- Так не тяни кота за яйца! - рявкнула копейщица с трудом поднимаясь на ноги. - Говори!
- Враги ушли, - коротко ответил сотник.
- Что еще? Разобрались, как они сделали то, что сделали?
- Да, госпожа, подмешали что-то в вино и опоили людей.
Малика присвистнула, поднимаясь на ноги.
- Даже так? Чем это они умудрились такое сотворить?
- Не могу знать.
- Ладно, разберемся, - проговорила она. - Брата не нашли?
Сотник показал на нечто, завернутое в плащ и лежащее возле ее ног.
Малика побледнела, выругалась, затем - присела на корточки и, превозмогая боль, развернула ткань, после чего начала материться так, как еще не материлась сегодня. Да нет, как не материлась во всей своей жизни!
"Обосрался не только братец, но и я", - пришла она к единственно верному заключению, понимая, что полностью провалила задание отца. - "Как же я обделалась"!
Только теперь, глядя на труп человека, бывшего при жизни ее сводным братом, копейщица поняла, как же все плохо. У Олтирна не было ни детей, ни жены, ни близких родственников. С его смертью отец рисковал потерять целое герцогство, а заодно и упустить возможность занять трон.
Да, теперь все заметно усложнилось! Оставалось только надеяться, что у Дракона есть запасной план.
Малика бросила короткий взгляд на столпившихся солдат.
"И ведь не убьешь их всех"! - подумала она, понимая, что заткнуть сотню ртов у нее одной не получится. - "Разве что, использовав магию".
Копейщица тряхнула головой, отбрасывая эту глупую мысль. Какой смысл убивать кого-то? Дело сделано.
Да, она была деревенской девчонкой, но не тупой, она знала, с какой скоростью распространяются подобные вести, и, более того, прекрасно понимала, кто именно извлечет пользу из сложившейся ситуации. Враг его величества, оскорбивший короля и замахнувшийся на престол, найден мертвым. Его прикончили таинственные убийцы, растворившиеся в ночи. Нет-нет, что вы, причем тут король? Как можно было подумать такое?
Так и станут перешептываться по городам и весям, и, естественно, это лишь укрепит авторитет монарха, который на самом деле уже не может и штаны сам одеть! Его доченька, пальцем о палец не ударив, в один момент разобралась с большей частью своих проблем.
Малика присела возле тела и закрыла глаза отрубленной голове.
"Братик, братик, что же мы теперь будем делать"? - подумала она. - "Нидтирну объявим женой, спрятанной от врагов"?
В Малике начала закипать ярость. Нет, умом она понимала, что несет ответственность, не меньшую, чем брат - отец прислал ее для того, чтобы следить и страховать, он наделил ее властью, дал в руки все инструменты. А что она? Позволила себе отвлечься на мужчину и забыла обо всем на свете.
Если бы она ушла с пира как только услышала о сумасбродной затее братца, и предупредила солдат! Если бы она внимательнее следила за делами в замке и перепроверила прислугу - в том, что среди многочисленной челяди завелась крыса, Малика не сомневалась, если бы...
Но все эти разумные и здравые мысли загонялись далеко, в самые темные уголки сознания. Гордой и надменной воительнице, уверенной в собственных силах и в превосходстве над простыми людьми было попросту нереально принять горькую истину. Вместо этого в ее голове ярко, освещаемая пламенем ненависти, горела иная, злая и, в общем-то, неглубокая мысль: "Во всем виновата беловолосая сука"!
Малика еще раз вызвала в памяти прекрасное - не шедшее ни в какое сравнение с ее собственным - лицо таинственной мечницы и заскрипела зубами от бессильной ярости.
Конечно же, несколько латников продолжили преследование, но где им угнаться за быстрыми и легковооруженными беглецами?
Ее невеселые думы прервал все тот же сотник.
- Госпожа, - обратился он.
- Да? - резко обернулась Малика в отчаянной надежде получить хотя бы одну хорошую новость.
- Один из тех двоих, которых вы смогли догнать, пришел в себя.
Копейщица вскочила на ноги, схватила немаленького мужчину и притянула к себе.
- Что ж ты раньше молчал? Где он!!
Глава 17
Когда рассвело и заспанные гости, мучимые головной болью, наконец, начали выползать наружу, их ждали страшные новости. Замок и окрестности кипели, точно потревоженный муравейник. Люди метались, шушукались по углам, кричали, или, наоборот - молчали так громко, что не требовалось слов.
Малика, пускай и была для всех незаконнорожденной, обладала определенной властью, а потому худо-бедно, но сумела наладить порядок, и все же она понимала - ситуация хуже некуда. Один за другим гости начали покидать и замок и палаточный лагерь, причем лишь самая малость отделяла их отбытие от банального бегства.
Люди, примкнувшие к Олтирну, либо решившие, что имеет смысл засветиться в его обществе, сейчас лихорадочно спасали свои шкуры, осознав, как они думали, что у старого волка еще сохранились клыки, и он способен пустить их в дело. Пройдет совсем немного времени и герцогство полыхнет! Альянс, старательно выстраиваемый все последние годы, рухнул даже не за часы - за считанные минуты.
Как только новый дворянин узнавал, что случилось с первым кандидатом на руку принцессы, он тотчас же подсчитывал что-то в уме, после чего раскланивался и спешил по своим делам. И самым паскудным было то, что Малика даже не могла объявить Антэрна виновным в убийстве, потому как тот выступал под чужим именем и использовал чужую печать мастера.
Этот засранец, казалось, просчитал вообще все, что только можно было! Ну, или почти все. Копейщица не совсем понимала, что именно помешало новоприобретенному брату убраться со своей драгоценной добычей, но предположения на сей счет все-таки имела.
Короче говоря, она слонялась по двору, злая на весь мир, и готовая прирезать любого, кто только подвернется под руку.
- Ужасная новость, - услышала она знакомый голос, от которого на сердце неожиданно стало легче.
Малика обернулась и увидела посла. Тот, как и в прошлый раз, был одет с иголочки, и смотрелся просто превосходно. Его телохранитель стоял подле господина и бросал на всех столь убийственные взгляды, что люди, даже опытные участники турнира, старались обходить его по дуге.
- Ты еще не знаешь всего, господин, - мрачно сообщила она. - Убийцы скрылись на твоих лошадях.
- У них есть вкус, - ободряюще улыбнулся Хис-Тир. - И наметан глаз. Ничего, я куплю пару достойных коней у кого-нибудь из благородных господ, которые еще не успели, подобно крысам, уползти на пару сотен миль.
И он положил руку на плечо Малике, отчего та дернулась и покраснела до корней волос.
- Моя прекрасная госпожа, прими самые искренние соболезнования в связи с гибелью твоего достойного брата. Надеюсь, что душегубов поймают и придадут суду. И если я могу хоть чем-нибудь тебе помочь, то сделаю это, не задумываясь, только скажи.
Его голос - такой честный, такой искренний - заставил Малику растаять, и та чуть было не сболтнула лишнего. Лишь в последний момент она взяла себя в руки и произнесла:
- Мне придется отправиться по делам - сам понимаешь, господин, в герцогстве сейчас будет неспокойно - однако как только я улажу их, то с радостью встречусь с тобой. Мое имение не очень далеко от столицы. Мы встретимся и немного пофехтуем, если ты не станешь возражать против этого.
"Ой дурра-а-а"! - мысленно простонала она. - "Ну кто он, и кто я"!
Но, к ее полнейшему удивлению, северянин расплылся в широкой и счастливой улыбке. Он склонился в элегантном поклоне и произнес:
- Прекраснейшая, твои слова - как бальзам для моего израненного сердца. Знать, что меня ждет столь очаровательная особа - ни с чем несравнимое удовольствие. Прошу, скажи, как я смогу найти тебя, когда ты вернешься?
