========== Глава 6 ==========

Северус Снейп

Раскаяние требует жертв.

Мишель де Монтень

Несмотря на то, что всю дорогу до своих покоев я нахожусь под чарами отвлечения внимания, Минерва появляется на пороге моих комнат буквально через десять минут после моего возвращения. Я только и успеваю закрепить оболочку из магических нитей с Гарри внутри нее у стены в своей спальне, подключив подпитку этого кокона магией от трофейного артефакта, случайно завалявшегося у меня еще со времени активной работы на два фронта. Я ведь не смогу все время находиться рядом, чтобы поддерживать необходимое состояние кокона. А укладывать Гарри на кровать я пока не рискую. Его раны для этого еще не достаточно зажили. Вот сварю несколько специальных зелий - знаю я рецепты таких, тогда и посмотрим.

Скрывать состояние Гарри от Минервы я не собираюсь, просто не имею права - ведь она директор школы, в которой он все еще учится, и она не только формально несет за него ответственность, но и искренне переживает. Она не сдерживает слез, увидев, в каком плачевном состоянии он находится, и только спрашивает, горестно покусывая губы:

- Может быть, стоит отправить его в Мунго? Там специалисты…

- Не нужно, - мой ответ звучит резковато, но я ничего не могу с собой поделать. - Ты же не хочешь, чтобы завтра о состоянии Гарри знала вся магическая Британия? Ему еще жить в этой стране. Не хватало еще, чтобы в него тыкали пальцами и говорили, что никакой он не герой, раз позволил сделать с собой такое, - я глубоко дышу, чтобы немного успокоиться, а затем добавляю: - Я уверен, что Кингсли добьется проведения закрытого заседания Визенгамота. Как-никак он министр магии. Гарри никто, кроме него, не видел. Теперь еще и ты знаешь всю правду о его состоянии. Думаю, этим мы и ограничимся. Никто, слышишь? Никто не должен знать подробностей о том, как он получил эти травмы.

Минерва прекрасно понимает, о чем именно я ее прошу, и поэтому согласно кивает.

- Ты же его вернешь нам, Северус? Он поправится?

- Конечно, - мой ответ не может быть иным. - А сейчас мне нужно в лабораторию. Если хочешь…

- Нет, - она качает головой и даже отступает на шаг от кокона, в котором паутинки магических нитей поддерживают Гарри на весу. Словно пугается, что ее могут оставить наедине с ужасно искалеченным парнем. - Я ничем не смогу помочь ему сейчас. Нужно сообщить его друзьям. Ты же не против? - Минерва знает, что я предпочитаю избегать контактов с Грейнджер и Уизли, поэтому считает необходимым в столь странной форме предупредить меня о своих планах.

Как бы там ни было, но друзья у Гарри настоящие и преданные, поэтому я соглашаюсь, хотя понимаю, что от моего мнения ее действия не зависят, и вопрос она задала лишь для соблюдения неких приличий.

- Сообщи им.

Полдня я стою у котлов в своей лаборатории, лишь изредка на несколько минут забегая в спальню, чтобы убедиться, что состояние Гарри не ухудшилось, а заодно не забываю и напоить его питательным раствором, борясь с обезвоживанием организма. Кроме травм мне предстоит вылечить последствия переохлаждения и голодания. Зелья готовы, и я аккуратно спаиваю их Гарри. Лишь теперь, осторожно дотрагиваясь мокрой фланелью, обмываю его тело теплой водой, до этого довольствуясь только очищающими чарами. Аккуратно состригаю торчащие во все стороны клоки опаленных волос. Стрижка выходит очень короткой и непривычной. С ней он выглядит крайне ранимым и беззащитным… а еще - чрезвычайно молодым. Да он ведь и в самом деле неприлично молод для груза, так несправедливо взваленного на его плечи судьбой. Того, что ему пришлось пережить в своей жизни, с лихвой хватило бы на пятерых. Я смазываю его раны заживляющим бальзамом, состав которого также немного мною подкорректирован специально для него.

Каждые три часа повторяю лечебные процедуры. То, что Гарри без сознания, меня пока не сильно волнует, ведь исцеление тела от этого не зависит. А так он, по крайней мере, сейчас не чувствует боли, с которой тоже пришлось бы бороться. Тревожит почти полное отсутствие проявлений его личной магии. Слава Мерлину, что тех крох магических сил, которые все еще циркулируют в теле Гарри, оказывается достаточно для того, чтобы зелья, напоенные волшебством, не отвергались его организмом и оказывали на него необходимое лечебное воздействие.

Мои показания для Визенгамота берет сам глава Аврората. Как бы там ни было – я все же герой последней магической войны, и мне оказывают должное уважение. Он, согласно процедуре, проверяет мою волшебную палочку на использованные в течение последних суток заклинания, обнаруживая там по большей части колдомедицинские и диагностические, а также тщательно записывает ответы на свои вопросы, которых, на удивление, не очень много. Я понимаю из их состава, что официально мне отведена роль случайного помощника при задержании скрывающегося от правосудия Пожирателя Смерти Эйвери, а так же при освобождении из плена героя магического мира Британии мистера Гарри Поттера. Вся наша беседа с главой Аврората проходит под бдительным присмотром министра магии – Кингсли Шеклболта. Заключение о состоянии Гарри, которое я передаю представителю правопорядка, написано мадам Помфри, как дипломированным колдомедиком соответствующего профиля, под мою диктовку – об изнасиловании там, конечно же, нет ни слова. А вот все остальные травмы и повреждения расписаны с виртуозной скрупулезностью.

Ближе к вечеру я замечаю прогресс в заживлении ран Гарри, страх постепенно уступает место надежде, и ко мне начинают возвращаться эмоции, которые до этого времени сидели на привязи, чтобы не мешать мне делать то, что необходимо для его спасения. Вместе с эмоциями возвращается и ненависть к Драко, к Нотту и к самому себе за то, что поверил нелепым и глупым слухам. За то, что вместо того, чтобы остановить болтунов, я сорвал свое отвратительное настроение на Гарри, еще раз доказав и ему, и себе, что я все тот же прежний злобный ублюдок, издевавшийся над ним шесть лет, и не достоин того, чтобы мне дарили свою преданность и любовь. Ненавижу себя за то, что позволил Драко манипулировать собой, за то, что не заметил раньше его болезненного собственнического отношения ко мне. Я ненавижу себя почти так же сильно, как и Нотта, посмевшего причинить боль Гарри, посмевшего его пытать и насиловать. Я виноват в том, что случилось с Гарри. Никогда не прощу себе этого! Если бы я сдержался и не наговорил ему того, чего не стоило ни при каких обстоятельствах, то он не помчался бы на улицу среди ночи, не попался бы сумасшедшему Нотту, и с ним не случилось бы несчастья.

***

Вечером в мои комнаты на несколько минут приходит Минерва, чтобы узнать о самочувствии Гарри. Она приносит мне кусок рождественского пудинга. Только тогда понимаю, что сегодня Рождество, а я совсем об этом забыл. Гарри так мечтал, что мы встретим наше первое совместное Рождество только вдвоем, сидя в обнимку у камина. Что ж, мы и в самом деле встречаем его только вдвоем. Горечь мысли так отравляет и без того паршивую действительность, что мне хочется взвыть от бессилия что-либо изменить, исправить, повернуть время вспять, вычеркнуть из настоящего весь тот ужас, который достался на долю моему Гарри. Глаза печет от непролитых слез - я давно разучился плакать о том, чего уже не изменить. Я так и сижу возле Гарри всю ночь, не смыкая глаз и не отводя от него взгляда. Фитилек свечи слегка дрожит, и мне кажется, что его ресницы шевелятся, что еще миг - и он откроет глаза. Но - нет… Гарри так и не приходит в сознание до самого утра.

Медленно бледнеют кровоподтеки на его теле, сходят синяки, и затягиваются раны - мелкие царапины исчезают без следа, те, что посерьезнее и поглубже, оставляют после себя тонкие белые ниточки шрамов. Я понимаю, что вылечить его тело будет проще, чем душу, на которую обрушили столько боли, что впору в ней утонуть. Но я верю, что Гарри справится, он у меня воин и герой.

***

Утром, когда все раны достаточно зажили, а поврежденные кости срослись, я осторожно беру Гарри на руки, освобождая его от объятий магического кокона, и бережно переношу в постель. Надеваю на него пижаму, принесенную по моей просьбе хогвартским домовиком из сундука Гарри. Укрываю одеялом, тщательно подтыкая его со всех сторон - Гарри не любит холода подземелий. Камин еще с вечера пылает вовсю, согревая стылый воздух спальни.