В это время в комнату влетает патронус-рысь и голосом Кингсли говорит: «У него случился сердечный приступ на нервной почве. Спасти не удалось». Я понимаю, что это сообщение о том, что Нотт сдох. Вот так будет звучать причина его смерти официально? Не знаю, как Кингсли удастся скрыть последствия моего проклятия Нотта, но он серьезно рискует не только карьерой, но и свободой, если станет известно, что он скрыл факт применения темномагического проклятья. Министр магии не освобожден от подчинения законам. Как бы там ни было, я ни на миг не сомневаюсь в правильности своего поступка. Жалею только, что этот садист мучился всего сутки.

Ложусь рядом с Гарри, благо еще в сентябре я побеспокоился и сменил свою старую кровать на новую - достаточно широкую и удобную для того, чтобы спать в ней вдвоем. Совсем не замечаю, как погружаюсь в сон - короткий и тревожный, но так необходимый моему уставшему телу после двух бессонных суток.

Ближе к вечеру в дверь моих покоев кто-то негромко стучит. Открываю - на пороге стоят Грейнджер и Уизли. Мы несколько секунд молча смотрим друг на друга. Я прекрасно понимаю, зачем они пришли, поэтому отхожу в сторону, жестом приглашая их войти. Так же молча провожу в спальню, где лежит Гарри.

Увидев его новую стрижку, мисс Грейнджер удивленно вскидывает на меня взгляд:

- А зачем вы ему волосы остригли? - шепотом спрашивает она.

- Ему их сожгли, - всего скрывать я не собираюсь, утаю лишь некоторые детали, о которых не нужно знать никому. Друзья Гарри вправе иметь представление, насколько сильно он пострадал.

- А он давно спит? - подает голос Уизли. Я вижу, что ему непривычно задавать мне вопрос. Он чувствует себя неуютно в моем присутствии. Но тут уж я ничем помочь не могу - комфорт и я не всегда совместимы.

- Он без сознания, - уточняю я. - С тех самых пор, как вчера утром мы с Кингсли Шеклболтом его нашли.

- А… - Уизли мнется, но все же набирается храбрости и спрашивает: - А кто это сделал с Гарри? Профессор МакГонагалл только сказала, что его держали в плену и очень жестоко мучили, - на последнем слове его голос осекается и дрожит. Рон Уизли по-настоящему, искренне переживает за друга - это видно и невооруженным глазом. Грейнджер и вовсе молчит, закусив губу и вцепившись рукой в предплечье Уизли, словно черпая в этом силу, чтобы не расплакаться - ее глаза подозрительно поблескивают.

- Мистер Нотт таким образом решил отомстить ему за смерть своего отца, - после каникул все равно будет замечено отсутствие Малфоя и Нотта среди студентов. Исчезновение Драко вряд ли кого-то удивит, потому что именно его появление в школе на повторный курс выглядело странным. А вот Нотту, оставшемуся круглым сиротой после гибели отца в последней битве, по большому счету, некуда было деваться до получения документа об образовании.

- Но Гарри не убивал его отца, - Грейнджер растерянно смотрит на меня. - Он вообще никого не убивал. Он только победил… - она не хочет вспоминать имя Темного Лорда. - За что же тогда ему мстить?

- Я убью Нотта, - сквозь зубы шипит Уизли, и его глаза сверкают такой опаляющей ненавистью, что если бы Нотт был еще жив, то ему было бы впору самому прыгать с Астрономической башни, чтобы избежать более печальной участи.

- Поздно, - зло бросаю я, не объясняя своего утверждения. Не знаю, что заставляет меня так рисковать, практически признаваясь в совершенном преступлении, но их понимающие взгляды в ответ светятся благодарностью и мстительным злорадством. Они не осуждают меня.

Грейнджер все же отлипает от своего друга и подходит к постели, испросив взглядом моего позволения. Она легонько дотрагивается до руки Гарри, покоящейся поверх одеяла, прослеживает пальцем шрам, пересекающий его запястье. Подойдя ближе, она теперь хорошо видит отметины и на его лице - они почти незаметны издали в тусклом освещении спальни. Уизли подходит к ней и встает рядом.

- Он такой бледный. И дышит почти неслышно, - спустя несколько минут говорит Грейнджер. Не то спрашивает, не то просто старается убедить себя, что все под контролем, и Гарри скоро придет в себя.

- Мисс Грейнджер, он поправится. Ему будет нужна ваша поддержка, но он обязательно поправится, - заверяю я их. Они должны знать, что Гарри без них не обойтись, ведь я не уверен, что он захочет видеть меня, когда придет в сознание. Я слишком сильно его обидел. Мой дурной нрав послужил причиной того, что с ним произошло.

- Профессор, вы сообщите нам, когда Гарри придет в сознание? - спрашивает она перед уходом. - Мы бы хотели… - Грейнджер тушуется, осознавая, что я ничем им не обязан. Но я понимаю ее желание проведать друга, когда он сможет с ними поговорить.

- Я обязательно вам сообщу, - обещаю я. А как же иначе? Нельзя оставлять Гарри наедине со своей сердечной и моральной болью. Если уж я не буду годиться ему в компаньоны для выздоровления, то в этом меня вполне смогут заменить его друзья.

После их ухода я вызываю Помфри, понимая, что с лечением поверхностных ран и сращиванием костей я справился, но остается крохотный, мизерный шанс, что я мог пропустить что-то при проверке внутренних повреждений. Хотя, если быть честным, я полностью уверен в своих способностях, иначе не стал бы даже пытаться в одиночку спасать Гарри жизнь и лечить его. В этом случае мое самомнение для меня не имеет значения - важны только жизнь и здоровье Гарри. Даже желание сохранить в тайне унижение, которому он подвергся, не смогло бы перевесить мой здравый смысл. Поэтому вызов Поппи - это просто дань ее таланту, которому доверяет Минерва. Мне нужно, чтобы директриса не смогла забрать у меня возможность следить за выздоровлением Гарри. Как я и ожидаю, Поппи остается довольна моими усилиями. Она, не настаивая, ненавязчиво предлагает взять присмотр за Гарри на себя. Закономерно, если смотреть с моей позиции, получает отказ, и вовсе не удивляется этому. У меня создается впечатление, что она знает больше, чем хочет показать, по крайней мере, наши с Гарри настоящие отношения, кажется, для нее не секрет. Мудрая женщина и отличный колдомедик, Поппи просит обращаться к ней в любое время суток, если понадобится помощь или совет, и с немного грустной и понимающей улыбкой на лице уходит, чтобы доложить Минерве об итогах своей проверки - я не сомневаюсь, что это будет именно так.

***

Когда и на следующий день, и еще через два Гарри так и не приходит в сознание, я начинаю тревожиться не на шутку. Диагностика показывает, что его физическое состояние почти пришло в норму, а вот магия так и не вернулась. После излечивания травм он выглядит так, словно просто очень крепко спит - иногда даже совсем немного шевелится, его дыхание не всегда полностью размеренное, а под веками порой заметно движение глаз. Но разбудить его я не в состоянии - ни мой зов, ни физический контакт, ни магические уловки на него не действуют, и Гарри продолжает спать пугающим меня сном.

Отправляюсь на консультацию к знакомому колдомедику, практикующему в частном порядке. Страх, что я что-то сделал неправильно, не отпускает меня до тех пор, пока меня не заверяют в обратном. Нагруженный пожеланиями быстрейшего выздоровления моему пациенту, имя которого так и не было произнесено во время нашей встречи, и парой увесистых фолиантов по магическому выявлению нарушений деятельности мозга, я возвращаюсь в Хогвартс.

Первые же базовые чары специализированной диагностики, вычитанные мной в одолженных книгах, подтверждают предположение моего знакомого - Гарри находится в магической коме. Гадать о причинах ее возникновения можно долго, как и бесконечно с умным видом рассуждать о том, что привело Гарри в такое состояние. Каждая вторая причина, приведенная в трактате об основаниях для погружения волшебника в магическую кому, может стать тем, с чем мне предстоит справиться. Стоит ли упоминать, что стандартные методы выведения из магической комы не оказали ни малейшего сколько-нибудь положительного эффекта? Да я на это и не надеялся - это же Гарри, к нему нельзя подходить с обычными мерками, пригодными для среднестатистического волшебника.