравилось иметь лишнюю причину потискать тебя. Мне же это абсолютно ни к чему, смею тебя заверить. И такие вот неожиданные прогулки мне тоже не по вкусу, как и нет желания прослыть припадочным. Я уже не говорю о том, что от твоей сдержанности зависит сохранность твоей же тайны. Жду тебя в полдень. И никаких отговорок. График занятий составим завтра. Да… Драко дома. Прошу…

- Обещаю - я не трону его. Спасибо, Люциус, - благодарю его еще раз, провожая к камину.

***

Дождавшись, когда Люциус уйдет, подхваченный зеленым волшебным пламенем, и камин опустеет, я, подняв по пути с полу письмо Северуса, бреду на кухню, где до сих пор сидят запертыми мои друзья. Взмахом руки отменяю чары Люциуса – они слушаются меня, как родные, вероятно, благодаря нашим узам. Удивляюсь, что даже будучи в состоянии крайнего расстройства и в преддверии магического выброса, я все же заметил, как он запечатывал дверь. Рон и Гермиона настороженно смотрят на меня. Они молчат, и я молчу. Мне нечего им сказать – оправдываться я не собираюсь, а объяснять ничего не хочу. Сами не маленькие – должны понимать, что я расстроен. И не только письмом Северуса, но и поступком Гермионы, которая так дотошно выполнила его просьбу. А ведь могла же сама завести разговор со мной и спросить, хочу ли я хоть что-то узнать о своем любовнике. Да ладно – все уже позади.

- Гарри, а что здесь Малфой делал? – подает голос Рон. Он всегда отличался отсутствием терпения.

- Утешать приходил, - сам того не желая, говорю язвительно и с небольшой издевкой.

- А если серьезно? – вступает в расспросы Гермиона, не обращая внимания на мой тон.

- А я и не шучу. Я вполне серьезен. Он помогал мне справиться с расстройством, - прохожу к столу и наливаю себе чаю.

- Откуда он узнал? – Рон любопытен, как белки в сквере возле моей маггловской школы. – Ну, что тебя нужно утешать, - поясняет он свой вопрос, словно я и сам не понял, о чем он спросил.

- Почувствовал. У него очень чуткое и отзывчивое сердце, - на мои слова друзья дружно недоверчиво хмыкают.

- И часто такое… - Рон не может подобрать слова тому, что случилось со мной. Он ведь тоже явно ощутил возмущение магии.

- Второй раз после комы, - мой ответ краток и только по существу. Пусть знают, что я опасен.

- Но почему именно Малфой? Зачем, Гарри? Мы ведь тоже можем помочь тебе. Неужели мы не в состоянии обойтись без него? – Гермиона выглядит, как ревнивая жена, и это меня забавляет.

- Вы не сможете меня успокоить так, как он, - говоря это, я даже не представляю, как можно извратить эту вполне безобидную фразу. Но Рон помогает мне исправить подобную наивность.

- Так ты теперь с ним? Он тебя это… Ну… вы с ним спите? – в его вопросе звучит, скорее, любопытство, чем осуждение.

А я не знаю, смеяться мне или злиться. Выбираю первое, ведь друзья, вероятно, не знают, что меня изнасиловали. Я так предполагаю, что об этом даже мадам Помфри наверняка не знает. Только Северус и Кингсли. Так что, Рон и не догадывается, что я вряд ли вот так вот пошел бы в постель с кем бы то ни было. Исключение мог бы составить только Северус, но он сбежал от меня. Поэтому на слова Рона я хохочу до слез.

- Ты только не скажи этого Нарциссе Малфой, а то она завершит начатое Волдемортом и живьем закопает меня за посягательство на Люциуса, - вытираю глаза, отфыркиваясь после смеха.

- Люциуса? – Гермиона все же хочет добраться до сути.

- Так зовут мистера Малфоя, а ты не знала? – делаю вид, что ее вопрос меня удивляет.

- Гарри Поттер, ты нам объяснишь, что здесь происходит? – Гермиона злится. Ничего – ей это полезно, чтобы не считала себя вправе решать что-то за меня. Для этого у меня есть Северус, который тоже вдруг возомнил, что знает, что для меня будет лучше.