— Этой старушке семьдесят, и мы с отцом потратили десять лет, чтобы привести её в идеальное состояние. Обожаю её.

Он с видимым восхищением пробежался по сверкающему бамперу, и от этого незначительного жеста в животе у Натали сладко сжалось. Ей вспомнилась другая пожарная машина и первая ночь их любви.

С последней близости прошло уже несколько дней, и теперь, когда Натали узнала невероятную радость секса с Хоуком, ей больше ни секунды не хотелось оставаться без ощущения его ладони и... неважно...

Внезапно Хоук почти бесшумно зашёл сзади и за талию притянул её к себе.

— Хочешь, покажу, где впервые поцеловался?

При мысли, что он когда-то целовался с кем-то другим, Натали напряглась.

— Хоук! — прикрикнула она, сразу расхотев играть в игры, о которых подумывала ещё секунд десять назад.

— Ооо, пошли. Там очень классно.

— Честно говоря, у меня нет никакого желания смотреть, где ты целовался с какой-то дряной девчонкой.

— Да ладно, неужто в пять лет можно быть такой уж дряной?

— Вот как? В пять? — Она подозрительно прищурилась.

— Ну да, мне было пять, и я поцеловал Джо-Бет на сеновале, — гордо заявил он.

— А скольких ещё ты поцеловал на этом сеновале за прошедшие годы? — Натали совершенно не собиралась становиться одной из многих.

— Я поцеловал множество девушек на множестве сеновалов, но на этом, увы, только Джо-Бет.

— Хорошо. Показывай свой сеновал, но если думаешь получить от меня какие-то поцелуи, тебя ждёт глубокое разочарование.

Они вскарабкались по лестнице, и вдруг Хоук оказался сзади и потёрся носом Натали о шею.

— Я не буду с тобой целоваться, — снова предупредила она, но с придыханием, потому что его руки, проскользнув под блузку, коснулись голого живота.

— Почему? Тебе не нравится моё тайное убежище? — Он нежно куснул её в плечо и слегка погладил груди.

— Да.

Однако оба знали, Натали врёт, и она это только подтвердила, когда, прижавшись к нему спиной, потёрлась бёдрами, чтобы лучше ощутить эрекцию.

Скользнув по рёбрам Натали к молнии, Хоук нарочито медленно расстегнул на ней тугие джинсы, и она отбросила все попытки притворства.

— Да, Хоук. Поспеши.

Не став её разочаровывать, он рванул ткань вниз. Джинсы лужицей легли у ног и, отлетев на сено, стали отличной преградой между обнажённой кожей и колкой сухой травой, когда Хоук с Натали решили прилечь.

Не поворачивая её лицом к себе, Хоук раздвинул ей ноги, и, целуя в шею, запустил руку в шёлковые трусики. Натали была более чем готова.

— Мне нравится твоя отзывчивость, — простонал Хоук ей в ухо, и она затрепетала в ответ.

— У тебя хорошо получается меня зажечь.

— Ты меня вдохновляешь.

Сняв с неё блузку, он швырнул её в кучу одежды на полу, после чего отправил туда же лифчик. Дыхание Натали сбилось, руки Хоука бродили по всему телу.

— Ещё, — простонала она, когда Хоук ущипнул её твёрдые соски.

Оба опустились на колени. Он развернул Натали к себе и поцеловал, после чего немного отодвинулся и снял рубашку, явив взору бесподобные кубики живота и до неприличия твёрдые грудные мышцы. Затем уверенными движениями расстегнув пуговицы ширинки, стащил с мускулистых ног собственные джинсы. Увидев любимую часть его тела, Натали часто задышала в предвкушении. Скоро, очень скоро эта налитая кровью плоть поднимет её к новым вершинам удовольствия.

Натали толкнула Хоука на спину, села ему на ноги и по сладким мускулам бёдер языком проложила дорожку к его мужественности. А затем, без колебаний обхватив твёрдое древко, опробовала на вкус. О боже...

— Натали, — простонал он.

Она не ответила, просто продолжала оглаживать и сосать набухший член. Через несколько минут Хоук её оттолкнул, его лицо побагровело, глаза стали дикими.

— Теперь ты, — рявкнул он, с лёгкостью опрокинув её на спину. — Держись!

«Держись за что?» — удивилась Натали, а потом уже больше не думала, потому что Хоук приподнял её за бёдра и тоже отведал, какова она на вкус. Вырывая из груди крики, умелый язык ласкал набухшую плоть, поднимая Натали на всё новые вершины наслаждения, и она мечтала о разрядке. Низкие стоны Хоука сливались с её возгласами в столь красивую музыку, что к глазам подступали слёзы.

Когда Натали сотряс первый взрыв удовольствия, она оседлала его волну и стала наслаждаться тем, как хорошо Хоук оттягивает оргазм и мастерски играет с её телом. Его ласки стали медленнее, и он пробормотал, что ему очень нравится, как она на них отвечает. Затем он внезапно передвинулся, и голодным, чуть ли не умирающим от голода взглядом окинул её порозовевшую кожу. А потом забрался на Натали и резко вошёл, и она криком поприветствовала это долгожданное вторжение.

— Ещё, — почти всхлипнула она, вонзив ногти в скользкую кожу его спины, когда он отодвинулся и тут же снова толкнулся.

— Да, Натали. Покажи мне, как тебе хорошо... Не сдерживайся, — потребовал он.

Ну как она могла ему отказать? Тело знало, чего хочет, и когда Хоук снова толкнулся, она крепко вцепилась в него и зашлась в бурном экстазе. Вскоре последовал и ликующий крик Хоука.

— Я мог бы заниматься с тобой любовью всю ночь, — признался он, неспешно покрывая Натали нежными поцелуями, от которых в её желудке снова всё сладко замерло.

— Ты бы не услышал от меня никаких возражений, — хихикнула она.

Она улыбнулась, почувствовав, как он низко застонал ей в бедро. «Тпру. Невозможно.» Но Хоук продолжил доказывать, что не бросает слов на ветер...

Натали вскочила в постели и прижала к груди стёганое ватное одеяло, сердце её колотилось.

— Что такое? — Полусонный Хоук медленно сел рядом. Вряд ли им удалось отдохнуть больше нескольких часов.

— Слышал? — пытаясь успокоиться, спросила она.

— Слышал что? — Его глаза всё ещё застилала дремотная пелена.

— И как ты так умеешь просыпаться от слабого зуммера пейджера, и вместе с тем беспробудно дрыхнуть, когда рядом будто взрываются бомбы?

— Не знаю. Просто со временем развивается способность не замечать определённые звуки, — криво усмехнулся он и принялся гладить её по ноге.

Дверь распахнулась, и Натали подскочила снова. С порога на них удивлённо глядела сестра Хоука. Как только она увидела Натали в комнате брата, возбуждение на её лице сменилось плутоватой улыбкой.

— Пошла вон, надоеда! — крикнул Хоук, а Натали попыталась спрятаться под одеялом.

Блин. Зря она согласилась на уговоры провести ночь у него в комнате.

— Даже не мечтай, Хоук, — усмехнулась Тейлор. — Сегодня рождественское утро, и я хочу открыть подарки. — Она скрестила руки на груди, насупилась и, топнув ногой, метнула на них мятежный взгляд.

— Тейлор, тебе больше не пять, а двадцать три, — напомнил Хоук.

— И ты старше пятилетки, достаточно взрослый, мог бы и догадаться поставить будильник. Знаешь ведь, что сегодня большой праздник. Мне всё равно сколько кому лет. Если тебе безразлично рождественское утро, ты попросту не человек. Кстати, Натали, привет!

Выкурили-таки.

Пунцовая от смущения Натали выглянула из-под одеяла:

— Привет, Тейлор! Пожалуйста, маме своей не говори, — прошептала она, хоть они с Хоуком и были взрослыми, мертвея от мысли, что Мэгги узнает о её ночёвке в комнате сына.

— Тогда спускайтесь-ка побыстрее к нам, — довольно ухмыльнулась Тейлор.

Натали с преогромной радостью сию минуту подчинилась бы требованию, но упрямые родственники ещё несколько мгновений играли в гляделки, вынуждая её крутить головой между братом и сестрой. В конце концов Хоук издал полный отвращения вздох:

— Хорошо. Уже идём. Только отвернись на секунду, дорогая сестричка. — Он отбросил одеяло, натянул лежавшие поблизости спортивные штаны и встал.

От зрелища его обнажённой спины нижняя челюсть у Натали отвалилась, рот так и остался разинутым, и то, что штаны Хоука очень низко сидели на восхитительных бёдрах, отнюдь не помогало. Ну и что, что она много раз видела этого мужчину полуобнажённым? Он всё равно приводил её в благоговейный восторг.