– Я бы могла назвать так своих гномов, если бы те были девочками, – усмехнулась Флоренс. – Кстати…

И девушка задумалась. А с чего она вообще взяла, что её гномы были мальчиками? Потом вспомнила про бороды и успокоилась.

– За что ты любишь гномов? – удивилась Селена. – Они же трусливые и неверные.

Она серьезно и с непониманием смотрела на Флоренс, в то время как Прозерпина глядела под стол на брюки девушки.

Фло вдруг подумала, что эти девочки намного старше её. Но их глаза были детскими. Их поведение соответствовало их внешнему виду.

– Любишь кого-то не потому, что он верный, и любить его безопасно. А потому что ты верный, и любовь твоя ни от чего не зависит, – ответила Флоренс со вздохом.

– Это закон? – встрепенулась Прозерпина.

Фло пожала плечами.

– Может, и закон. Кто ж его разберет-то, ваш закон.

Проводив Ансельма и Рому до дверей, Гемма вернулась обратно.

У неё был свой вопрос к бакалаврам.

– Разрешите? – как-то робко попросилась она, вновь представ перед Бакалавром Средней Степени.

Гемма была рада тому, что сегодня с ними беседовал именно он.

Его доброжелательность невозможно было не почувствовать.

Его отношение было прозрачным, как и сам бакалавр.

– Ты что-то хотела, дитя мое? – спросил мужчина, отходя от окна, когда Гемма опять вошла в его кабинет.

– Да.

Волшебница взволнованно заходила по комнате, кидая невидящие взгляды на развешанные по стенам картины.

– Год назад… Когда Фредерик… погиб. Старший Бакалавр сказал мне, что я сделала выбор. И выбрала не брата.

Волшебник внимательно наклонил прозрачную голову. Окно за его силуэтом из строгого прямоугольника превратилось в кривой параллелепипед.

– Этот выбор случился вчера? Это вчера я выбрала не Фредерика?

Гемма остановилась и посмотрела на мужчину. С мольбой. Серые глаза волшебницы сверкнули затаившимися в глубине слезами.

– Нет, дитя мое, – задумчиво произнес бакалавр. – Ты выбирала не между Флоренс и Фредериком. Ты выбирала между любовью к человеку и отказом от нее. Ты выбирала между любовью в своей душе и тьмой. Между этой стороной и той.

Гемма опустила глаза, замерев вдруг на месте.

– Получается, у меня не было выбора?

Бакалавр сложил губы в линию, не отвечая.

После этого разговора волшебница потерянно брела по коридору. Ей надо было найти Флоренс. Но прежде чем она вспомнила, что девушка должна была ждать её в кафетерии, по Поднебесью пронесся призыв к Чаше.

Гемма со всех ног бросилась к тропе.

Выбегая из здания университета, она наткнулась на Ансельма. А следом за ним вместе с потоком детей на улицу выбежала Флоренс.

– Скорее!

Гемма взяла девушку за руку и повела за собой.

Тропа зимой превратилась в самый настоящий белый туннель, по которому легко было идти даже с закрытыми глазами.

Флоренс заметила два фиолетовых пятна в заснеженных ветвях бука.

Они уже готовы были разинуть свою клювы, при виде новой группы путников, но, завидев девушку, обе птицы разумно решили промолчать.

Фло с довольным выражением лица прошла вперед.

– Ансельм! – гаркнула одна птица, когда настала очередь нетронутого проходить мимо них.

Казалось, её гарканье было даже почтительным.

– Ансельм! – вторила ей соседка.

Гемма улыбнулась и приготовилась приветственно помахать обеим птицам, но те, вместо того, чтобы произнести её имя, взволнованно затоптались на ветке.

– Гемма! – произнесла одна, наконец.

– Выбор! – произнесла другая.

Гемма округлила глаза, но времени на остановку не было.

И вот когда уже процессия из Флоренс, Ансельма и Геммы оставила птиц позади, волшебница вдруг услышала:

– Гордец! – каркала одна.

– Гордец! – вторила ей другая.

Гемма резко развернулась…

Но на тропе было пусто.

Птицы кричали в пустоту.

Ансельм без слов подхватил теряющую сознание женщину на руки, и молча продолжил путь к Чаше.

Флоренс совершенно не поняла, что происходит.

Она посмотрела назад и увидела просто белый туннель.

Вечером Фло, Гемма и гномы сидели за столом после ужина.

Гномы наперебой рассказывали женщинам о событиях прошедшего дня.

Гремело ведро, приходила кошка, шел снег, они хотели есть.

Флоренс рассеянно слушала их, изредка кивая. А сама в это время поглядывала на Гемму, которая, хоть и отвечала Ферруму и Магнуму вымученной улыбкой, выглядела совершенно потерянной.

– Гемма, что случилось? – спросила, наконец, девушка. – Что случилось там, на тропе?

Волшебница глубоко вздохнула и прямо посмотрела на обеспокоенную Фло.

– Фредерик – мой брат. Он погиб на задании за год до твоего появления. Потому что возгордился. И его душа стала черствой. Черствым душам не место в Поднебесье. Они не могут отдавать энергию. Гордыня стала для него важнее Закона.

Флоренс слушала, не перебивая. Лицо её стало суровым.

Гемма опустила голову, продолжая.

– Когда мы последний раз шли вместе к Чаше… Птицы кричали ему: «Гордец! Гордец!». Они видят нас насквозь и пытаются предупредить о том, чего стоит бояться больше всего. Фредерику стоило опасаться гордости.

«А мне блуда», – подумала Фло, вспомнив, что именно птицы кричали ей.

– Почему ты не обменяла меня на брата? Ты ведь могла? Ты ведь… хотела…

Гемма долго молчала.

Флоренс видела, с каким трудом женщине даются эти воспоминания.

Волшебница выглядела сейчас такой бессильной и непреклонной одновременно.

Феррум залез на стул рядом с ней и погладил Гемму по голове. С неожиданной нежностью провел по её длинным волнистым волосам.

– Ты же знаешь, что я слышу его во сне, – произнесла, наконец, Гемма.

– Сложно не заметить, – сказала Флоренс.

– И во сне, когда я понимаю, что он не вернется, я чувствую, как что-то разрывается в моем сердце.

Девушка молча продолжала смотреть на Гемму, ожидая продолжения.

– Когда я стояла там над пропастью, а ты висела внизу, я вдруг почувствовала то же самое, – сказала волшебница, и речь её после этого стала спокойной, а голос ровным.

Гемма подняла на Флоренс глаза, и все остальное произнесла, глядя девушке прямо в глаза. Как будто она нуждалась в этом признании.

– Я почувствовала, что не могу позволить тебе умереть. Будто с твоей смертью наступит и моя собственная. Словно мое существование прекратится вместе с твоим. Я не знаю, откуда пришло это чувство. И оно удивляет меня. Но я просто не могла поступить по-другому. Я пыталась. Боролась с собой, и у меня ничего не вышло.

Флоренс ощутила, что у неё горят щеки и.. уши. Она не могла ни пошевелиться, ни вымолвить хоть слово. Она смотрела в серые глаза Геммы, пойманная её решительным взглядом.

– Вот так вот, – закончила женщина.

А ночью Гемма проснулась от криков. От настоящих криков. Не тех, которые она слышала во сне.

Кричала Фло.

– Гемма! Гемма!

Волшебница почувствовала, как её бросило в жар.

Эти крики были так похожи на другие. И они казались душераздирающими в морозной темноте.

– Я здесь!

Гемма прибежала в комнату Фло и стала трясти девушку за плечи.

– Я здесь, проснись! Это всего лишь кошмар!

– Гемма, я сейчас сорвусь… – уже тише говорила Флоренс, и волшебница поняла, что той снится.

В следующий момент Фло вскочила на кровати, напряженно вглядываясь в темноту.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она женщину.

– Ты звала меня, – ответила та, хоть и понимала, что это был просто кошмар. И что Флоренс звала не её, а ту, другую Гемму. Ту, которая стояла на краю обрыва и собиралась позволить девушке умереть.

– Тебя? – удивилась Фло. – Я звала тебя?

– Здесь никого больше нет, – улыбнулась в темноте Гемма.

– Конечно, – выдохнула Флоренс. – Кого же мне еще тогда звать…